Магия найденных вещей - Доусон Мэдди

Как только за Джадом закрывается дверь, я замираю в приступе паники. Это маленькое личико, эта приятная тяжесть в моих руках, эти тихие мяукающие звуки, которые малышка издает во сне… А вдруг она перестанет дышать? Странные ощущения. Мне хочется свернуться калачиком вокруг Уиллоби, чтобы ее защитить, и в то же время – броситься следом за Джадом и вернуть малышку ему. Он-то уж точно ей нравится.

Пока его нет, я хожу по квартире и пытаюсь успокоиться, негромко напевая малышке. И тут происходит самое страшное: она просыпается, смотрит на меня одним глазом, и до нее постепенно доходит, что ее отдали в руки какой-то чужой тетке. Ее личико уже покраснело и сморщилось, и единственный способ не дать ей закричать – ходить кругами по комнате со скоростью пять миль в час и напевать «У любви нет гордости» [5], потому что слова всех других песен напрочь вылетели у меня из головы.

К тому времени, как возвращается Джад, малышка проснулась уже окончательно и размахивает кулачками. Он берет ее на руки, и она сразу же засыпает. Я смотрю на него и думаю, что могу выйти за него замуж. Видимо, у него в генах заложены инструкции, как обращаться с детьми. Инструкции, которые даются не всем. У меня-то уж точно их нет. Или ей просто нравится его запах. Некие феромоны, которые кажутся привлекательными многим дамам. В нашем браке он займется успокоением младенцев, а я возьму на себя стирку. Он будет мыть посуду. Я буду рассказывать детям сказки, а Джад станет учить их, как правильно делать зарядку.

Я наблюдаю за ним весь вечер. Он такой добрый, заботливый и веселый. Мы сидим с Расселом за столом и едим приготовленную мной лазанью. Сара все еще спит. Джад не выпускает малышку из рук и смотрит на нее сияющими глазами. И он знает, как есть лазанью, не уронив ни кусочка на головку ребенка.

Я выпиваю бокал вина и чувствую, как по моим венам растекается смелость. Рассел шутит, что роды – это самый напряженный урок биологии, который только можно себе представить, а Джад ловит мой взгляд и подмигивает. Медленно и выразительно.

Боже мой. Я ощущаю это подмигивание с пронзительной ясностью – оно отзывается трепетом где-то в глубине меня. Джад впервые вызвал во мне трепет – и теперь мысль выйти за него замуж и вправду кажется мне привлекательной. Даже очень.

Может, стоит сказать ему прямо сейчас: «Я согласна». Но, честно говоря, мне пока не хочется раскрывать этот маленький секрет. А если я скажу ему, а он в ответ заговорит о чем-нибудь постороннем, не подхватит меня на руки и не начнет целовать; если окажется, что он не ощущает такого же волнения… Нет, все-таки лучше не рисковать. Я не хочу на него злиться, а потом чувствовать себя же за это виноватой, потому что романтика и поцелуи не входят в наши договоренности, и я это знаю – в глубине души.

На обратном пути я чувствую напряжение. Мы говорим об Уиллоби – какая она очаровательная и чудесная. И какой бестолковый Рассел, и как жаль, что Сара не может нормально выспаться. Мы рассуждаем о том, как долго продлится их брак и чем он, скорее всего, завершится – убийством или разводом.

– Знаешь, – говорит он. – Я тут подумал… Наверное, я мог бы к ним приходить после работы и помогать. Хотя бы два раза в неделю.

Вот видите? В этом весь Джад: он сразу ищет способы помочь. Вот что в нем замечательно: он первым приходит на помощь друзьям, когда они переезжают в другую квартиру, он настраивает им компьютеры и даже чинит машины. Ходит с ними в походы, чтобы их детишек не съели медведи. Он потрясающий человек.

– Да, – соглашаюсь я. – Заодно и проверишь квартиру на предмет потенциальных орудий убийства.

– И это тоже, – улыбается он.

Я беру его за руку.

– Можно сказать тебе что-то важное?

– Да.

– Мне кажется, мы… то есть я… я хочу… – Я закрываю глаза и машу руками. – Ладно, отбой. Я что-то переволновалась.

Он останавливается и смотрит на меня как-то странно.

– Это трудно, – говорю я.

– Да, трудно. Я это понял, когда собирался сказать то, что, как мне показалось, ты сейчас собиралась сказать сама.

– Ты знаешь, что я собиралась сказать?

Он сует руки в карманы.

– Ты собиралась сказать, что согласна выйти за меня замуж, так?

– Да.

– Ну… хорошо, – улыбается он. – Я рад.

– Я сделаю вид, что ты сказал: «О, моя дорогая, любовь всей моей жизни! Умоляю тебя: разреши мне подхватить тебя на руки, отнести в спальню и предаться безудержной страсти!»

Он растерянно моргает.

– Э-э-э… ладно. О, моя дорогая, любовь всей моей жизни! Умоляю тебя: разреши мне подхватить тебя на руки, отнести в спальню и предаться безудержной страсти!

И тут у него звонит телефон. Я качаю головой, мол, не отвечай, но это бесполезно. Он с сожалением смотрит на меня и принимает вызов. Это один из тех звонков, которые я про себя называю «Привет, братан». Таких звонков много. Сейчас это Мерсер, один из тренеров его фитнес-клуба. Я слышу его взволнованный голос:

– Привет, братан. Тут у нас такое дело… ну, в клубе.

Джад внимательно слушает что-то о пропавших ключах и ВИП-клиенте, который готовится к триатлону и… бла-бла-бла… Я уже знаю, к чему все идет. Сегодня чертов воскресный вечер, но так уж устроен клуб Джада. Все для клиентов! Он говорит, что сейчас же приедет и откроет зал. Ну конечно. Кто бы сомневался.

Завершив разговор, он оборачивается ко мне:

– Мне надо идти.

– Если хочешь, иди.

Он удивленно глядит на меня.

– Погоди. Ты что, злишься? Ты действительно злишься.

– Я не злюсь, мне просто грустно. Мы с тобой обсуждали очень важную вещь, а ты ответил на звонок и теперь убегаешь.

Он озадаченно хмурится.

– Но мне надо открыть тренажерный зал. Это моя работа.

– Сейчас воскресенье, Джад. У тебя выходной. Клуб закрыт. Тебе целый час ехать до центра на метро. И еще час обратно. Как будто я для тебя неважна. Мы с тобой неважны. Все, что у нас происходит, неважно. Уж точно не в приоритете.

Он стоит, переминаясь с ноги на ногу. Проводит рукой по волосам.

– Фронси. Послушай. Я думал, что между нами ничего не изменится лишь потому, что мы собираемся пожениться. Весь смысл в том, что мы по-прежнему будем лучшими друзьями, и можешь считать меня сумасшедшим, но в моем понимании лучшие друзья всегда поддерживают бизнес друг друга. Мне надо открыть человеку зал. Хорошо? Или теперь у меня будут проблемы каждый раз, когда мне придется работать?

Я упираю руки в бока. Мы уже как женатая пара – ссоримся прямо на улице.

– Джад, разве ты не хочешь заняться со мной любовью?

Он закатывает глаза и снова проводит рукой по волосам.

– Конечно, хочу. Я нормальный мужчина. И я собираюсь на тебе жениться.

– Тогда почему этого не происходит?

– Фронси. Ты серьезно? Да ладно! – Он умоляюще возводит глаза к небу. – Дай мне спокойно съездить на работу. Мы с тобой непременно займемся любовью, и это будет прекрасно. Даю тебе слово, что будет прекрасно. Я упаду к твоим ногам. Принесу тебе целый букет роз. Все, что захочешь.

– Не надо роз, – говорю я. – Просто езжай.

– Да! Чуть не забыл. У меня для тебя кое-что есть.

Он достает из кармана колечко, скрученное из ярко-зеленой проволоки.

– Я купил новый хлеб и сделал тебе новое кольцо. На, держи.

Он улыбается и легонько покачивается на носках, делает несколько резких боксерских движений.

О боже, он совершенно невыносим. Или, может быть, это я невыносима. Может, то, на что я подписалась, будет совсем не похоже на любовь. С чего я взяла, что Джад внезапно изменится?

– Нам обязательно ломать комедию? – хмурюсь я. – Может, хотя бы попробуем притвориться нормальными людьми?

– Так мы и есть нормальные. Вот такой и должна быть настоящая, крепкая любовь. – Направляясь к метро, он посылает мне воздушный поцелуй.

Чуть позже Джад звонит и сообщает, что задержится в клубе, потому что там надо исправить сантехнику, а потом они с Мерсером пойдут выпить пива, которое им сейчас жизненно необходимо.