Селянин (СИ) - "Altupi"

Кирилл, как был в одних плавках, сходил в туалет, ванную, потом на кухню в холодильник за куском вчерашней рыбы и хлебом, потом с тарелкой всё равно вернулся в спальню — потому что предки ещё спали. Включил ноутбук и под новостную ленту «Вконтакте» приступил к трапезе. Рыба даже холодной елась с аппетитом, а вот посты… тупые и быдлонутые. Кирилл вышел из всех сообществ, отписался от страниц и почистил свою страницу. Что дальше делать, где интересное искать — понятия не имел. Не думал никогда, что можно отвыкнуть от интернета, но он отвык. Ютуб с первого ролика вызвал омерзение, и Кирилл включил старый фильм, классику кино — «Бойцовский клуб» — и на этом успокоился.

Родители проснулись в девятом часу, захлопали дверями, загремели посудой. Засвистел чайник, дзинькнула микроволновка. Ходили из комнаты в комнату, Кирилла долго никто не трогал. Отец, уже нарядившись в костюм, открыл дверь, посмотрел, что сын в своей манере сидит за ноутбуком, и закрыл с обратной стороны.

— Нет у Егора интернета, не бойся! — крикнул ему вдогонку Кирилл. — С такими депутатами до их деревни прогресс ещё не скоро дойдёт!

Не успевший далеко уйти отец снова открыл дверь. На фэйсе зверской гримасой отражалось желание проучить зарвавшегося молокососа.

— Саш, не лезь к нему! — шикнула, выглядывая из ванной, мать. Кирилл заржал. Папаша бросил в него уничтожающий взгляд и во второй раз закрыл за собой дверь. Потом он свалил на работу.

Кирилла не беспокоили ещё час. Он спокойно досмотрел фильм, включил второй — «Бегущий в лабиринте», перемежая просмотр передвижениями по комнате и элементами физзарядки.

Мать заглянула с нахмуренными бровями. Брови были идеально выщипаны и подведены карандашом.

— Почему завтракать не идёшь? — спросила она, одёргивая фартук, и увидела стоявшую на тумбочке грязную тарелку. — Поел уже? Иди кофе пей.

— Вы мне новый телефон должны, — сказал вместо ответа Кирилл. Свой смарт он предварительно разобрал и теперь подвинул запчасти по одеялу ближе к родительнице, чтобы убедилась.

— Не работает?

— А ты как думаешь?

Елена Петровна озадаченно осмотрела ворох деталей, мало в них разбираясь, и, слава богу, не стала требовать проверки. Наверно, у Кирилла было столь злое и недовольное лицо, что она поверила.

— Ладно, посмотрим, — резюмировала мать, разворачиваясь к выходу.

— И чтобы не дешевле этого! Не говно какое-нибудь! — потребовал Кирилл. Мать не повернулась, только запнулась на пороге и ушла, снимая фартук.

Кофе Кирилл не желал. Он полез искать информацию о личной жизни Мишани Мамонова. Про жену нашёл быстро, если не сказать сразу. Звали эту раскрасавицу, любительницу чужих мужей и отцов Ириной Сергеевной, соответственно, Мамоновой. Было ей сейчас тридцать девять лет, значит, она моложе Мишани на семь лет, а когда уводила его из семьи, ей стукнуло только двадцать пять или около того. На фотографиях, в основном, с официальных приёмов, Ирочка запечатлена приличной женщиной, модной и деловой одновременно. Светлые волосы ниже плеч, белозубая улыбка — она отличалась красотой, Кирилл вынужден был это признать. Не жгучая леди Вамп, но около того. В общем, выглядела Ируся превосходно. Лучше, чем мама Галя сейчас.

Она всё равно Кириллу не понравилась.

Найти сведения о детях оказалось намного сложнее. Кирилл потратил около часа, но выяснил только, что дочери Насте одиннадцать лет — получается, родилась сразу после Андрея — а сыну Кириллу — как мило! — шесть. Дочь посещала лучшую гимназию города, а тёзка — частный детский сад. Вот тебе и дети слуг народа.

Интересно, а братья Рахмановы знают о существовании своих брата и сестры Мамоновых? Наверняка знают. А вот Мамоновы о Рахмановых — навряд ли. Одни в нищете, другие в роскоши. Кирилла эта несправедливость порядком бесила. Но ничего, завтра он посмотрит в глаза пидорасу, натравившему на жену отморозков.

Четыре стены и потолок давили на Калякина. Он привык находиться на улице, на свежем воздухе, в тишине. Слышимый даже через тройной стеклопакет шум дорожного движения раздражал. Руки чесались что-нибудь сделать — воды принести или грядки прополоть.

Кое-как проскучав до двух часов, Кирилл надел вчерашние вещи, включая носки, и решил выйти во двор.

— Ты куда? — Из гостиной вышла мать.

— За пивом, — втискиваясь в кроссовки, буркнул он то, что от него ожидали.

— Так рано?

— А что мне ещё делать? Или и до магазина дойти теперь нельзя, под замком сидеть? Странно, а ты что не в каком-нибудь парикмахерском салоне? Меня караулишь? Да приду я сейчас, не волнуйся, проветрюсь только! Кстати, денег мне дай, а то отец вчера карманы обшмонал… И с телефоном что? Мне не позвонить, про институт не узнать…

Уж не волшебная ли фраза про институт подействовала, но стоявшая истуканом мать пошевелилась и пошла в их с отцом спальню. Там скрипнула дверь в гардеробную, а минут через пять мать вернулась с тонкой стопкой пятитысячных купюр.

— Вот, пятьдесят тысяч, больше у меня нет.

— Попробую, чтобы хватило, — буркнул Кирилл и, свернув, сунул деньги в задний карман.

— Смотри, не зли больше отца, второй телефон тебе никто покупать не будет.

— Так никто не заставляет его подслушивать чужие разговоры.

Мать сжала губы. Кирилл собрался выходить, повернул рычажок внутреннего замка, однако услышал вопрос в спину. Он был задан немного растерянно и удивлённо, что несвойственно генеральше.

— Ты действительно ложишься под этого парня?

— Мне это до жути нравится, мам. — Кирилл захотел сильнее её шокировать. — А так у нас нет ограничений: кто кого хочет, тот того и трахает. Но мне больше нравится быть под Егором — хоть какая-то ему радость в жизни.

Мамуля и вправду была поражена. Мигать забыла.

— У тебя будут проблемы со здоровьем, — предупредила она, всё ещё отказываясь верить и принимать.

— Это будут мои проблемы, мам, не твои, — с презрением выдал Кирилл, опять взялся за дверную ручку и опять передумал, повернулся. — Да, мам, ключи от моей квартиры не отдашь? У меня тут шмоток нет, все там. На улице жара, а я в джинсах.

— Ключи у отца.

— Тогда ладно. — Кирилл козырнул ей двумя пальцами, как это делают иностранцы, и покинул квартиру.

Во дворе он походил вокруг своей машины, постоял в тенёчке — солнце палило, пот вырабатывался вёдрами, — посмотрел на по большей части незнакомых соседей и их отпрысков, копающихся в песочнице или гоняющих на роликах, велосипедах и гироскутерах, и пошёл по магазинам цифровой техники. Ходил пешком, деньги были, но от бесцельных трат, например, на такси, Кирилл удерживался. Да и спешить было некуда — не дома же опять тухнуть?

Подходящий смартфон купил в салоне сотовой связи. Не для себя — для Егора. Дешёвый, за двенадцать тысяч. Со средними параметрами, на «андроиде». Конечно, Калякину хотелось взять для него самый лучший из тех, что можно найти за пятьдесят штук, но он боялся… нет, даже знал, что Егор не оценит транжирства и не обрадуется дорогой игрушке, а вот деньгам он обрадуется… И снова нет — Егор у чужих лишней копейки не возьмёт. Прискорбно, но в плане денег они ещё были друг другу чужие. В плане — «брать». Отдавать Егор был готов — кормил своими продуктами, до сих пор рвался заправлять машину бензином и покупать все товары за свои средства. Странный он, этот селянин, добрый, бесхитростный.

Кирилл полазил по городу, съел шаурму и вернулся домой. Мать вышла его встречать. Вид у неё был обеспокоенный — наверно, считала, что сыночка обязательно удерёт. В качестве отчёта Кирилл махнул в воздухе коробкой со смартфоном, но не слишком близко от матушкиного носа, чтобы не смогла разглядеть и сопоставить примерную цену с количеством выданных рублей. Потом он закрылся в спальне, разделся до трусов. Шёл пятый час. Время текло медленно, деть себя было некуда. Кирилл лежал на кровати с фильмом онлайн и двумя смартами, воображал разговор с Мишаней, как загонит его в угол и заставит на коленях, со слезами и соплями, просить прощения у сыновей и Галины.