Империя соблазна (ЛП) - Финелли Мила

— Со мной все будет в порядке. Я не боюсь Вито Д'Агостино.

— Может, тебе стоит. Ты знала, что его брат тоже глава мафии? В Италии. И его прозвище — сумасшедший. Я его встречала, и он чертовски страшен.

Черт, я этого не знала. Но это не имеет значения. — Все, чего я хочу, это чтобы Вито вернул мне винодельню и забрал свою сексуальную задницу обратно в Канаду. Я не думаю, что это слишком много.

Я понимаю свою ошибку в тот момент, когда мой рот перестает двигаться.

Тупица! Зачем я вообще сказала, что Вито...

— Сексуальную? — почти крикнула она. — Ладно, чего ты мне не рассказываешь?

На самом деле много. Я притворяюсь дурочкой. — Ты его видела?

— Э, нет. Я имею в виду, что-то вроде того. На расстоянии, но я в основном видела боковую часть его головы.

— Он довольно горяч, Вэл. Не то чтобы меня это волновало.

— Конечно, конечно. — Она медлит. — Ты спала с ним?

Вэл знает меня слишком хорошо. И я ненавижу лгать ей. Но моя одноразовая связь с Вито уйдет со мной в могилу. Достаточно плохо, что мой брат знает. — Нет! Во-первых, он женат. Во-вторых, он слишком стар для меня. И, о, если кто забыл — он украл у нас винодельню.

— Ладно, ладно. Успокойся. Я только что получила предчувствие, но оно явно было неверным. Так что, расскажи мне, что ты планируешь. Может, Лука мог бы одолжить тебе…

— Ни за что. — Я перестаю завязывать шнурки на рабочих ботинках и выпрямляюсь. — Я не хочу впутывать ни тебя, ни твоего мужчину. Это мило с твоей стороны, что ты предлагаешь, но я ни у кого не буду занимать деньги. Особенно у своей лучшей подруги.

— Ну, это все равно не сработает. Лука только что сказал мне, что предложил отдать Вито деньги, а Вито сказал нет.

Вот мудак. Конечно, он отказался.

— Думаю, я останусь здесь на некоторое время. Нужно у бедиться, что мои инвестиции используются разумно.

— Он такой придурок, — говорю я и возвращаюсь к своим шнуркам.

— Хм. Может, это будет хорошо в долгосрочной перспективе. Как Лука и траттория.

Я хмурюсь, глядя в пол. — Вэл, он не фея мафии, которая платит за дерьмо издалека, как Лука. Вито теперь владеет большей частью винодельни. Майки и я вместе владеем только тридцатью процентами — и Вито хочет сменить название.

— Уф, — бормочет Вэл. — Это жестоко. Но, может быть, ты сможешь убедить его оставить это.

Мне придется. Потому что перспектива исчезновения винодельни Fiorentino навсегда для меня слишком ужасна. — Слушай, мне пора. Работа не ждет.

— Ладно, иди и ухаживай за своими лозами. Только постарайся не злить Вито. Я не хочу о тебе беспокоиться.

— Тебе не о чем беспокоиться. Я буду обращаться с ним так, как он того заслуживает.

— Блядь. Вот этого я и боюсь.

— Позже, детка! — Я отключаюсь и засовываю телефон в карман пальто.

Я люблю Вэл, и нет причин портить ей отпуск своими проблемами. Они с Лукой отвратительно счастливы вместе, и они заслуживают беспокоиться о себе, а не обо мне.

Несколько минут спустя, сжимая в руке в перчатке кружку горячего кофе, я выскальзываю из дома и закрываю дверь. Я так и не потрудилась ее запереть. Никто не вломился бы в дом моих родителей здесь, на территории винодельни. Даже если кто-то может беспрепятственно бродить по территории, все в городе знали, что внутри ничего ценного нет.

Холодный воздух хлещет меня по лицу, и я глубже зарываюсь в пальто. Январь в долине Гудзона не для слабонервных, особенно ранним утром. Но спать подольше нет возможности. Я встаю около пяти тридцати или шести каждый день — даже когда я задерживалась допоздна накануне. Я не сплю дольше семи часов с тех пор, как умерли мои родители.

Лозам все равно, устала ли я.

Каждый раз, когда я жаловалась на ранние утра, мой отец повторял эти слова. Я так сильно по нему скучаю. Ничего из этого беспорядка не случилось бы, если бы мои родители были здесь. К черту тех мотоциклистов, которые съехали с дороги на машину моего отца и заставили его врезаться в дерево.

Главное здание маячит впереди, темное и тихое. Майки и Селеста работали на мероприятии вчера вечером, так что я не ожидаю увидеть их в ближайшее время. Я не осталась, чтобы помочь. Мысль о том, чтобы улыбаться и разливать напитки, будучи вынужденной смотреть в лицо моего брата всю ночь, вызывает у меня желание совершить насилие. Я поговорю с Майки, но не раньше, чем успокоюсь.

Винодельня построена в форме подковы, со столовой и дегустационным залом на одном конце, а производственная зона и погреб на другом. Я направляюсь на кухню, чтобы поискать остатки вчерашнего кейтеринга. Я не была большим любителем завтраков. Я предпочитаю несколько поваляться в постеле и грибные пироги в любой день недели.

Наполнив тарелку вкусностями из гигантского холодильника, я сажусь за барную стойку и проверяю свой телефон, просматривая отчеты Брюса. Он был моим наставником с тех пор, как умер мой отец. После окончания средней школы Брюс был тем, кто вдохновил меня пойти на курсы виноградарства и провести летнюю стажировку на винограднике Лонг-Айленда. Он помог мне преодолеть страх перед попытками пойти по стопам отца. Я бы никогда не справилась с этой работой без него.

Как винодел, Брюс внимательно отслеживает процесс ферментации каждой дубовой бочки и стального резервуара. Большая часть урожая октября не будет готова к розливу до конца мая или начала июня, а темные красные вина будут готовы до августа или сентября. Но некоторые резервные вина были на двенадцатимесячном цикле. Брюс хотел попробовать несколько из них сегодня утром, Вот почему я остановилась поесть и не почистила зубы сегодня утром. Зубная паста изменит вкус вина.

Закончив есть, я выбрасываю тарелку и иду через пустое пространство, мои ботинки эхом стучат по старому деревянному полу. Когда я прохожу мимо ряда окон, я вижу снаружи мужчину. Я останавливаюсь и тянусь за телефоном в кармане куртки.

Это крупный мужчина, и он держит переноску для напитков и белый бумажный пакет, топая через имение к коттеджам. Он одет в пальто, очень похожее на то, что...

Вито появляется в нескольких шагах позади.

Черт возьми. Какого черта он тут делал в такую рань?

И почему они прошли мимо этого здания и попали на территорию?

Голова Вито высоко поднята, плечи отведены назад. Он ведет себя так, будто владеет этим местом. Что он технически и делает, но мне от этого не становилось легче.

Я открываю дверь на террасу и кричу: — Эй! Что ты делаешь? Мы не пускаем гостей на территорию так рано.

Они оба останавливаются и смотрят в мою сторону. Вито что-то пробормотал своему человеку, который кивает и идет дальше, в то время как его босс направляется в мою сторону.

Вито выглядит хорошо. Слишком хорошо. Отдохнувший и идеальный, как будто он не провел прошлую ночь, ворочаясь и слишком расстроенный, чтобы спать. Как будто на его совести нет кражи винодельни, которая не дает ему спать.

Я избегаю смотреть на толстые, покрытые полосами бедра, которые, как я знаю, скульптурные и твердые под всей его одеждой. Он женат! И мудак! Перестань на него смотреть. Я застегиваю пальто и надеваю перчатки, чувствуя, что мне нужно больше слоев, чтобы защитить себя, как бы нелепо это ни казалось.

— Я не гость, signorina, — были первые слова, вылетевшие из его уст. — Или ты забыла?

Я стискиваю челюсти, затем медленно заставляю себя расслабиться. — Куда идет твоя охрана? Почему вы оба здесь так рано?

— Разве твой брат тебе не сказал?

Еда, которую я съела, бурлит в моем желудке. Во рту внезапно пересохло, я сглатываю. — Сказал мне, что?

— Я живу на территории, в большом коттедже. Мои люди — в маленьких коттеджах.

Высокомерие этого человека. Абсолютная наглость. Теперь он хочет жить здесь?

Ненависть застревает у меня в горле, и я рявкаю: — Нет, не сказал.

Он наклоняет голову, холодно глядя на меня. — Ты против того, чтобы я остался здесь, или против моих людей? Или против всех нас?