Джулия тяжело вздохнула.
— Да, я понимаю… Хотя, с другой стороны — какие у тебя мотивы для убийства этой самой Лили Лайт?.. Я думаю никаких…
— О, Тиммонс при желании найдет этих самых мотивов сколько угодно… Убийство на почве ревности, — принялся загибать пальцы Мейсон, — ведь весь город в последнее время только и говорил, что о нас… Допустим, ей понравился какой‑нибудь другой человек… Ревность — раз. Дальше — убийство на бытовой почве. Мало ли что — банальная ссора, я потерял контроль над собой… Ну, и так далее… Уже два. В конце концов — попытка изнасилования… Она начала сопротивляться, я озверел и выбросил свою несчастную жертву в окно–Джулия задумчиво покачала головой.
— Да уж… Действительно… Впрочем, мотивация теперь не суть главное. Главное то, что все улики против тебя, Мейсон… Да, мы с тобой вновь отвлеклись, — спохватилась она, — ну, и что же было дальше?..
— Едва о случившемся узнал Круз Кастильо, он поспешил предложить мне свои услуги, но Кейт Тиммонс тут же дал ему отвод — на том основании, что он мой близкий друг, и потому он не может выступать в качестве объективного и беспристрастного следователя…
— Я знаю, — сказала Джулия, вспомнив недавний разговор с Агатой. — От Тиммонса я, собственно говоря, иного и не ожидала…
Мейсон продолжал:
— Как ни странно, но меня даже и не пытались арестовать. Я тут же отправился домой, но едва я успел переступить порог своего дома, как мне позвонили из прокуратуры, и Кейт с нескрываемым злорадством сообщил, что я отстранен от исполнения своих обязанностей ей до конца расследования… «А может быть — и значительно дольше», — добавил Тиммонс. Да, — добавил Мейсон, — я всегда чувствовал, как этот человек не любит меня… Представляю, как он теперь злорадствует…
— Несомненно…
— И ведь какой удобный случай свести со мной старые счеты… Тем более, что шансы для оправданий у меня — минимальные.
— Действительно, — резюмировала Джулия. — Дело очень и очень сложное… Но, тем не менее, Мейсон, я берусь за него…
Мейсон посмотрел на мисс Уэйнрайт с нескрываемой благодарностью.
— Спасибо тебе, Джулия…
Та ободряюще улыбнулась.
— Ничего, Мейсон, мне кажется, что мне удастся что‑нибудь сделать для тебя…
— Ты действительно веришь мне?..
— Конечно…
— Значит…
Поднявшись из‑за стола, Джулия прошлась по своему небольшому кабинету, разминая затекшие от длительного сидения ноги.
— Значит, — произнесла она, обернувшись к Мейсону, — тебе надо сейчас отправиться домой и как следует привести себя в порядок. На тебе просто лица нет. Успокойся и постарайся собраться с мыслями. Я берусь за это дело, и сделаю все возможное, чтобы помочь тебе выпутаться из этой паскудной истории… Только…
Мейсон быстро перебил ее:
— Что — только?..
После непродолжительной паузы Джулия Уэйнрайт спросила:
— Я никак не могу понять — для чего же этой самой Лили Лайт понадобилось выбрасываться на твоих глазах из окна?..
Мейсон тяжело вздохнул.
— Я, честно говоря, и сам не слишком‑то хорошо понимаю смысл этого поступка. Может быть, потому, что таким образом она решила действительно отомстить мне… Ведь для Лили стало совершенно очевидным, что ее дело проиграно, и что меня уже не вернуть… Она поставила на меня все, что только имела, и проиграла.
— Лили, — продолжал Мейсон, — очень артистичная по натуре, и потому, видимо, хотела отомстить мне если не своей жизнью, то своей смертью…
Уэйнрайт, посмотрев на Мейсона с некоторым удивлением, переспросила:
— Ты хочешь сказать… Она решила покончить жизнь самоубийством, чтобы отомстить тебе?..
Задав этот вопрос, Джулия тут же пожалела, что так сделала: ей показалось, что Кэпвелл обиделся на нее — почему, мол, ты мне не доверяешь…
— Да…
Уэйнрайт сделала понимающее выражение лица и произнесла:
— Послушай… Нет, я верю тебе, но никак не могу понять, почему Лили избрала столь…
Мейсон криво улыбнулся и перебил ее:
— Избрала столь странный, как может показаться с первого взгляда способ?..
— Вот именно…
— Она была…
Сделав мягкий жест рукой, Уэйнрайт произнесла:
— Ты говоришь о ней так, будто бы ее уже нет в живых…
— По крайней мере сейчас для меня этого человека уже не существует…
— Ну, и…
— Лили всегда отличалась глубиной страсти — за то короткое время, что мы были вместе, я хорошо это понял… Страсти и определяли ее жизненное кредо… Более того — Лили по натуре игрок, и она, поняв, что эта партия для нее проиграна, поставила на карту последнее, что у нее осталось — жизнь…
Джулия протянула в ответ:
— Да, на нее это вполне похоже… В некотором смысле такой поступок способен даже вызвать своего рода восхищение… Я бы, например, так просто не смогла, — честно призналась Уэйнрайт.
— А она смогла, — печально произнес Мейсон. — К моему несчастью…
Поговорив с Джулией еще некоторое время, Мейсон отправился домой, посчитав за лучшее внять совету своего адвоката.
А Джулия, усевшись за письменный стол, вновь погрузилась в размышления об услышанном…
После обеденного перерыва в конторе Уэйнрайт раздался телефонный звонок.
Трубку сняла сама Джулия.
— Алло?..
Уэйнрайт сразу же узнала голос звонившего — ей неоднократно приходилось слышать его в суде Санта–Барбары во время процессов. Это был не кто иной, как Кейт Тиммонс, окружной прокурор.
— Это Джулия Уэйнрайт?..
Тон Тиммонса был весьма официальным.
— Да…
— Джулия, ты действительно согласилась защищать Мейсона Кэпвелла?..
— Да, — ответила Джулия, стараясь держаться с прокурором столь же корректно и официально. — Я действительно беру его под свою защиту…
Тиммонс хмыкнул — и после этого сразу же взял несколько доверительный тон:
— Боюсь, что из этого ничего не получится… Его песенка спета…
Уэйнрайт тут же обрезала Кейта:
— Устанавливать виновность или невиновность человека может только суд… Кому–кому, а тебе, Кейт, это должно быть известно, как никому другому…
— Разумеется… Только…
— Что — только?..
— Боюсь, что дело Мейсона Кэпвелла — совершенно гиблое. У него нет никаких шансов. Понимаешь ли — ни‑ка–ких. — По слогам произнес окружной прокурор. — Он все время несет какую‑то околесицу о том, что его подставили, что на самом деле не он выкинул из окна эту несчастную, а она выбросилась сама… Любому мало–мальски здравомыслящему человеку понятно, что все улики против него… Представляю, как будет веселиться жюри присяжных, когда услышит на суде, что Лили сама выбросилась из гостиничного окна…
Джулия твердым голосом перебила окружного прокурора фразой:
— Кейт, ты, видимо, звонишь мне для того, чтобы поделиться своими предположениями насчет того, как будет веселиться жюри присяжных?.. Или же у тебя ко мне есть что‑то серьезное?..
Кейт вновь взял прежний, официальный тон.
— Я просто жалею времени, которое ты затратишь на этого человека…
— Обойдусь и без твоей жалости… — Джулия сделала небольшую, но весьма красноречивую паузу, после чего произнесла: — Значит, ты хотел сказать мне что‑то касательно моего подзащитного?..
Тиммонс немного замялся.
— Да, разумеется…
— Слушаю тебя.
— Дело в том, что согласно действующему законодательству, я вынужден был отдать распоряжение поместить Мейсона под стражу… Что только что и сделал. Он попросил меня связаться с тобой, что я тоже сделал… Ну, собственно, и все…
Джулия произнесла в ответ — голос ее прозвучал необычайно сухо:
— Спасибо за информацию.
После чего повесила трубку.
«Да, — подумала она, — этого еще не хватало… Придется теперь хлопотать о том, чтобы Мейсона отпустили под залог… Думаю, что СиСи поможет ему деньгами… Судья, вроде бы, тоже настроен к Мейсону благожелательно… Только как вот поведет себя Тиммонс?..»
К сожалению, самые худшие опасения Джулии относительно прокурора Кейта Тиммонса, к большому ее сожалению, подтвердились…
