Развод. Между нами только ненависть (СИ) - Арская Арина

— Мама!

— Это хорошо Марк был дома! — продолжает кричать. — Все ему культурно объяснил.

— Культурно объяснил?! — охаю я. — Да он ему нос сломал.

— Каким был слабаком этот Колька, таким и остался! Вот нос ему и сломали! — мама подбоченивается. — Противный мужик. Ничего не добился! Пятьдесят лет и к матери старой вернулся жить! Позорище! И это она, — мама грозит мне пальцем, — подослала его к тебе!

— Конечно, надо же сыночка пристроить, — усмехается Марк и его губы вновь касаются края чашки.

— Это какой-то абсурд, мама. Он мне изменяет, — вскидываю руку в сторону Марка, — он притащил свою шлюху в наш дом.

— Это ты допустила, когда решила ко мне под юбку спрятаться!

Димка над раковиной встряхивает руками и тянется к аптечке. Выхватывает бинт из нее:

— Фаина приставучая чуток, — вздыхает. — Пап, мне не нужна вторая мамочка. Мне хватит одной за глаза.

— Я поговорю с ней, — Марк кивает. — Хочет подружиться, Дим, и наладить контакт с тобой.

Я чувствую себя дурой.

Все вокруг против меня, и скоро я точно сама поверю в то, что Марк ничего такого не натворил.

Ну, подумаешь, бандит, но свой же. Родной, любимый, и это я должна его направлять на путь праведный без сломанных пальцев и без любовниц.

Ну, подумаешь изменял. Сама виновата. Когда у вас с Марком была последняя физическая близость с громкими стонами, слезами удовольствия и тихими мольбами не останавливаться?

Когда книжные мужики и пальцы заменили мне Марка окончательно и бесповоротно?

Не в этом причина. Я встряхиваю волосами, прогоняя мысли о соитии с бессовестным мужем, эротических книгах, играх пальчиками в туалете и ванной с фантазиями о несуществующих мужиках.

— Вот чему ты учишь нашего сына? — спрашиваю я, наконец, совладав с мыслями в моей глупой бедовой голове. — Тому, что жену можно заменить на любовницу? Что любовница может стать хозяйкой в доме?

Дима резко разворачивается ко мне и, зло прищурившись, наматывает на ладонь бинт:

— А ты чему учишь, мама? — он усмехается точь в точь как его отец. — Что жена может бросить дом? Что может позволить какой-то шлюхе занять свое место? Учишь тому, что женщины в принципе не способны бороться? Лишь убегать, рыдать и истерить?

— Ты позволишь ему так говорить со мной? — восклицаю я в сторону Марка, который вскидывает бровь.

— Покажи чудеса воспитания шестнадцатилетнего парня, — жестоко усмехается он. — Что ты за меня прячешься? Только пару минут я был отцом-монстром, которого надо лишить родительских прав, а сейчас внезапно требуешь, чтобы я его утихомирил. Опять ждешь, чтобы я опять твой авторитет перед сыном за уши притянул? Очень удобно, — скалится в улыбке, — облить меня сначала грязью, а после топать ножками, — встает и поправляет галстук, — давай-ка ты в этот раз сама попробуешь найти с сыном общий язык. Покажи мне класс от супер-мамочки.

Глава 28. Когда развод?

— В этот раз я шлюху пропустил мимо ушей, Дима, — говорит тихо Марк. — Ты был после драки, на адреналине, но в следующий раз выражайся иначе.

— Как именно?

Да, я стою и подслушиваю Марка и Дима у закрытой двери. Рядом напряженно пыхтит мама. ей тоже любопытно, о чем ее любимые зятек и внучок так серьезно беседуют.

— Ты бы мог, например, сказать маме… — Марк задумывается на секунду и продолжает, — ты позволишь другой женщине хозяйничать в нашем доме?

Мама одобрительно кивает, и я прям слышу ее мысли “Какой Марк воспитанный и сдержанный мужик”.

— Думаю, что фраза другая женщина твою маму заставили бы задуматься куда серьезнее, чем просто шлюха.

Я возмущенно распахиваю глаза.

Он прав. Если бы в Дима назвал в ярости Фаину не шлюхой, а другой женщиной, то я возмутилась куда сильнее, ведь тогда бы это означало, что наш сын не видит врага в той, кто заняла мое место.

— Конечно, зависит, чего ты добивался в своей претензии, — вздыхает Марк. — Оскорбить Фаину? Но ее тут не было, и она не слышала твоего пассажа. Оскорбить меня? Сомнительно, потому что сейчас я довольно терпим к твоим выходкам. Тебя все-таки мать кинула.

Я стискиваю зубы до скрежета. Мама рядом опять согласно кивает.

— Ты хотел, чтобы тебя мама услышала и поняла тебя, поэтому стоило избежать тех оскорблений, которыми она с удовольствием наградила бы Фаину. Однако я не думаю, что она поймет, — голос Марка разочарованный. — И она не та женщина, что готова бороться за свой дом, сына, мужа.

Мама опять кивает. Она всецело согласная с Марком.

— Мы должны принять, что она слабая женщина, — Марк усмехается. — Чуть что, то бежит, прихватив все свои шубки и туфельки. Ну, оставлю тебя тут на недельку. Посмотрю, как вы ладите без моего контроля.

— Это глупо. Если хочет видеть меня и опять воспитывать своим тупостям, то пусть возвращается домой! — Димка повышает голос.

— Не найдете за эту неделю общего языка, то я больше не буду заставлять тебя приезжать к мамочке.

У меня трясутся руки. Мой сын вполне может решить, что я его бросила и предала, когда, сверкая пятками, кинулась прочь из дома, и за неделю вряд ли я смогу его переубедить и перетянуть на свою сторону.

Я могу моего мальчика потерять.

Я для своих детей оказалась недалекой трусливой дурой, которая испугалась любовницы, и зря так быстро сдалась.

Когда Марк выходит из комнаты и бесшумно прикрывает за собой дверь, я задерживаю дыхание.

Я могу сорваться в крики и опять доказать сыну, что я лишь тупая истеричка, которая только и умеет, что визжать и рыдать.

— Подслушиваете? — спрашивает он и одергивает пиджак за полы. — Девочки, это некрасиво.

— Маркуша, на обед не останешься? Я голубцы приготовлю, — воркует мама. — С твоей любимой остренькой подливой. Я острые перчики из санатория привезла, — хихикает, — сорвала с кустика в кабинете начальника санатория. Противная баба такая, поэтому не стыдно. Да что там несколько перчиков, я их все сорвала. Вот так. А нечего мне рожу кривить на простые вопросы…

— Боюсь, что вынужден отказаться, — шагает в прихожую и медленно приглаживает волосы пятерней.

Мама толкает меня в бок и зло на меня зыркает, намекая, что я сейчас должна задержать муженька и соблазнить голубцами.

Это и есть борьба?

— Отказывается, потому что его обед занят… — подает гневный голос Дима, — другой женщиной!

Меня пробивает черной злобой, но я прикусываю кончик языка в попытке протрезветь от глупой ревности.

Марк не отрицает он садится на пуфик и лениво подхватывает черную туфлю с полки обувницы. Разминает шею с тихим хрустом позвонков.

Мама опять пихает меня в бок.

Неужели она правда считает, что я буду сейчас упрашивать его остаться на голубцы? Что за бред?!

Или чего она от меня ждет?

— Марк… — говорю я, когда он сует ногу во вторую туфлю.

— Да, Оля? — он даже взгляда на меня не поднимает.

Мама рядом не дышит и ждет моего нового решительного шага в борьбе за Марка.

— Когда мне ждать документы на развод?

Глава 29. Кринжовая мама

— Мама, оставь меня, — сердито говорит Дима и даже не поворачивается в мою сторону.

Продолжает пялиться в телефон.

Весь закрыт от меня, иголки раскрыл в мою сторону и не хочет идти на контакт.

Марк ушел со словами, что бумаги на развод будут тогда, когда заебереть сына. Меня сильно напрягло то, что он не вспылил на мою наглость, а я этого ждала.

Не оценил моей дерзости? Или ему на мои острые зубки наплевать, когда его ждет обед с "ДРУГОЙ ЖЕНЩИНОЙ"?

— Дима, не веди себя как ребенок, - нервно заявляю я.

Ох, зря я это сказала.

С мальчишками в его возрасте надо вести себя иначе, но… я не знаю как. Я — теоретик, и все мои знания о подростках из категории «как навешать лапши другим дурам и сыграть для других роль хорошей мамы».

Димка лишь лет до десяти был моим очаровательным малышом, который любил обниматься, быть рядом со мной и дурачиться, а потом он стал ближе к Марку, который перехватил эстафету воспитания.