Кастильо нервно рассмеялся.
— Оказывается, Кейт, в нужный момент ты можешь надавить на комиссию? — с улыбкой сказал он. — Зачем ты подставил Сантану? Выбрал беспроигрышный вариант, да? Еще бы, кто поверит показаниям наркоманки?
Тиммонс издал нервный смешок.
— По–моему, ты сегодня перебрал лишнего.
Круза это ничуть не смутило.
— У меня есть для тебя плохие новости, приятель, — таинственно сказал он. — Я верю Сантане. Джина подменила ей лекарство. А в ночь, когда была сбита Иден, ты был с ней в машине. Очевидно, вы с Джиной вступили в сговор и договорились на счет алиби.
Тиммонс равнодушно пожал плечами и отвернулся.
— По–моему, я уже слышал эту песенку. Даже могу сказать, когда. Это было в суде. Ты говоришь не своими словами, а повторяешь то, что там наболтала твоя драгоценная супруга. Неужели ты думаешь, что этому кто‑нибудь еще поверит?
Круз с мстительной улыбкой воскликнул:
— Поверят! Я поклялся провести тщательное расследование и довести это дело до конца. И тогда, обещаю вам, с ваших лиц спадет здоровый румянец. Я засажу вас за решетку лет на десять, пятнадцать. Кстати, я нашел несколько компрометирующих улик.
Джина, как всегда не вовремя открыла рот.
— Каких? У тебя ничего не может быть против нас.
Круз обвиняюще ткнул в нее пальцем.
— Да, я вижу, что тебя съедает любопытство. Ты, конечно, очень хотела бы разузнать обо всем пораньше, чтобы успеть подстраховаться с помощью своего дружка окружного прокурора. У тебя ничего не выйдет. Придется потерпеть до тех пор, пока я сам не сочту нужным вам сообщить об этом. Интересно, кто из вас придет ко мне первым? Интрига развивается. Сейчас вы, наверняка, перегрызете друг другу глотки.
Он подошел к Джине и тоном хорошего полицейского произнес:
— Чистосердечное признание уменьшит твой срок.
Джина неестественно громко рассмеялась и, встав со своего места, поскакала к кровати.
— Кастильо, не строй ненужных иллюзий. У тебя не может быть никаких доказательств против меня, потому что я чиста, как ангел.
Кастильо съехидничал:
— Какая похвальная добродетель. Джина, ты каждый раз удивляешь меня своей отчаянной наглостью.
Она демонстративно улеглась на постели рядом с Тиммонсом и презрительно фыркнула:
— Кастильо, шел бы ты подальше отсюда.
Окружной прокурор тут же подхватил:
— Ты нарушил неприкосновенность жилища, а потому, каждая лишняя секунда твоего пребывания здесь может обернуться ужасным ударом по твоей карьере. Я рекомендовал бы тебе не задерживаться здесь ни одного мгновения.
Круз вновь по–театральному поклонился.
— Приношу свои глубочайшие извинения, — фиглярничая, сказал он. — Извините, что нарушил ваши любовные игры. Воркуйте, голубки.
Под напряженными взглядами Тиммонса и Джины он спокойно открыл дверь и вышел за порог. Но, спустя секунду, снова сунул голову в номер.
— Не выпускайте друг друга из виду, может быть, вам понадобится компромат на соседа, когда вас припрут к стенке. Желаю приятно отдохнуть.
Разумеется, после такого визита вежливости ни о каких любовных играх и ласках не могло быть и речи. Джина, даже не накрываясь одеялом, отвернулась в сторону, а окружной прокурор, напуганно хлопая глазами, смотрел в потолок.
СиСи распахнул дверь перед Софией.
— Прошу.
Она вошла в дом и задумчиво остановилась в прихожей.
— Да, это был невероятный вечер, — медленно растягивая слова, сказала она.
СиСи усмехнулся.
— Что, тебе так не понравилась встреча с Лили Лайт?
София равнодушно махнула рукой.
— В общем, я ничего другого и не ожидала увидеть и услышать, все это давно пройдено и известно. Хотя, надо признать, у нее есть дар убеждения. Ты заметил, как у нее горели глаза?
СиСи кивнул.
— Да, этой даме не откажешь в фанатизме. Слава богу, что все это не растянулось до утра, и мы наконец‑то можем заняться самими собой.
Он подошел к ней и обнял за плечи.
— Ты не представляешь, София, как я рад, что ты возвращаешься в мой дом. С каждым днем я чувствую себя все более счастливым.
Она соблазнительно улыбнулась.
— Я тоже.
Обменявшись затяжным поцелуем, они вошли в холл.
— Кстати, — заметила София, — до свадьбы остались считанные недели.
СиСи напустил на лицо серьезную мину.
— Наоборот, долгие, томительные, мучительные недели, — поправил он. — Я даже не знаю, как мне дождаться этою прекрасного дня.
София взяла его под руку.
— Ты не успеешь заметить, как они пролетят. Как ты думаешь, СиСи, Келли будет на нашей свадьбе?
СиСи уверенно кивнул.
— Дорогая, я же пообещал тебе, что к началу торжественной церемонии Келли вернется в дом. Мы обязательно найдем доказательство ее невиновности.
Тень сомнения пробежала по лицу Софии.
— Но ведь времени осталось так немного. Ты успеешь сделать это?
— Дорогая, но я ведь пообещал.
— Ты успеешь опередить Кейта Тиммонса? У нас не остается никакого другого выхода, нужно оставить его с носом, иначе Келли угрожает обвинительный приговор.
СиСи доверительно посмотрел в глаза Софии.
— Он не арестует Келли, я позабочусь об этом. И, к тому же, у него руки коротки.
София тяжело вздохнула.
— Его нельзя недооценивать, у него в руках большая власть. Если он будет настойчиво добиваться своей цели, то ты вряд ли сможешь ему помешать.
Их спор прервало появление в прихожей Мейсона. Услышав за спиной шаги сына, СиСи обернулся.
— Ну что, ты помог Лили разместиться в домике для гостей? — спросил Ченнинг–старший. — Как она там?
Мейсон вежливо кивнул:
— Все в порядке, отец, спасибо. Она очень благодарна тебе за то, что ты дал ей приют.
— Она устала? — спросила София. Мейсон улыбнулся.
— Нет, она обладает неограниченным запасом энергии. Это помогает ей сохранять длительную работоспособность. Во время наших совместных путешествий по Америке я много раз видел, как Лили работала с раннего утра до поздней ночи, не прибегая ни к каким стимуляторам. Ей приходилось выступать с несколькими проповедями за один вечер. Возможно, ей помогает еще и то, что она не употребляет ни алкоголя, ни табака.
СиСи скептически усмехнулся.
— Да, похоже, ей помогает большой запас фанатизма.
Мейсон едва заметно улыбнулся.
— Отец, ты шокирован?
СиСи широко улыбнулся.
— Да, я действительно шокирован. Странно, что у нее нет никаких сомнений. Безумие следовать за кем‑то! — саркастически воскликнул он.
Мейсон не склонен был к юмору.
— Отец, с тобой тяжело спорить. Ты на редкость предан своим принципам. В детстве в нас прививали аксиомы: отец непогрешим как Папа Римский.
Это замечание задело Ченнинга–старшего, потому что игривая улыбка мгновенно сползла с его лица, а глаза сузились. Но он не успел еще ничего сказать, как Мейсон поторопился извиниться:
— Прости, отец, я не хотел тебя обидеть. Сегодня был тяжелый день, я устал и хочу спать.
СиСи процедил сквозь зубы:
— Можешь не извиняться.
— Я не хочу долго говорить с вами. Лили предупреждала меня об опасности искушения в момент общения с бывшими друзьями.
СиСи и София изумленно переглянулись.
— С бывшими друзьями? — ошалело спросила она. — Мейсон, да ты понимаешь, о чем говоришь? Ведь мы по–прежнему одна семья. Или мисс Лайт сумела убедить тебя в том, что мы желаем тебе зла?
Мейсон закатил очи и монотонным, занудливым голосом произнес:
— Я член одной великой семьи, которую создала Лили Лайт.
СиСи с укором посмотрел на сына.
— Мейсон, ты употребляешь ее имя через слово, с тобой неудобно стало разговаривать — Лили да Лили. Она что, принимает за тебя решения?
Мейсон метнул на отца проницательный взгляд,
— Ты почувствовал угрозу для своего авторитета? — с легким вызовом в голосе сказал он. — Раньше мы подчинялись только твоей диктаторской воле.
София поспешила вступиться за СиСи.
— Мейсон, ты несправедлив к отцу, он, действительно, очень сильно изменился за последнее время. Мне жаль, что ты этого не замечаешь.
