Хейли опустила глаза.
— Нет, наверное, мы все‑таки не поймем друг друга, я не могу поступать также, как и ты.
Джина с сожалением посмотрела на племянницу.
— Тогда не вини меня, если станешь проводить время в исключительно девичьем обществе.
Хейли едва не расплакалась и, схватив сумочку, вскочила из‑за стола.
— Джина, я пойду. Мне больше не хочется выслушивать твои поучения, я тебе позвоню завтра… Или послезавтра.
Она выскочила из зала, оставив Джину в одиночестве. Поскольку никто из присутствующих в зале не проявлял к ней явного интереса, Джина решила последовать примеру племянницы. Она не без труда встала из‑за столика, сунула подмышку костыли и стала медленно продвигаться к выходу.
Оживленный возглас Лили Лайт заставил Джину повернуть голову.
— Мы все время пересекаемся, — воскликнула проповедница, — это, наверное, судьба.
— Или невезение, — хмуро констатировала Джина.
Закончив ужин, Лили Лайт и Мейсон также покидали ресторан.
— Будь полюбезнее, Джина, — довольно мрачно сказал Мейсон. — Твой тон мне не нравится.
Джина вскинула на него гордый взгляд.
— Раньше ты меня никогда об этом не просил.
— Я изменился, — сказал Мейсон подчеркнуто вежливым тоном.
— Это заметно, — едко парировала Джина.
— И тебе следовало бы.
— Я в этом не уверена, — с ехидной улыбкой заявила Джина.
Лили торопливо взглянула на циферблат часов, висевших на стене в зале.
— Нам пора идти, Мейсон.
— Что, наступило время ставить Мейсону пиявки? — саркастически заявила Джина. — Торопитесь, а то у него, наверное, начинается очередной приступ.
С потугами на приветливость Лили сказала:
— Надеюсь, что мы когда‑нибудь станем друзьями, Джина.
— Сомневаюсь, — ухмыльнулась Джина. — Если мне понадобятся друзья, то я вступлю в клуб.
Демонстрируя явное намерение закончить разговор, Джина повернулась на костылях, а затем, обернувшись, бросила через плечо:
— Мейсон, раньше все считали тебя просто сумасшедшим, но теперь убедились в том, что ты настоящий дурак.
И хотя Мейсон с Лили тоже направлялись к выходу, они предпочли сделать это другим путем. Пока Джина ковыляла на костылях, две фигуры в белом, словно видение ангелов, растворились в вечернем полумраке.
— Что ты задумал, Мейсон? — пробормотала Джина, провожая их взглядом. — Я ведь все равно узнаю, как всегда узнаю. Меня на мякине не проведешь…
По своему обыкновению вечер СиСи встретил на работе. Обычно он уделял повышенное внимание стратегически важным направлениям своей деятельности. Сегодня это было плавучее казино «У Ника». Оставаться дома ему не хотелось и еще по одной причине — приехав поужинать, он обнаружил в собственной столовой ватагу галдящих, как голодные птенцы, журналистов. Оказалось, что Мейсон пригласил их на ужин, правда, забыл поставить об этом в известность самого СиСи.
Ченнинг–старший вернулся в казино, чувствуя неприятное урчание в пустом желудке. Поскольку в баре ничего кроме спиртного и прохладительных напитков не было, СиСи налил себе бокал вина, решив, что это будет лучшим вознаграждением за пережитые сегодня неприятности.
Он успел отпить лишь несколько глотков, когда в холле казино из вечернего сумрака, словно материализовались две фигуры в белом. В последнее время они постоянно были вместе, и не надо было обладать особой догадливостью, чтобы узнать в них Мейсона и Лили Лайт.
Увидев возле стойки бара Ченнинга–старшего они направились к нему. СиСи гневно сверкнул глазами.
— Вы вернулись?
Мейсон победоносно улыбнулся.
— Как и обещали.
СиСи с трудом удавалось подавить гнев.
— Я не буду вызывать полицию, — угрожающе произнес он, — я вышвырну вас отсюда сам, и из дома для гостей, — он ткнул пальцем в Лили, — тоже убирайтесь. Я не желаю вас видеть рядом с собой. Вы приложили достаточно усилий для того, чтобы я отказал вам в своем гостеприимстве.
Мейсон оторопело развел руками.
— Отец, но это не по–христиански, — попробовал возражать он. — В начале ты даешь приют, а затем отказываешь в нем.
СиСи холодно улыбнулся.
— Я знаю, что это не по–христиански. Но мне сдается, что гость моего дома наносит мне удар ножом в спину, а я этого не люблю.
Лили бросила на него напряженный взгляд.
— Мне жаль, что вы так думаете, мистер Кэпвелл.
Ченнинг–старший предпочел не вступать в словесную схватку.
— Забирайте банду своих поклонников и убирайтесь из моего казино, — резко заявил он. — Я не желаю больше видеться с вами.
Лили растянула губы в подобии вежливой улыбки.
— Извините, мистер Кэпвелл, но я не могу этого сделать, — ответила она. — Мне не позволяет поступить так поставленная цель.
СиСи надменно вскинул голову.
— Я не могу оценить этого. Мейсон, приглашение на ужин в мой дом кучи журналистов я тоже не оценил.
С присущим ему мрачным юмором Мейсон ответил:
— Но ведь они тоже люди и хотят есть.
Это вывело СиСи из равновесия.
— Ну хватит, — рявкнул он — убирайтесь отсюда.
Демонстрируя свое нежелание продолжать этот разговор, СиСи развернулся и зашагал прочь. Лили бросилась следом за ним.
— Мистер Кэпвелл, — воскликнула она, — но это же не атака на вас лично. Давайте поговорим, я думаю, мы можем найти общие точки соприкосновения, ведь вы тоже христианин и должны понимать, за что мы боремся.
СиСи резко обернулся.
— Я уже понял, за что вы боретесь. Мне удалось ознакомиться с последними телевизионными новостями и вечерними газетами. Там сказано, что вы хотите закрыть мое заведение, так что говорить мне с вами не о чем. Единственная любезность, которую вы можете мне оказать — поскорее убраться отсюда. Ваши праведные речи вызывают у меня только одно желание — сбросить вас в воду.
Мейсон шагнул навстречу отцу.
— Ты даже не хочешь узнать нашу точку зрения, папа? Думаю, что это просто неразумно с твоей стороны.
СиСи тяжело вздохнул и покачал головой.
— Знаешь, Мейсон, когда ты вернулся домой после долгого отсутствия, я грешным делом подумал, что у нас появился шанс восстановить доброе отношение, и как последний дурак я решил, что мой сын станет мне другом.
— Мейсон тоже этого хочет, — вмешалась в их разговор Лили Лайт, — возможно, вы просто не так его поняли.
Лицо Ченнинга–старшего постепенно стало приобретать пурпурный оттенок. Однако пока он не успел возразить, Мейсон прервал Лили:
— Я сам скажу за себя, не нужно меня защищать.
Затем он повернулся к отцу.
— Папа, мои друзья понимают, что мне требуется в этой жизни, даже если они с этим не согласны. Я могу считать их друзьями только потому, что они принимают меня таким, каким я есть.
СиСи смерил сына пристальным взглядом.
— Значит, ты согласен с ней в том, чтобы закрыть это заведение? — с плохо скрытой угрозой в голосе произнес он. — Ты идешь против своей семьи и против всего, чему тебя учили?
Мейсон смотрел на отца ясным взором.
— Просто ты хочешь все свалить с больной головы на здоровую, — ответствовал он.
СиСи повернулся к Лили Лайт и, мрачно усмехнувшись, сказал:
— Поздравляю, дорогая, вам удалось расколоть семью.
— Не надо, отец, — возразил Мейсон, — она тут не при чем. Так было всегда, с того самого дня, когда доктор в родильном отделении сказал: поздравляю, мистер Кэпвелл, у вас сын.
СиСи с подчеркнутой любезностью, которая сама по себе является оскорблением, сказал:
— Мейсон, будь джентльменом, помоги даме уйти отсюда.
Мейсон гордо вскинул голову.
— Мы не уйдем отсюда, отец, и не сдадимся. Мы будем продолжать нашу борьбу до тех пор, пока не закроем это заведение.
По лицу СиСи стала разливаться бледность.
— Вы в пределах моей собственности, — сквозь плотно сжатые губы произнес он, — уходите отсюда, я даю вам пять минут, и не секунды больше. Если после этого вы еще будете находиться на территории казино, то я распоряжусь, чтобы вас утопили, как котят. Разговор окончен.
