Империя соблазна (ЛП) - Финелли Мила

Я беру лист белой бумаги со стола и подношу к нему вино, чтобы изучить цвет. — Выглядит чистым.

Брюс делает то же самое. — Согласен. Ярче, чем в прошлый раз, когда мы проверяли.

Держа бокал за ножку, я взбалтываю вино, по кругу, наблюдая за красной жидкостью на краю чаши. Когда я уверена, что достаточно воздуха помогло вину дышать, я подношу нос в бокал и вдыхаю. — О, как приятно. — Я делаю паузу и снова вдыхаю, позволяя мозгу впитать ароматы. — Ежевика. Гвоздика. Черная малина.

Брюс наморщил лоб, делая то же самое. — Я не чувствую ничего фиолетового. А ты?

— Нет.

— Хм. — Брюс делает глоток и прополоскал вино во рту. Я сделала то же самое.

Это было... нормально. — Не так богато, как я надеялась.

Следующей зимой будет лучше.

Вито отпивает из своего стакана. Он проглатывает и ничего не говорит, выражение лица не изменилось, затем возвращает стакан на стол.

Я жду реакции. Когда ее не последовало, я спрашиваю: — Нечего сказать?

— Мне не нравится.

Брюс нисколько не обиделся. — Возможно, вашим вкусовым рецепторам понадобится некоторое время, чтобы привыкнуть к американскому вину и сульфатам. Попробуйте еще раз через несколько месяцев. Это будет фантастика.

— Я с нетерпением этого жду, — говорит Вито, и в то же время я выпаливаю: — Жаль, что он будет в Торонто.

— У меня есть вино, которое может тебя впечатлить, — сказал Брюс Вито, прежде чем отнести три новых бокала в другую бочку. — Попробуй это.

С первого вдоха я поняла, что это наша сухая выдержанная резервная смесь Каберне Фран/Каберне Совиньон. В ней есть нотки табака и древесного дыма, а также темные фрукты. Это фантастическое, полнотелое и сбалансированное вино, благодаря двум годам выдержки в дубовой бочке. Цена была бы выше пятидесяти долларов за бутылку.

Вито несколько раз взболтал вино, затем отпил. — Достойно.

Понимал ли он, каким высокомерным придурком он себя ведёт? И как оскорбительно для Брюса, чьей буквальной работой было производить это великолепное вино? После того, как я бросаю на него испепеляющий взгляд, я поворачиваюсь к своему виноделу. — Ну, мне нравится. Брюс, это победитель. Когда мы начнём его разливать?

— На следующей неделе. Сначала нам нужно закончить с сухим рислингом.

— Это хорошие новости. Нам стоит провести рекламную кампанию. Может быть, ко Дню святого Валентина, когда люди будут готовы раскошелиться на более дорогую бутылку вина. Я поговорю с Селестой.

Мы попробовали еще несколько вин, которые отслеживал Брюс. Вито, как я предполагаю, заскучал, потому что он начал бродить вокруг, пока мы с Брюсом обсуждаем статус каждого вина. Краем глаза я наблюдаю, как он осматривает бочки, а затем изучает некоторые бутылки, стоящие на полке у дальней стены.

Мне очень хочется сказать ему, чтобы он не лез в чужие дела, но потом я напоминаю себе, что это его дело. Буквально.

— Брюс? — спросил Вито с другого конца комнаты, когда мы затихли.

— Да, signore?

— Вот эти бутылки. Что это? — Он указал на стойку, на которой стоит около трехсот бутылок вина.

— Архивы, если хотите. Мы оставляем немного для себя, чтобы попробовать в будущем.

— А этикетки. Кто их придумывает?

— Мой дедушка, — ответила я. — Мы используем один и тот же базовый дизайн с тех пор, как открылась винодельня. Это традиция. Так люди узнают, что это вино из Флорентино.

Вито что-то гортанно напевает, но ничего не говорит, сцепив руки за спиной и медленно проходя вдоль стойки.

Я смотрю на Брюса и одними губами произношу: — Мне жаль.

Он пожимает плечами. Хотя он был перфекционистом, когда дело касалось вина, он довольно легок в общении. Наклонившись, он прошептал: — Может быть, мы сможем получить некоторые из тех улучшений, о которых мы говорили.

— Улучшения? — спросил Вито, оглядываясь через плечо. — Расскажи мне.

У него суперслух?

Шея Брюса покраснела, и он виновато посмотрел на меня. — О, мы всегда стараемся улучшить ситуацию. Я уверен, Мэгги и Майк просветят тебя.

— Почему бы вам не просветить меня? — Это не было сформулировано как вопрос.

Брюс прочистил горло. — Мы говорили о том, чтобы получить новые баки из нержавеющей стали, которые более энергоэффективны. И теперь их можно изолировать, чтобы улучшить сохранение температуры. И… стоит ли мне продолжать?

Вито не обернулся, поэтому трудно сказать, был ли он заинтересован или нет. — Определенно, — сказал он, все еще не отрывая взгляда от архивных бутылок.

— Ну, Мэгги и я обсудили улучшение дренажных систем. И есть способ повысить устойчивость, посадив растения...

— Я уверена, что Вито не хочет слышать о наших глупых идеях, — выпалила я. — Он все еще учится тому, чем мы здесь занимаемся. Давай отложим обсуждение улучшений на потом.

— Брюс. — Вито поворачивается к нам, его губы были ровными, а рука поглаживала челюсть. — Дай нам минуту.

Ясный приказ, поэтому я не виню Брюса за то, что он тут же собрал свои заметки. — Конечно. — Брюс бросает на меня извиняющийся взгляд, прежде чем направиться к лестнице.

Я не свожу глаз с Вито, нисколько не смущаясь.

Дверь наверху лестницы хлопнула, давая знать об уходе Брюса, и Вито начал медленно сокращать расстояние между нами. В подвале тихо, за исключением шепота его дорогих ботинок по старому полу и звука моего дыхания. Мое сердце набирает скорость, когда он приближается, бросаясь на мои ребра, словно пытаясь вырваться. Но я не отступаю.

Я не сделала ничего плохого. Я не обманула молодого человека, лишив его семейного наследия. Переехала туда, где меня не ждали, и начала вставлять свои мнения.

Нет, Вито здесь на сто процентов плохой парень.

Я поднимаю подбородок.

Он не остановился. Я думала, Вито будет вести себя уважительно, но он продолжает приближаться, прямо вторгаясь в мое личное пространство. Я начинаю пятиться, не желая, чтобы этот человек меня трогал. — Что ты делаешь? Остановись прямо там.

Темно-синие глаза сверкнули чем-то неразборчивым, энергией, которую я не могу прочесть. Это вернуло меня к той ночи, которую мы провели вместе, когда он жадно следил за мной каждую секунду, пока не был во мне. Это было не совсем желание, но близко. Собственничество? Контроль?

— Тащи свою сексуальную задницу на кровать, красотка. Твоя киска должна снова задушить мое лицо.

— Руки и колени, красотка. Я хочу шлепнуть тебя по заднице, пока трахаю.

— Возьми меня поглубже, красавица. Я дам тебе такую награду после того, как ты высосешь из меня сперму.

Я слегка спотыкаюсь и ударилась спиной о гигантскую дубовую бочку, края которой врезались мне в лопатки. Я поднимаю ладони. — Прекрати, Вито. Держи дистанцию.

Он не слушает.

Холодная, невеселая улыбка играет на уголках его рта, когда он положил руку на дуб над моим правым плечом. Он пахнет приятно, как изысканный итальянский гель для душа из его душа в казино, с нотками цитрусовых, миндаля и сандалового дерева — и одной мощной нотой нежелательных воспоминаний.

Он изменил своей жене с тобой.

Это немного придает мне смелости. Он был мудаком, а не я.

Его голос твердый, как лезвие клинка. — Как ты думаешь, разумно ли настраивать меня против себя?

Подняв лицо, я позволяю ему увидеть все отвращение, которое я чувствую. Я не скрываю ни капли этого отвращения. — Понятия не имею, о чем ты говоришь.

Его глаза на секунду скользят к моему рту, прежде чем его холодный взгляд вернулся ко мне. — Да, ты знаешь. Ты злишься на своего брата и вымещаешь злость на мне.

— Неправильно. Я тоже на тебя злюсь.

— Я могу помочь тебе, помочь твоему брату. Помочь всем вашим сотрудникам. Разве ты не хочешь продавать больше вина? Может быть, получить похвалу или упоминание в винном журнале?

Я не отвечаю. Я хочу всего этого, конечно. Но какой ценой?

Он придвигается еще немного ближе. Его глаза сверкают темно-синим, почти черным, как ледяные воды океана, бесконечные и таинственные. — Я могу сделать так много для тебя. Но ты борешься со мной на каждом шагу.