Капкан на прокурора (СИ) - Тимофеева Ольга Вячеславовна

Вообще, нечего было разбрасывать свои вещи. И лучше же найти любимую ручку поцарапанной, чем не найти ее вообще.

Нет, правда, можно сделать вид, что я не знаю, где она. Или можно шантажировать его этой ручкой. Папа в обмен на ручку.

На телефон падает сообщение. Успеваю только ухватить отправителя, и экран гаснет. О нет… Моя смерть на кончике чернильной ручки пожаловала.

Толкаю кота. Тот лениво открывает глаза.

— Всё? У тебя забот нет? Ты спать?

Кот зевает и снова укладывается, закрывая глаза.

Выдыхаю и открываю сообщение.

“Я, кажется, не забрал у тебя свою ручку”

Нет. Не кажется. Блин. Или сказать, что не видела. Нет ручки. Нет проблемы.

Сообщение прочитано уже пару минут, а я не знаю, что написать. Я не виновата, но как будто виновата.

Я же не ребенок, чтобы не справиться с этим.

“Да, я нашла”

“Тогда я завтра заберу”

“Я работаю в дневную смену с восьми до восьми”

Предложить заехать утром и отвезти заодно меня на работу неудобно и дерзко. Чем закончится, не знаю, но откладывать мучения на день не хочу. Лучше пусть узнает все сразу.

“Можешь забрать до работы”

Дополнение о том, что по дороге можно подбросить и меня, как бы сама собой, разумеется.

“К 9 мне будет слишком рано, я заеду после работы или в обед”

Спасибо. Джентльмен восьмидесятого уровня.

— Нет, ты слышал, Ахиллес. Ему рано к восьми. А ничего, что это просто жест уважения, подвезти девушку.

Кот вздыхает и издает звук, похожий на храп.

— Сделать что-то, что ему неудобно, конечно, не в его правилах.

Заезжай ты, когда хочешь. Ничего не отвечаю, гашу экран и достаю дневник.

Раз уж в моих руках сейчас ручка за две сотни косарей, грех не оставить ей запись на память.

Как так можно?! Удивлять и тут же портить о себе же мнение. Как будто все равно, что подумают остальные. Он не обязан, конечно, но можно было бы соврать, что занят или что дела, другие планы на утро. Я бы тоже не поверила, но звучало бы лучше, чем “мне неудобно в это время”.

Выключаю свет и пытаюсь уснуть. Но, как только закрываю глаза, и сознание собирается отдохнуть, просыпается память. В подробностях рисуя картинки поцелуя.

Губы поджимаю, кусаю кожу. Не хочу думать об этом. Не хочу помнить. Рукой провожу по шее, там, где он касался. Кончики пальцев горят. Хочется еще. Хочется, чтобы рядом оказался. И чтобы вся эта история с судом оказалась сном. Кошмаром. Моей фантазией.

Долго кручусь, не знаю, когда засыпаю, но утром пропускаю два будильника. Подскакиваю только на третьем. На ходу пью голый кофе, собираю завтрак на работу.

На телефон падает сообщение, но читать некогда. Чищу зубы и натягиваю джинсы, толстовку.

— Пока, муркиз, — кидаю коту, который, наевшись, возвращается на кровать. — Не благодари. Если я сегодня не вернусь, потому что меня арестуют за кражу имущества, то завещаю тебе… комод. Да, тебе останется твой комод. Потому что все остальное придется продать, чтобы выплатить стоимость этой чертовой ручки.

Ручка. Дьявол…

Прыгаю в одном ботинке и забираю ее с тумбочки. Так же в одном ботинке прыгаю в коридор и прячу кошачью радость в непрозрачный пакет. Лучше будет, если он обнаружит проблему, когда меня не будет рядом.

Наконец обуваю второй ботинок и выбегаю. Время впритык.

Пока спускаюсь в лифте, проверяю телефон.

“Я заехал сейчас. На работе есть дела. Твой кот поцарапал мне ежедневник. Хорошо, что конец года. Не хотелось бы, чтоб и ручкой что-то произошло”

Спасибо, товарищ прокурор, за чудесное утро.

Черт. Черт. Черт. Ахиллес.

Еще и блокнот. Вздыхаю и сама себя жалею. Тут бы перед прокурором наоборот надо было все с почестями и красиво, я и мой кот только портим. Его условия я приняла, о деле отца мы не разговариваем, но кто ему мешает молча накидывать еще срок.

Я отказалась от идеи давить на прокурора. Просто хочу быть милой с ним, он должен увидеть сам и понять, что меня надо выслушать.

Но вся эта тактика из-за моего кота на грани провала.

Он натворил дел, побаловался, а мне отвечать.

Двери лифта разъезжаются. Встреча с правосудием неминуема.

В конце концов, это всего лишь ручка.

Выхожу из подъезда и осматриваюсь. На углу припаркована знакомая уже черная ауди. Выдыхаю и направляюсь в ту сторону. В любом случае он не должен понять, что я виновата. Виноват кот и тот, кто разбрасывает свои вещи.

Снег шел всю ночь, завалил двор и тротуар. Убрать еще не успели, как будто никто не смотрит прогноз погоды. Только я и кот.

Перемешиваю дальше снег, с грязью и солью и иду к прокурорской машине. Хочется скорее оказаться в теплом салоне. Водительская дверь открывается и Юра выходит навстречу. Хотя можно было бы подождать внутри.

Я дура. Он просто приехал за своей ручкой. А я уж подумала, что решил подвезти. Иначе зачем выходить.

Отдать все равно надо. Прокурор огибает автомобиль, я на ходу снимаю рюкзак с плеча, чтобы скорее избавиться от ручки и сбежать. Пока не обнаружился конфуз.

— Доброе утро, — кивает, не улыбаясь, и открывает мне пассажирскую дверцу, — садись, я подвезу.

— Эм, привет. — Слов нет, я закрываю рот и быстро сажусь в машину, прижимая к себе рюкзак.

Дверь за мной захлопывается, я глупо улыбаюсь в темноте и в тепле.

Тут его запах вперемешку с ароматом дорогого пластика. Ничего не видно, тишина, только рецепторы в носу передают в мозг сигналы, формируя неправильные триггеры. И мне это не нравится. Раннее утро, машина, мы наедине.

— Ты не забыла ручку? — Юра открывает водительскую дверь, автоматически загорается свет над головой. Рецепторам отбой.

— Да.

— Хорошо, тогда поехали.

Не спешу ее отдавать. Потом.

Домбровский заводит машину, салон заполняет музыка. Что-то классическое. Судя по надписи Шуберт. Ave Maria. Представляется, как он под эту мелодию выносит обвинительный приговор. Папа. Тюрьма. Ассоциативный ряд за доли секунды приводит меня в точку невозврата. Мы все еще по разные стороны этого дела. Хотя он и дал мне время, пока перезаряжает свои снаряды.

Юра сосредоточен на дороге. Из-за снегопада все едут медленнее обычного.

Интересно, что стало с блокнотом, но не хочется объясняться еще и по поводу ручки, поэтому молчу.

Поглядываю на часы. Уже жалею, что попросила его. На трамвае и метро было бы быстрее. И я бы точно не опоздала. Теперь под сомнением, хотя надеюсь, что все же нет.

— Погода ужасная.

— Согласен.

— Спасибо, за этот жест и я не хочу тебя торопить, но я опаздываю. Высади меня у метро, я быстрее доеду.

— Время еще есть.

Но то, что мы попали в утреннюю пробку, даже можно не спрашивать у яндекса.

— Я не успею на работу.

Юра проверяет часы.

— Если ты села в мою машину, значит, я тебя довезу туда, куда обещал.

— Это не обязательно.

— Нет, это обязательно.

Кто-то не может оставить дело незаконченным?! Но мне, честно сказать, на это плевать. Мне выговор светит перед Новым годом. А значит, минус премия.

— У кого тебя отпросить, у Валеры?

— Нет, — машу головой, — Валера — врач, он не следит за дисциплиной. Завотделением, его надо предупреждать.

— Не знаком.

— Это плохо.

— Пока. Все будет нормально, расслабься.

Как тут расслабишься. Он не знает зава.

Мы оба понимаем, что это была плохая идея. И я ее предложила.

До начала рабочего дня десять минут. Мы не успеем, даже если у этой машины появятся крылья.

У Юры губы сжаты, взгляд сосредоточен на дороге. Бля. Морозец по коже от него, от такого серьезного. Капец какой-то. Он как скальпель. Резкий и острый с одной стороны, но иногда бывает полезен.

Мы двигаемся медленно. Ногтем отодвигаю кутикулу на пальце. Прокурор налажал. Пострадала я. Лучше бы молчала про эту ручку уже.

— Я все улажу, — успокаивает меня, хотя не должен.

— Если ты не уверен, что успеешь, то не надо браться.