Слишком хорошо (ЛП) - Коринн Майклс

Стук, стук, стук.

Я снова и снова стучу карандашом по столу.

Стук, стук, стук.

Давайте, идеи. Вы нужны мне. Придите ко мне.

Стук, стук, стук.

Я смотрю на экран, желая, чтобы слова появились, но их нет. Как, черт возьми, я собираюсь написать историю о Леклане и о том, где он сейчас, если он не позволяет мне взять у него интервью? Я могу написать о том, что мне известно, опустив все его комментарии. Это будет скучная и абсолютно простая история. Но я всегда могу сделать так, чтобы она была больше посвящена игрокам в фрисби, которые когда-то считались лучшими спортсменами своего времени. Таким образом, статья могла бы стать гораздо шире, хотя мой босс послал меня сюда совсем не за этим.

Уф.

Я провалюсь.

Моя электронная почта пикает, и я никогда не была так счастлива, как сейчас, уставившись в пустой экран. Только когда я вижу, что это письмо от моего босса, я уже не чувствую облегчения, потому что сегодня мне нужно отправить ему шесть лучших вариантов.

У меня нет даже одного, так что это будет дерьмовое шоу.

Эйнсли,

Я буду в командировке на этой неделе, и мне нужны твои предложения к четырем.

Часы показывают, что уже два, так что... Я в полной заднице.

– Еще кофе? – спросила Хейзел, огибая перегородку.

– Конечно. Может, кофе оживит мои мозги, – говорю я, протягивая ей свою чашку.

Она наливает мне еще, а потом ставит кофейник на стол.

– Все в порядке?

– У меня всего два часа до того, как мне нужно будет представить что-нибудь похожее на Пулитцеровскую премию о героических бывших спортсменах или фрисби.

Она тихонько смеется.

– Кажется, это не так уж и сложно.

Я опускаю голову на стол.

– Это невозможно.

– Это не может быть так плохо! – с азартом говорит Хейзел. – Давай, расскажи мне, что у тебя есть на данный момент.

Я поднимаю голову, чтобы увидеть ее лицо.

– У меня ничего нет.

– О.

– Да.

Хейзел отодвигает стул напротив меня.

– Ладно, это не конец света. У тебя есть два часа. Я видела, как писатели делали работу за считанные минуты. Что обычно заставляет твой мозг работать?

– Разговоры, – признаюсь я. Мне гораздо лучше, когда я могу думать вслух, вот почему я люблю писать в своем кабинете. Кэролайн – замечательный советчик и всегда помогает мне разобраться с пробелами в моем мозгу.

– Тогда начнем, – Хейзел поднимает обе руки.

Здорово, что она хочет помочь, но у меня нет даже точки опоры.

– Я не могу ничего тебе дать, потому что у меня ничего нет.

Ничего, кроме воспоминаний о том моменте, когда он прижал меня к стене. Когда я была идиоткой и подумала, что, возможно, он чувствует то же, что и я. Я чертовски глупая.

– Так, что у тебя в голове? Это из-за пожара в хижине у тебя крыша поехала?

– Хотелось бы, – признаюсь.

Глаза Хейзел расширяются.

– Что-то еще?

– Кто-то другой, скорее.

Несмотря на то, что я не знаю Хейзел, она мне очень нравится. Она невероятно милая, и я надеюсь, что по окончании всего этого мы останемся подругами.

– Я думала, что так и будет, – с улыбкой говорит она, откидываясь на спинку стула. – Леклан – отличный парень.

– Он также лучший друг моего брата и всегда воспринимал меня как маленькую дурочку, с которой ему приходится быть милым.

Она подается вперед.

– Но ведь это не так, правда?

Я пожимаю плечами.

– Не знаю.

– Он тебе нравится?

Какой грубый вопрос.

– Я всегда любила его. Не так, как сейчас, но Леклан никогда не будет воспринимать меня в таком ключе. Он говорил мне об этом сотней разных способов.

Например, что ему не следовало целовать меня. И как он сожалеет.

Боже, это было хуже всего. Когда тебе говорят, что сожалеют о том, что поцеловали тебя. Мне не было жаль. Я была... разбита.

– Можешь ли ты использовать это, чтобы написать?

– О чем?

– О своих чувствах. Слушай, я думаю, что лучшие истории получаются из того, что мы знаем, верно? Ты не знаешь спорт, но ты знаешь Леклана. Ты знаешь, каким был тот период в его жизни, и можешь понять, каково это – видеть, как рушится его футбольная карьера. Видно, что он тебе небезразличен.

– Да, но я не думаю, что он хочет, чтобы я говорила об этом. Он отказывается даже обсуждать это. Однако другие парни, похоже, за.

Хейзел поджала губы.

– Может быть, ты попросишь ребят сосредоточиться на том, чего им не хватает?

Я на секунду задумываюсь над этим и записываю.

– Я могла бы попросить их поговорить о братстве, о командной работе и о том, как это помогло им стать теми, кем они являются сейчас.

Она кивает.

– Да, я имею в виду, что это определенно помогло им в обычной жизни, верно?

– Леклан стал пожарным. Киллиан – владелец бизнеса, так что у него наверняка есть опыт создания команды. Майлзу приходится организовывать работу целого факультета, и он служил в армии, о чем я много знаю. Единственный, о ком я не знаю, это Эверетт.

Хейзел сразу же напряглась.

– Он идиот. Просто забудь о нем, и засунь в коробку.

Я улыбаюсь.

– По-моему, они все идиоты.

– Я согласна. Особенно если Леклан не видит, какая ты замечательная.

Если бы все было так просто.

– У Леклана есть свои причины.

– Ты знаешь, какие? – спрашивает Хейзел.

– Не-а. Хотя я предполагаю, что это связано с потерей его матери.

– Тогда мы поместим его в коробку для идиотов.

Я поднимаю свою кофейную чашку и выпиваю за это.

– За идиотов, которые сводят нас с ума.

Хейзел хватает кофейник и поднимает его в знак солидарности.

– И за женщин, которые медленно усваивают уроки.

– Медленно – это определенно слово дня.

Следующий час мы проводим за чашкой кофе, и она позволяет мне обмениваться идеями, вмешиваясь, когда видит недостаток или другой угол зрения, который следует рассмотреть.

Я отправляю электронное письмо мистеру Криспену как раз вовремя, а затем отправляюсь на очередную захватывающую тренировку по фрисби.

***

У меня есть зеленый свет на три из шести. Что бы из них ни показалось мне наиболее подходящим, мистер Криспен хочет, чтобы я с этим работала. Он надеется, что в статье будет больше личной жизни, чем спорта, но он хочет, чтобы статья была посвящена спорту в целом. А это, знаете ли, совсем не мое дело. Его прощальная фраза в письме до сих пор не дает мне покоя.

Эйнсли,

Все они хороши, но эти три – лучшие варианты, насколько я могу судить. История будет более полной, если мы сосредоточимся на том, как они начали заниматься спортом и чем закончили. Поэтому я хочу, чтобы спорт был вовлечен в это, несмотря ни на что. Если ты справишься с этим заданием, мы сможем открыть для тебя новые двери. Мне нравится, что ты превращаешь эту тему в нечто большее, чем просто история об одном парне.

Удачи и я верю в тебя.

Мистер К.

Я перечитала его еще раз, ожидая, когда слова сами собой сложатся в:

«Ты тупица. Удачи в спорте».

Но их нет.

Я оглядываюсь на поле и вижу, как ребята смеются и толкают друг друга.

Тренировка была точно такой же, как и предыдущая: кучка взрослых мужчин пытались бросить фрисби, часто промахивались, а потом обвиняли друг друга. Впрочем, я даже не знаю, промахивались они или так и должно было быть. Здесь нет четкого нападения или защиты. Это просто... игра. Они бегают туда-сюда, иногда совершают финты? Бросают? Отбивают? А потом вдруг бросают тарелку на землю и кричат.

Я просмотрела около двадцати видео в Интернете, чтобы понять, что это за вид спорта, но... эти парни, кажется, не соблюдают правила.

– Тебе понравилась тренировка? – спрашивает Эверетт, пока они набирают воду и вытирают лица полотенцами.

– Понравилась. Это было... захватывающе.

Он фыркает от смеха.