На следующий день я выбралась в главный офис. Прошлась по нему, рассматривая всех сотрудников и все же решила побороть свой страх. Дверь в кабинет Адама была заперта. Я спустилась на ресепшен и протянула руку.
— Ключ.
Слава Богу на ресепшене сидела молоденькая смышлёная девица, которая быстро протянула мне требуемый объект.
Я зашла в его кабинет. Открыла все ящики, полки, стала вытаскивать документы, но здесь были платёжные ведомости, отчёты о потраченных деньгах на препараты. То есть ничего криминального не было и я беглым взглядом могла уже оценить, что в принципе все чисто. Но мне нужно было залезть ещё во все бухгалтерские документы. Я поднялась в отдел кадров и попросила сверку за последние полгода. Девица, которая моталась с моим договором, который никак не переоформлялся, закатила глаза. Я почему-то вопреки собственному воспитанию, не выдержала и ляпнула.
— Не надо закатывать глаза. Вы с начальством общаетесь, а не с девочкой с улицы.
И вроде бы я произнесла это не агрессивно, не зло, но тем не менее, в кабинете повисла гробовая тишина. Более смекалистая Алла Васильевна, которая отвечала за юридическую часть, тут же вышла из-за стола и подхватив меня под локоть, произнесла:
— Хорошо, Устинья Анатольевна. Я сейчас сама проконтролирую, чтобы все документы были у вас на столе.
Я поспешно кивнула, подозревала, что Адаму уже позвонили, наябедничали, рассказали, что тут я устроила непонятное действо. Но он молчал.
К шести вечера я поняла, что у меня в голове все дымится от изобилия цифр, счетов и ячеек. Поэтому собравшись домой, сложив в портфель все бумаги, я вышла из больницы и сев в машину, развернулась в сторону дома. На перекрёстке Ленина я притормозила, увидев идущую вдоль ресторанного дворика Сонечку — жену Назара. Быстро припарковавшись, я вышла из машины и взмахнула рукой.
— Привет, родная. — Произнесла я и Соня немного смутившись, растерянно посмотрела на меня.
— Добрый вечер. Не думала вас здесь встретить.
— Я из главного офиса ехала.
— А, понятно. А я вот гуляю.
Она была беременна. Обнимала живот и вид имела весьма меланхоличный. Жена у Назара в принципе была достаточно закрытой девушкой. Никогда не лезла ни в какие скандалы. Почти ни с кем толком не общалась и поэтому отношения у нас были натянутые. Неплохие, но натянутые. Мы каждый раз не знали, что друг другу сказать.
— С бабулей все хорошо? — Спросила Соня и я кивнула.
— Да. Она сегодня вечером ко мне приедет.
— Хорошо.
— Может быть тебя подвезти?
— Если вам не сложно.
Мы подошли к машине. Уместились, угнездились.
— Ты как? Нормально дохаживаешь?
— Да. Все хорошо. Все равно тонус есть и я частый гость медицинских центров.
Я кивнула понимая, что с третьей беременностью я тоже буду частым гостем. И с одной стороны, меня сейчас гложило такое чувство, что я делала что-то неправильно. Я была беременна, я собиралась судиться с мужем за имущество, я собиралась управлять клиниками.
А где в этом во всем мысли о том, как я буду в третий раз мамой?
Это тяжело.
Это сейчас все нормально, пока я не чувствую.
А дальше будет хуже.
— А вы как?
Да, дети знали, что я тоже беременна. Назар как-то проигнорировал это. Родион сказал, что он в любом случае примет любое моё решение.
— Нормально. На сохранении лежала недавно.
— Да, я знаю. Назар рассказал. Простите, что не приехала. Я сейчас не самый хороший собеседник.
— Да все нормально. — Махнула я рукой.
Я остановилась возле дома Назара и Софьи и потянулась чмокнуть сноху в щеку.
— Вы, если что приезжайте к нам, ладно? — Скромно произнесла София. — С нетерпением буду ждать встречи на празднике.
— Хорошо.
Доехав до дома, я затормозила на несколько подъездов раньше, чем следовало и нахмурилась, увидев машину Адама. Когда я все-таки дошла до подъезда, то поняла, что он опять засел в квартире. Даже не поднимаясь, я вытащила мобильник и нашла горячий вызов мастера слесаря, чтобы поменять все личинки.
Когда же я поднялась в квартиру, то застала картину лишённую какого-то смысла.
Цветы стояли во всех свободных вазах.
Гвоздики, хризантемы, розы, лохматые пионы.
Адам сидел на диване в зале, перебирал какие-то документы и увидев меня улыбнулся.
— А я знаешь что приехал? — Взмахнул он рукой и потёр подбородок. — Надо же решить, что нам делать с Родионом. Тебе не кажется, что даже если мы сейчас с тобой находимся в состоянии войны, то это не повод для того, чтобы забивать на детей?
— А что с Родионом? — Спросила я, обнимая себя за плечи.
— Ну как это что? Вот присаживайся. Я накидал варианты того, что мы можем ему подарить. Ты ведь не против, если подарок я сделаю от нас с тобой Устинья?
И все бы ничего…
Если бы Адам не рылся в моих документах…
Глава 21
— Чего ты от меня хочешь? — Спокойно спросила я и положила портфель на диван.
Адам подвинулся, закинул пиджак на спинку и развёл руками.
— Я тебе уже сказал. Через две недели мы встречаемся с тобой в загсе и расписываемся.
Я устало выдохнула и присела на боковушку.
— Прекрати. Ты не шут, ты не герой дешёвого любовного романа, который воспылал чувствами к бывшей жене. Я тебя умоляю, объясни чего ты хочешь.
Адам тяжело вздохнул, посмотрел на меня искоса.
— Вот понимаешь, какая ситуация. Когда я говорил о разводе, я не знал, что ты беременна, но ты оказалась беременной. Сразу поступило предложение сделать аборт, потому что зачем нам ребёнок, который будет расти вне брака, который будет в неполной семье и все из этого вытекающее. Предложение осталось без ответа. Спустя несколько месяцев я понимаю, что ты не делаешь аборт и собираешься рожать. У меня есть принципы — мои дети не растут без отца. Значит я не должен изменять своим принципам.
— Адам, ты в принципе не должен был изменять. — Произнесла я и ощутила, что как бы я не запирала в себе все чувства, они все равно лезли наружу. Вот эта злость, вот это чувство униженности, предательства от его поступка, оно выпрыгивало несмотря на то, что я себя контролировала.
Потом я скосила глаза на чайный столик, и меня прошибло потом.
— Как ты посмел?
Адам усмехнулся, наклонился, потянулся и подобрал с пола ежедневник.
— Знаешь, оказалось очень занятное чтиво. — Он как будто бы специально открыл на закладке ежедневник и зачитал вслух. — «Бабушка всегда говорила, что он любого за меня убьёт. Но, я не представляла, что убитой окажусь я». Ты действительно считаешь, что я мог так с тобой поступить?
— Ты и поступил со мной так, и вообще отдай сюда мой ежедневник и не суй свой нос в мою жизнь.
Я резко дёрнулась, схватила записную книжку. Но Адам не отпустил, потянул на себя так, что я не удержав равновесие, все-таки упала и оказалась на диване. Адам перехватил меня под грудью и притянул к себе.
— Знаешь в чем твоя проблема? — Тихо выдохнул он на ухо. — Ты не меняешься. Вот этот ежедневник, он следствие того, что ты не меняешься. Ты как была той девушкой, которую я ждал во дворе, так ты и осталась ей. Ты не повзрослела. Точнее, ты повзрослела, у тебя мудрые мысли, у тебя здравые, логичные поступки. Я даже сейчас тебя понимаю. На твоём месте я бы тоже скалился и не давал подойти. Но ты не повзрослела эмоционально.
Я резко дёрнулась, стараясь ударить Адама в ребра локтем, но он не позволял. Спеленал меня своими объятиями.
— И вот ты знаешь, может быть, если бы ты эмоционально доросла, я бы сейчас не поступал как мудак, как шут, как самый жестокий палач для тебя. Вот если бы я чувствовал, что эмоционально ты вывезешь свою беременность, эмоционально ты вывезешь клиники, эмоционально ты вывезешь наш развод, возможно я бы не пытался сейчас прогнуть тебя под то, что нам надо сохранить семью. Я же не дурак. Я же прекрасно понимаю, что сохранить то, что я разрушил, невозможно, но ты эмоционально не готова.
