Селянин (СИ) - "Altupi"

— Почему не едем? — спросила Машка. Она либо приписала его пристальный взгляд на счёт своей неотразимости. — Ты же меня в клуб пригласил? Или нет? — Тут она нахмурилась.

— Сейчас поедем, куколка, — сладко улыбнулся Калякин, — но сначала кое-что обсудим.

— Ты про критические дни? Так они закончились. Сегодня. Так что можем повторить: мне Пашка рассказал, что ты хочешь повторения.

— Кончай врать, я всё знаю. Знаю, как вы с Пашкой трахались, пока я спал. Он всё рассказал и сказал, что тебя в любую дырку шпилить можно.

— Вот козёл! — Машка рассердилась, расстроилась и сконфузилась. Отвернулась. Кирилл протянул руку и повернул за подбородок к себе.

— Маш, подзаработать хочешь?

— Я не проститутка! Ни с кем за деньги спать не буду!

Кирилл заскрежетал зубами, но оставил комментарии при себе. Развернулся к Маше всем корпусом, левый локоть лёг на руль, правый упёрся в спинку сиденья.

— Может, заткнёшься и послушаешь? Я тебе заплачу за то, что ты притворишься моей девушкой на полтора месяца.

— Зачем это? — Машка нахмурилась, заподозрив, наверно, что-то криминальное.

— Затем, что я пидор и люблю парня, — на остатках терпения выговорил Кирилл. — Его не будет в стране полтора месяца, и всё это время мои родители должны думать, что я его забыл. Ты изобразишь девушку, в которую я якобы влюблён. Ты как раз подходишь: они как тебя увидят, так сразу пожалеют, что я с тобой связался. — Калякин усмехнулся, не скрывая истинного отношения к собеседнице, её интеллекту и образу жизни.

У Машки резко включилась гордость. Она сделала движение открыть дверь, рука замерла на рычаге.

— Найди себе другую дуру! Я ухожу!

Кирилл схватил её за рукав.

— Маш… Маш… Маш… Ну что ты, а? Что тебе стоит притвориться моей девушкой? Я же тебе реально предлагаю побесить моих родаков! Отец у меня депутат… Прикинь, депутата из себя выведешь — прикольно же! Мать мою побесишь — она та ещё стерва. А я тебе заплачу или ещё как-нибудь рассчитаюсь, «айфон», например, куплю. В клубы будем ходить, развлекаться… не каждый день… по выходным.

— Без секса? — задумавшись, уточнила она. Больше не пыталась строить оскорблённое достоинство.

— Конечно, без секса! И никаких поползновений с твоей стороны, ясно?

Машка ушла в себя. Теребила собачку замка на куртке. Опущенные глаза бегали. По двору проходили прохожие — из темноты слышались их голоса, шаги. По стёклам тихо застучал дождь. Кирилл запустил обогрев салона.

— Сигареты есть? — наконец спросила Машуня. Её лицо ничего не выражало, но уже то, что она не вопит и до сих пор сидит в машине, обнадёживало.

— Я не курю.

— Ладно, у меня свои есть. — Она достала из кармана пачку и зажигалку, прикурила. Салон сразу наполнился сладковатым дымом, табачный аромат, пленяя, защекотал ноздри. Кирилл задержал дыхание, помахал перед носом рукой. Искушение выкурить сигарету велико, но нельзя обрывать и эту ниточку к Егору. Он включил вентиляцию.

— Ну, что решила?

— А сколько заплатишь? За сто штук соглашусь.

— Сколько? — Кирилл присвистнул. — Не многовато за полтора месяца? Пятьдесят.

Правда, и эти деньги он ещё не придумал, где достать. У родителей, где ещё?

— «Айфон» последней модели дороже стоит, — потягивая никотин, продолжила торговаться Машка. Фишку она рубила, в «айфонах» секла. Кириллу, в принципе, влом было артачиться — не свои ведь деньги собирался тратить.

— Ладно, заплачу по стоимости последнего «айфона».

— На такое я согласна, — расцвела Машка. С сигаретой в ярко-красных губах она выглядела вульгарно — то есть так, чтобы Елену Петровну хватил удар от новой невестки.

— Хорошо, тогда добавляй меня в друзья, меняй статус на «в отношениях» со мной и, — Кирилл взял с торпеды смартфон, — сейчас… наше первое фото, тоже выложишь. — Он поднял руку, обнял Машку, нажал на экран. По глазам ударила вспышка, щёлкнул имитационный затвор. — Всё, готово. Теперь на твой…

Кирилл прижался теснее, положил голову на Машкино плечо, блаженно улыбнулся. Машка сделала селфи, выложила на свою страницу, подписала «С Киром. Люблю его», поставила метки. Мгновенно стали сыпаться лайки и вопросы в личку от подружек.

— Теперь отметимся в клубе, — заводя мотор, сообщил Кирилл. У него было всё продумано. По крайней мере, первые шаги. Егора в соцсетях нет, а мамаша частенько шерстит его профиль и страницы его друзей, заходит каждый день, не зная, что у него стоит приложение «Гости».

92

В дверь позвонили. Мелодия звонка разнеслась по всей квартире. Кирилл кинул ручку в сгиб тетради, тихо встал из-за стола, бросил взгляд на часы на микроволновке — двадцать два сорок три. Поздновато для гостей. Но в этот раз Кирилл знал, кто стоит за дверью — мамаша пришла проверять, не пиздит ли сын про встречи с девушкой. Вообще-то он ждал её визита во вторник-среду, но она дотерпела до четверга. К этому времени уже весь город знал про безумную любовь Кирилла Калякина и Машки Азаровой. Как оказалось, Машка учится в его вузе, тоже на менеджера, только на втором курсе, поэтому они вместе лазили по институту, ходили в буфет, уединялись в не очень укромных местах — обнимались, держались за руки, миловались. Вместе уезжали, вместе приезжали, вместе высмеивали кого-нибудь. Машка честно отрабатывала обещанные деньги, по вечерам сидела в его квартире, ела, пила, курила, смотрела телек. Кирилл иногда думал, что и в ней живёт кто-то совершенно другой, хороший, которого просто некому вытащить наружу.

Он вышел из кухни, где горела люстра, в остальных комнатах стояла темнота, хотя в прихожую падал клин света, а в спальне мерцал телевизор. Увидел насторожённо высунувшую голову в дверной проём Машку, подал ей условный знак, потом мягко ступая по ковровой дорожке босыми ногами, дошёл до входной двери, глянул в глазок — да, там в элегантном пальтишке стояла мать и собиралась повторно нажать на кнопку звонка.

Кирилл дал отмашку Азаровой, и та скрылась в комнате. Через секунду люди в телевизоре заговорили громче.

Он сделал несколько шагов назад. Скинув футболку и штаны, бросил их в кухню, и дождался второго звонка. Взъерошил волосы. Растёр лицо и особенно губы.

— Иду, блять, иду! — Кирилл, нарочно топая, дошёл до двери, защёлкал замками. — Пахан, блять, тебя за смертью, а не за водкой посылать!.. Шоколадку не забыл?.. — Он раскрыл дверь, слегка вслед за ней наклоняясь вперёд, поднял голову и изобразил удивление. — Блять, мам! Напугала! Я думал, это Паша с водкой. Его, блять, за смертью только посылать!

Из подъезда дышало холодом. Кирилл не отпускал дверную ручку, загораживал проход, жирно намекая, что мамуля пришла не вовремя и впускать он её не собирается. Он даже немного прикрыл дверь, но для вида, на пару сантиметров, будто ограждал от вторжения личное пространство, на деле же оставил достаточный обзор для удовлетворения любопытства. Дал матери осмотреть себя — голого, в наскоро натянутых плавках, красного, взъерошенного.

— Кир, хули там возитесь? — спросила за спиной Машка. По сценарию она должна была выйти из спальни в чём мать родила, увидеть не того гостя и убежать обратно, и первую часть выполнила на отлично, вопрос задала очень натурально. Елена Петровна мгновенно, как коршун, стрельнула взглядом в прихожую. Кирилл про себя удовлетворённо усмехнулся и тоже повернул голову, ещё застал замершую в растерянности Машку.

— Ой! — взвизгнула она через долю секунды, закрыла сиськи и лобок ладонями с растопыренными пальцами и, метнувшись, удрала в темноту спальни.

— Это Машка, — обыденным, с нахальством тоном пояснил Кирилл. — Мы думали до прихода Пашки успеем… А тебя вообще не ждали. Что надо? — Это был уже вызов. Кирилл всё так же перегораживал дверь. — С бабами теперь тоже трахаться нельзя?

Зырившая через плечо Кирилла мать перевела взгляд на него. По глазам читалось, что внутри кипит возмущение неподобающим разговором с родительницей, и мозгопринтер уже распечатал длиннющую лекцию по этикету, правилам приличия и уважению к старшим, готовясь подать текст на озвучку, но… великая нравоучительница проглотила неприкрытый наезд. Конфликтовать было не в её интересах, как жена политика, она это хорошо понимала. И всё же ответила не сразу, подбирала подходящий ответ. И даже улыбнулась уголками губ, фальшиво.