Поцелуй с тенью - Аллен Навесса

Глупенькая.

Теперь-то я знаю. Для меня это была не просто мимолетная блажь. Это была моя мечта всей жизни, и от потенциальной возможности воплотить ее в реальность я чувствовала себя более живой, чем в последние долгие месяцы.

Но я не была идиоткой. Годы работы медсестрой в травматологии научили меня, что подобное чаще заканчивается трагедией, нежели как-то иначе. Я прошерстила весь свой дом, от пола до потолка, и знала, что его тут нет. Еще я прислонила стулья к входной и задней двери, так же как и к двери в спальню. Я обезопасила себя настолько, насколько возможно, и, избавившись от этого всепоглощающего желания в своем теле, я готова была вернуться к испугу и злости.

Видео началось, и я опустила телефон пониже, чтобы лучше видеть, как Безликий кладет ладонь на свои кубики, а потом невыносимо медленно опускает ее к поясу расстегнутых джинсов. Сначала он двигался сверху вниз, поглаживая свой член от основания до кончика. Я застонала и представила его у себя в руке – настолько толстый, что я едва могла обхватить его пальцами, крепкий как сталь, мягкий как шелк и настолько теплый, что мог бы разжечь все мое тело.

Я не врала в своих комментариях, мне правда хотелось приползти к этому мужчине. И подарить ему самый ступне-сводящий, ного-дрожащий, члено-пульсирующий, простыне-хватательный, душе-высасывающий, яйце-опустошающий оргазм в его жизни. От одной мысли об этом я сама к нему приближалась, так что продолжала представлять эти картинки у себя в голове, пока вставляла себе, смотря видео: как я присоединяюсь к нему в постели, заменяю его руку своим ртом и давлюсь этим членом, пока у меня не слезятся глаза и не сводит киску. Я хотела, чтобы он держал меня за волосы до боли, пока трахает в рот.

Я выгнула шею, чтобы взглянуть на маску – его маску, которую он оставил для меня как некий мрачный сувенир. Было совсем легко представить, как он глядит из-за нее, наблюдая, как я вставляю вибратор глубоко внутрь и удерживаю его.

Мне надоело играть – оргазм был необходим мне как воздух. Небольшое утолщение у основания прибора вибрировало у моего клитора так, что я выгнула спину на кровати. Телефон выпал из онемевших рук, и я зажмурила глаза, пока все мое существо постепенно сосредотачивалось в чувствительном комочке нервов между ног.

О господи, я сейчас…

– Черт! – то ли закричала, то ли застонала я, когда за моими опущенными веками вспыхнул свет и оргазм пронзил меня с одинаковой мощью и удовольствием.

Я продолжала лежать, тяжело дыша, немного оглушенная и все еще возбужденная. Твою мать. Это было нехорошо. Ко мне в дом вломился мужчина, и вместо того, чтобы вызвать копов, я помастурбировала на единственной улике, которая могла от него остаться. А теперь я уже никак не могла им позвонить. Как бы я объяснилась?

– Почему вы не вызвали нас сразу? – спросили бы они.

– Извините, офицер. Я отвлеклась на то, чтобы немного подрочить.

Фу. А еще? Я сама напрашивалась. Это не виктим-блейминг; я действительно умоляла, чтобы это случилось. В какой-то момент я даже оставила комментарий, предлагая ему денег за то, чтобы он вломился ко мне и ждал в темноте. Как это выглядело бы в суде? Его защита наверняка бы заметила, что их клиент всего-навсего поймал меня на слове. Нужно спросить об этом наших юристов в больнице. Технически, как сотрудник, я была их клиентом. Это значит, что они не могут рассказать всем коллегам, какое дикое дерьмо я исполняю вне работы, да? Конфиденциальность клиента и все такое?

Я встала и вытерлась. Я буквально сочилась. Такой мокрой я не была уже очень давно. Обычный секс мне нравился, иногда даже доводил до катарсиса, но сейчас он стал менее волнующим, чем раньше, превратившись скорее в способ снять стресс и удовлетворить потребность в физическом контакте с другим человеком – своеобразное напоминание, что люди могут доставлять друг другу удовольствие, а не только боль.

Моя работа начала серьезно влиять на жизнь. Я знала о такой вероятности. В школе медсестер меня пытались подготовить. Когда я только начинала карьеру, мои кураторы на работе и другие коллеги предупреждали, какой ущерб работа в травматологии может нанести: упоминали и заоблачный уровень разводов в больницах, и риск ПТСР, и проблемы с зависимостями, но я не слушала. Я была слишком наивной и упертой. Никого не было рядом, когда моя мама больше всего в этом нуждалась, и я не могла допустить, чтобы подобное случилось с кем-то еще, если это было в моих силах.

А теперь я стала бесчувственной. Я видела столько дерьма, что моя вера в человечество уже пробила дно, и я утратила все внешние контакты, кроме коллег-медсестер и других друзей по несчастью, потому что никто больше не понимал, с чем мне приходится сталкиваться день за днем. Даже секс потерял свое очарование. Во всяком случае, ванильный секс. Мой нынешний поступок лишь доказывал, что нужно нечто более пикантное, чтобы меня завести. Нечто более мрачное, с острым привкусом опасности.

Из моей задумчивости меня вырвало громкое «мяу». Точно. Я заперла Фреда в ванной. Я почувствовала себя паршивой хозяйкой, особенно после того, что он пережил этой ночью. Наверное, он спрятался под кроватью и не вылезал, пока я не вернулась. Он не симпатизировал и не доверял большинству людей, особенно мужчинам (кто мог его за это винить!). Он шипел и убегал от каждого парня, которого я приводила. А когда в его пространстве оказался незнакомец, а меня даже не было рядом, он, наверное, просто обосрался от страха.

Я переоделась в пижаму и выпустила Фреда. Он вылетел в комнату и сразу побежал к двери. Бедняге, видимо, надо было пописать.

Ко мне потихоньку вернулись силы, так что я взяла пистолет с тумбочки и аккуратно убрала стул из-под дверной ручки, все еще опасаясь, что кто-то поджидает снаружи, чтобы наброситься на меня. Я отперла замок и медленно приоткрыла дверь, выставив вперед пистолет. Слава богу, в коротком коридорчике, разделявшем спальни, никого не было. Я включила почти весь свет, поэтому, заглянув за угол, сразу поняла, что в гостиной с открытой планировкой тоже пусто.

И все же моя паранойя по-прежнему доходила до предела, и пока Фред устремился к своему лотку, я перепроверила весь дом еще раз. Когда я закончила, из спальни до меня донесся звонок телефона. Я оставила его там. И совершенно забыла ответить на видео, которое мне послал Безликий.

По моим щекам разлился румянец. Если бы он только знал почему. Наверное, он бы еще больше убедился, что я такое одобряю, и понадеялся бы повторить, желательно в моем присутствии.

Я взяла телефон с комода и застыла. Я что, надеялась на сообщение? Я замотала головой. Нет. Конечно же нет. Это было бы безумие, верно? Но нельзя было игнорировать тепло, растекшееся глубоко внутри, или замирание моего сердца при этой мысли.

Мой телефон снова тренькнул, и я посмотрела на него. Я увидела два новых уведомления от приложения. Безликий прислал мне два сообщения.

У меня тряслись пальцы, когда я разблокировала экран. Что он написал? Может, прислал еще одно видео? И почему мне так не терпелось выяснить, хотя на самом деле мне стоило его заблокировать и пожаловаться на этого черта в поддержку?

Это было не новое видео. А просто два простых, захватывающих дух сообщения.

«Спи крепко».

«Алисса».

Я сморгнула. Не Эли. Алисса. Мое полное имя. Которое я не использовала ни в профиле, ни в комментариях, ни где-нибудь еще в этом чертовом приложении. Я даже не удивилась. Он влез в мой дом, так что наверняка разузнал перед приходом мое настоящее имя и бог знает что еще обо мне. Но то, что он его напечатал, казалось еще большим вторжением, и не в самом неприятном смысле, надо признать.

И что вообще я могла написать ему в ответ? Спасибо? Иди на хрен, урод? Попробуй что-то подобное снова, и я застрелю тебя? Неси свою задницу обратно сюда, монстр, ты не можешь бросить меня такой возбужденной?

У меня было такое чувство, будто мой мозг раскалывается надвое. С одной стороны, это было самое сексуальное, что когда-либо случалось в моей жизни. С другой – самое дикое.