Селянин (СИ) - "Altupi"

Кстати… У Кирилла мелькнула мысль, а нет ли их среди этой детворы? По возрасту вроде подходят.

Минуя предположительный дом номер двадцать — двухэтажный с жилой мансардой, из жёлто-коричневого облицовочного кирпича, из того же материала забором и гаражом на две машины — Кирилл направился сразу к детям. Попутно высматривал таблички с номерами, но их не было. Видимо, тут в них не нуждались.

Когда Кирилл свернул с асфальта за отделявшее площадку от дороги, выкрашенное в зелёный цвет сетчатое заграждение, ступив на прорезиненное искусственное покрытие, ребятки так или иначе обратили на него внимание. Один малыш лет трёх даже выскочил из песочницы и побежал к нему с полным песка синим пластмассовым ведёрком.

— Смотри! Смотри, что я сделал! — восторженно лепетал он, поднимая ведёрко вверх.

Девочка тут же сорвалась с качелей и бросилась на перехват:

— Лука! Нельзя! Это чужой дядя!

Мальчика она удержала за руку перед самыми ногами Кирилла, но при этом почти целое мороженое выскользнуло из обгрызенного рожка и упало ей на сандалик.

— Блять, Лука! Это из-за тебя! — Девочка шлёпнула мальчика, возможно, брата, по попе, тот заревел и убежал за горку. Сестра грозно посмотрела ему вслед и принялась чуть не плача стряхивать мороженое с сандалии прямо на покрытие. Пустой рожок с остатками мороженого и шоколада она запихивала в рот. Девочка в бейсболке всё ещё крутилась на карусели, но медленнее и опустив телефон. В песочнице ещё четверо мелких занимались своими делами, строили город с тоннелями. Получивший шлепок мальчик выл и обещал пожаловаться маме.

Кирилл, польщённый «дядей» и ничуть не смущенный произошедшим из-за него инцидентом, решил, наконец, спросить то, зачем пришёл, пока про него окончательно не забыли. Нацелился на девочку в бейсболке, потому как девочка с мороженым точно не была Настей Мамоновой.

— Скажите, где тут двадцатый дом?

Тут же Кирилл понял, что угадал с девочкой. Настя резко опустила ногу и затормозила карусель, оказавшись лицом к нему. В глазах мелькнули тревога и любопытство, свойственные одиннадцатилетним дурочкам, когда к ним обращаются взрослые незнакомцы. Дожевавшая рожок девочка, не вытирая крошек с подбородка, обернулась к ней, как бы говоря: «Про твой дом спрашивают».

— А зачем вам? — принялась играть в детектива Настенька. Была она хоть и симпатичненькая, с темными волосиками, худенькая, но ничем не походила на Егора или Андрея. Скорее пошла в маменькину породу, чем в папенькину.

— Надо. Я Ирину Мамонову ищу. Вы её знаете?

— Это Настина мамка, — выпалила сестрица переставшего хныкать, но еще не вышедшего из-за горки Луки. И указала рукой на подругу.

— Да, моя мама, — подтвердила Настя, слезая с карусели. — А зачем она вам?

— Нужна, — ответил Кирилл. — Можешь её позвать?

Из песочницы вылез мальчуган, подтянул бриджи, пачкая их песком. Вот у него был курносый, как у Мишани, нос.

— Я могу маму позвать, — радостно сообщил он незнакомцу и сестре.

— Не надо, — оборвала Настя. — У мамы сейчас маникюр и педикюр, она занята. К ней мастер пришёл.

— Надолго? — спросил Кирилл. Он почти разочаровался в затее, пожалел, что потратил время и деньги на прогулку сюда. Хотя, конечно, можно было ворваться в дом и пообщаться с Ирочкой при её маникюрше. Пусть все знают, что она заставила мужа бросить двух сыновей на произвол судьбы. Но пройти в дом за забором будет сложно… Кирилл думал.

— Часа два-три обычно, — сказала, разблокируя телефон, чтобы посмотреть на часы, Настя. Кирилл и так знал, что сейчас начало пятого. Некогда ему ждать, ещё домой надо заскочить, а потом мчаться к Егору.

И тут ему в голову пришла мысль.

— Ты Настя? А это Кирилл?

Дети удивлённо кивнули.

— А вы откуда знаете? — спросила Настя. Уже все дети на площадке слушали их.

— Я друг ваших братьев.

— Каких братьев? — ещё больше удивилась Настя. — Сашки с Тарасом? Но они троюродные братья… почти и не братья.

— Нет, — протянул Кирилл. — Родных братьев. Ну, почти родных. По отцу.

Мамоновы переглянулись и звонко засмеялись. Девочка без мороженого тоже заулыбалась. Лука выглянул из-за горки и бочком проследовал к песочнице.

— Вы лоханулись, — сказал мелкий Кирилл. — У нас нет братьев.

— Даже двоюродных, — подтвердила Настя.

Калякин этого и ожидал.

— Нет, есть. Их зовут Егор и Андрей. Егору двадцать один год, Андрюхе двенадцать. Только вы о них не знаете, потому что ваш отец их бросил в детстве, чтобы жениться на вашей мамке. Слышали сказки про злую мачеху-ведьму? Так вот, это ваша мамка.

Дети стояли ошарашенные, перестали смеяться, в глазах появился ещё не страх, но уже сомнения. Кирилл продолжил нагнетать атмосферу.

— А папка ваш скоро и вас бросит. Выгонит из дома и отправит в глухую деревню в лесу. Будете там жить, коров пасти и навоз чистить. А есть будете чёрный хлеб и картошку с огурцами. И никаких компьютеров и телефонов, потому что там интернета нет и электричества. И печку надо топить, хворост собирать.

— Папка так не сделает! — перебил тёзка. Он по малолетству был более впечатлительным, поэтому проникся рисуемыми ужасами больше сестры.

— Ты уверен? — Кирилл расширил глаза, поднял брови. — Папка хороший? А почему он тогда вам про Егора с Андреем не рассказывал? Почему их бросил и не помогает? Хороший папка разве бросит своих детей? А ваша мамка ему пособничала. Их даже из документов стерли, считай, с лица земли. И с вами так будет!

— Я не верю! — закричала Настя. Её чумазая подружка притихла и внимательно слушала, чтобы потом пересказать родителям и другим подружкам.

— Хочешь, Егора покажу? — Кирилл достал смарт и нашёл фото, где они с Егором плечом к плечу, протянул девочке. — Вот видишь? Это твой старший брат. Он в деревне живёт, сто пятьдесят километров отсюда. Он хороший, а твои родители мрази. Не будь такой, как они.

Маленький Мамонов, да и остальные дети, тоже заглянул в экран. Его более-менее старшие друзья отошли и пересказывали друг другу новость. Настя заплакала, подруга обняла её и утешала.

Кирилл спрятал смартфон в карман. Больше ему здесь делать было нечего, месть он совершил: теперь о поступке Мишани узнает вся округа, а у Мишани дома, возможно, случится фееричненький скандальчик.

— Спросите у папани, когда он познакомит вас с Егором и Андреем, — напутствовал Кирилл и ушёл в обратном направлении. На душе разливалась благодать. Эйфория понемногу утихала.

68

Дома Калякин решил вести себя нормально, с матерью не цапаться, а снова выклянчить у неё ключи от квартиры и машины, соврать, что и сегодня договорился с Пашкой в клуб, в компании будут девчонки, надо их куда-то вести, чтобы потрахать, всё такое. Он надеялся, что мать поведётся, возрадуется его исправлению, до утра искать не будет, а он за это время спокойно свалит в деревню и проведёт там бесподобную ночь, ну а потом выйдет на сбор картошки.

В квартиру Кирилл вошёл бодро, стараясь не выдавать своего эмоционального перевозбуждения. Как-никак он с пацанами встречался, а не Мишаню баламутить ходил. Остановился в прихожей, снимая мокасины, пошарил взглядом по полкам — отцовских туфель не увидел. Отлично, сейчас ровно пять часов, и раз папенька не пришёл, то его ещё часа два не будет.

Мать высунулась из гостиной:

— А, это ты… Пришёл уже?

— Как видишь. Чего там по жаре делать? — Кирилл носком ноги подвинул мокасины к стене и пошёл вслед за скрывшейся в комнате матерью. Та уселась на диван с глянцевым журналом. — Мы на вечер ещё договорились в клуб. С Пашкой. И девушками. — Привычнее было сказать «тёлками» или «шкурами», но не для этого случая. — Пятница же.

— Так идите, кто не даёт? — мать заинтересовалась, лицо стало благодушным.

Кирилл подумал, что его затея может выгореть, и продолжил:

— Ну так мне квартира нужна. Чтобы девушку где-то спать уложить. И машина ещё. Девушкам нынче парней только с машинами подавай. — Он старался подбирать более ясные намёки, и мать их понимала, расцветала на глазах. На её лице так и читалось: «Вот! Я же говорила! Тебе надоест пидоросня и снова потянет к сиськам! Мать всегда права!» Да-да, пусть будет всегда права, Кирилл не возражал, только бы ключи отдала. Он так соскучился по Егору!