Таннер (ЛП) - Регнери Кэти

- Я училась в Университете Вашингтона в Сиэтле (UDub).

- О, нет! - Она наигранно прищуривает глаза. - Вперед, Утки! Хаски - отстой!

- Слава Богу, у вас нет сладких косточек!

Соперничество между Университетом Вашингтона и Университетом Орегона хорошо известно студентам и выпускникам. Одна из любимых шалостей жителей Орегона - разбрасывать собачьи вкусняшки на поле, когда Хаски выходят на стадион.

- Не волнуйся, - говорит Сойер. - Ты не одна, МакКенна. Мама училась в университете штата Орегон. Папа и Хантер - в Университете штата Вашингтон (UDub). Каждую осень в нашей семье происходит раскол.

- Кто на чьей стороне?

- Бабушка, папа, Хантер, Харпер и Рив болеют за Университет штата Вашингтон. Таннеру, Паркер и мне нравятся Утки.

- А как насчет вас, Дедушка? – спрашиваю я.

- В этой гонке нет ни одной собаки, - говорит он.

- В буквальном смысле, - говорит Рив. - Деда каждый год болеет за одну из команд Iditarod (прим. гонки на собачьих упряжках), вот и все. Если собаки не участвуют, то это не гонка.

- Ну, между нами говоря, - поправляю я Рив, - я бы сказала, что он большой фанат Хаски!

Все, сидящие за столом, смеются, когда Паркер бросает взгляд на своего дедушку.

- Дедуль, не разбивай мне сердце и не становись на сторону собак.

Старик посмеивается, видя, как хмурится его внучка, и говорит ей, что она самая красивая уточка, которую он когда-либо видел.

- Значит, Таннер фанат Уток, да? – уточняю я.

- Чувствую в семье назревает разлад! - произносит Харпер, подмигивая мне.

Дверь, ведущая на кухню, распахивается, и Таннер с братом входят в обеденный зал, держа в руках, прикрытых кухонными рукавицами, массивные металлические подносы. Они ставят подносы на барную стойку, затем разносят блюда поменьше по столам для гостей. Таннер садится рядом со мной, а Хантер возвращается на кухню за основным блюдом для семьи Стюартов.

- Привет, - говорит он. - Все в порядке?

- Привет, предатель, - отвечаю я, вскидывая бровь.

- Предатель? - спрашивает Таннер, искренне смущенный. - Что я такого сделал?

- Мы все ей рассказали, - говорит Рив.

Он напрягается рядом со мной.

- Рассказали ей что?

- Что ты фанат Уток, - поясняет Паркер.

Таннер закатывает глаза, глядя на своих сестер.

- Фу. Я думал, это что-то серьезное.

- О, нет, - шепчет Рив.

- Ты думаешь, что верность Хаски - это несерьезно? - спрашиваю я Таннера с притворным возмущением.

Он выглядит немного растерянным.

- На самом деле меня не так уж сильно волнует студенческий футбол.

- Предатель! - выкрикивает Паркер. - Ты всегда убеждал меня, что ты фанат Уток!

- Кто тут фанат подлых Уток? - спрашивает Хантер, ставя на стол большое блюдо и усаживаясь между Харпер и Таннером. Он протягивает руку поверх плеча брата. - Привет. Я Хантер.

Еще один бог викингов. Боже милостивый.

- Привет. Я МакКенна.

- Тан не говорил мне, что ты такая красивая.

Очаровательный бог викингов.

- Прекрати, Хантер, - бормочет Таннер, накладывая себе на тарелку мясо с картошкой.

- Она не взаправду твоя невеста, осел, - замечает Хантер. - Нечего вставать в позу.

- Я не встаю, - говорит Таннер. - Просто заткнись и жри свой хавчик.

Мне, как человеку, вышедшему из маленькой семьи, кажется, что сидеть за огромным столом с дружной семьей из девяти человек - просто... здорово. Непривычно, конечно. Но здорово. Я едва успеваю сообразить, кому какой комментарий адресован, но не могу перестать улыбаться их выходкам, и уже чувствую, что мне понравится жить здесь этим летом.

- Итак, МакКенна, - обращается ко мне Хантер, игнорируя просьбу Таннера заткнуться. - Что привело тебя в Дайю?

- Замужество.

- Понятно, - говорит Хантер, и глаза его сверкают так же, как у его отца. – Решила сойтись с этим старым олухом, да?

- На что только не готов пойти человек, когда безумно влюблен, - отвечаю я ему, с притворным обожанием глядя на Таннера.

- У нее так поэтично выходит, - шепчет Рив своей бабушке. - Я же тебе говорила?

- И ты влюблена... в него? - Хантер показывает на Таннера большим пальцем и усмехается. – Это только потому, что ты не встретила меня первым.

- Кончай вести себя, как идиот, - говорит Таннер.

- Прекращай ворчать, - огрызается Харпер. - Он просто шутит.

- Может, ее не интересуют глупые комментарии Хантера.

- Я не против, - отвечаю я, гадая, стоит ли мне обижаться, что слова Хантера о моей красоте, Таннер тоже расценил как “глупый комментарий”.

Мистер Стюарт спрашивает Сойера об экскурсии в Уайтхорс на завтра, а я перекатываю мясо с картошкой на тарелке, пытаясь уследить за несколькими разговорами одновременно.

После ужина Стюарты сначала убирают со своего стола, после чего убирают со столов за гостями, которые уходят, пообещав появиться у костра примерно через час. Хотя темнеть начнет не раньше десяти-одиннадцати часов, разводить костер начнут в восемь вечера, когда будет светло и солнечно, чтобы все могли пораньше лечь спать.

Я пытаюсь помочь убрать тарелки, но бабушка настаивает, чтобы мы со Дедом посидели на крыльце и отдохнули.

- Это твоя первая ночь здесь. Ты все еще гость, - говорит она. – Я пока не могу поручить тебе работу, МакКенна.

Выходя из столовой, я нахожу Дедулю в кресле-качалке на веранде, он набивает трубку табаком.

- Могу я присоединиться к вам?

- Конечно, - говорит он хриплым старческим голосом. - Я собираюсь выкурить трубку.

- Прекрасно, - говорю я ему, усаживаясь в пустое кресло-качалку слева от него и любуясь его трубкой. Чаша для табака представляет собой искусно вырезанную голову животного.

- Я вырезал ее сам, - произносит он. - Из орехового дерева.

- Это традиция тлинкитов?

- Верно.

- Я бы хотела побольше узнать о вашей культуре.

- Я расскажу тебе все, что ты захочешь узнать, Дигития.

- Ну, сначала мне нужно узнать, значение этого слова.

- Дигития? Колибри.

Я касаюсь своей заколки для волос и улыбаюсь ему.

- Прозвище. Мне нравится.

- Прозвища - это хорошо, - говорит он мне, чиркая спичкой о спинку кресла-качалки и раскуривая трубку. Дым сладкий и густой, поднимается над нами серыми клубами. - Они означают, что тебя приняли.

Приняли.

Хорошее слово. Оно дарит намного более приятное чувство.

Я всегда чувствовала себя принятой Мими, Изабеллой и членами ее семьи. Я чувствовала, что меня принимают мои друзья и преподаватели в колледже, а также мой начальник и коллеги в Монтане. Но я никогда не чувствовала себя принятой в семью, и я моргаю, на глаза у меня наворачиваются слезы, когда я обдумываю слова Деда. Тебя приняли. Это, пожалуй, самые приятные слова, которые я когда-либо слышала.

- Жжение в твоих глазах похоже на жжение у меня в горле, - тихо говорит он мне. - После нескольких глубоких вдохов оно проходит.

Я делаю несколько глубоких вдохов, прислушиваясь к окружающим звукам: семьи заходят и выходят из коттеджей, клан Стюартов убирает со столов и моет посуду на кухне неподалеку, рядом со мной тихонько покачивается кресло-качалка.

И он оказывается прав.

Мало-помалу я впитываю происходящее вокруг меня, и жжение в моих глазах сходит на нет.

Глава 6

Таннер

Каждый день после обеда я буду отвозить МакКенну в Скагуэй, а вечером забирать ее оттуда, что будет отнимать у меня около сорока минут от утренних и вечерних дел, но с другой стороны, это даст нам немного дополнительного времени наедине, чтобы ежедневно согласовывать наши версии историй.

Пока мы трясемся по грунтовой дороге из Дайи в Скагуэй, я бросаю взгляд на свою “невесту”, которая этим утром настояла на том, чтобы помочь с завтраком.

Я был удивлен, войдя на кухню и увидев, что она стоит у плиты и готовит на огромной сковороде яичницу-болтунью рядом с бабулей, которая переворачивала ломтики бекона и сосиски. Рив, будучи на дежурстве по выпечке, доставала кексы с черникой из духовки, в то время как Харпер и Сойер были на заднем дворе и подготавливали джип с открытым верхом для семьи, которая после завтрака хотела отправиться на поиски лосей и медведей.