Любовь моя, Анайя - Миллер Ксандер

— Я не возьму твои деньги.

— Какая разница?

— Большая.

Зо покачал головой, и Поль убрал деньги.

— Так у кого они?

— Ты серьезно?

В ответ Зо лишь затянулся.

— Послушай, — сказал Поль, — вытрясти деньги из богача труднее, чем выжать сок из засохшего лайма.

— Деньги у доктора?

— И ты хочешь пойти и потребовать причитающееся. Почему? Потому что он отослал подальше от тебя свою дочь, а ты собираешься ехать за ней? — бригадир выпустил струйку дыма и посмотрел Зо в глаза. — Думаешь, я не догадываюсь, что ты задумал?

— Он не должен знать.

— По-твоему, он не прочухает, что к чему? — спросил Босс Поль. — Ты оприходовал девчонку, она начала на тебя западать, и ее услали прочь. Теперь ты собираешься идти к папаше и требовать свои кровные. И за работу на стройке, и за шабашку, а может, и премиальные тоже? Даже у богачей дважды два — четыре.

— У богачей, — возразил Зо, туша сигарету о бетонную стену, — дважды два — восемь.

И протянул бригадиру руку.

— Тебе причитается выходное пособие, — сказал Поль, пожимая ему руку. — Возьми лопату.

— Бразильскую?

— Ты же знаешь, что я всегда говорю.

— Человек с лопатой — это бизнес, — сказал Зо.

— Bon bagay [62], — сказал Поль. — Попроси Тикена пустить тебя на склад, — он порылся в бумажнике, вытащил пачку банкнот и, не считая, передал парню. — Послушай моего совета, Зо. Держись от доктора подальше.

На складе Зо выбрал лопату со светлой деревянной ручкой и стальным лезвием со штампом Brasil. И когда дождь перестал, вышел под звездное небо с лопатой на плече и сумкой со всеми своими пожитками. Девушка, жившая рядом со школой и влюбленная в Зо со дня его появления на стройке, дала ему в дорогу два толстых ломтя дус макос [63].

Зо спустился берегом реки к морю и свернул на бесконечное побережье. Вода уходила за горизонт. Он пойдет к доктору не за деньгами. Это было оправдание, придуманное им для себя самого. У Зо давно зародилась смутная мысль, что он должен представиться Венсану Леконту, признаться, что влюблен в Анайю, и попросить разрешения последовать за ней в Порт-о-Пренс. Шагая по побережью, он всю дорогу репетировал разные вступления, обдумывал свою речь и прикидывал шансы. Добравшись до пляжа под домом Леконта, Зо оставил сумку на нижней площадке лестницы, сверху положил лопату и поднялся по лестнице.

Дойдя до дома, Зо вдруг понял, что никогда раньше не входил через парадную дверь и вообще едва ли видел особняк с лицевого фасада. Молодой человек поднялся на крыльцо и подошел к строгой черной двери. Из своего большого опыта работы на карибской жаре он знал, что не стоит долго переминаться с тяжелым грузом на плече. Следуя этому простому принципу, Зо не стал задумываться, что именно скажет, очутившись лицом к лицу с доктором, а сразу подошел к величественной массивной двери и постучал.

Открыл служащий Леконта Клод Жюст в рубашке поло и черных лоферах, которые он надевал, когда садился за руль.

— Решил для разнообразия воспользоваться парадным входом? — осведомился он.

— Доктор дома?

Клод высунул наружу голову и огляделся.

— А где остальные? Тебя подговорили прийти?

Не глядя на Клода, Зо обвел глазами выложенную плиткой прихожую с пристенным столиком и латунной напольной вазой. Слева виднелась дверь ванной, где Зо и Анайя когда-то занимались любовью. Весь дом просматривался насквозь, до задних окон, выходящих на море.

— Я пришел поговорить с doktè Леконтом.

Клод переступил через порог и прикрыл за собой дверь.

— Не знаю, зачем тебе вздумалось сюда прийти, но ты совершил серьезную ошибку, — прошептал он. — Ее увезли. Здесь тебе искать нечего.

Из глубин дома до них донесся громовой голос доктора.

Зо и шофер обменялись долгим взглядом.

— Ошиблись дверью, doktè, — бросил Клод через плечо. — Ищут комиссара Кледанора.

Снова раздался голос доктора, на этот раз гораздо ближе, с дальнего конца холла.

— Что им нужно от комиссара?

Зо подался к двери и толкнул ее.

Венсан Леконт стоял в конце освещенного холла, босой, в расстегнутой рубашке, с выпирающим над поясом шорт животом. Все у него было внушительно: голос, габариты, принадлежащий ему дом. Черты его лица тоже были значительными и благородными. Широкий лоб прорезали три глубокие морщины, нависающие брови полускрывали глаза. Изо рта у доктора торчала зубочистка, которую он жевал.

— Что тебе нужно от комиссара Кледанора? — осведомился Леконт.

— Я пришел не к комиссару, — ответил Зо. — Мне надо поговорить с вами, doktè.

— Ты заболел?

Зо помотал головой.

— Я из бригады Поля.

Леконт впервые поднял голову.

— Тебя прислал Поль?

— Бригадир не знает, что я здесь.

— В чем дело, Клод? — спросил Леконт, выковыривая что-то из передних зубов. — Что-нибудь стряслось с кем-то из строителей?

Зо всю дорогу готовился поведать доктору о своих чувствах к его дочери. Но теперь, оказавшись с ним лицом к лицу, растерялся.

— Я по поводу жалованья, — сказал он. — Нам не платили с июля.

Леконт вынул изо рта зубочистку и заговорил, тыча ею в воздух:

— Вот в чем проблема этой страны! Всем вынь да положь зарплату по первому требованию. Видимо, сколько именно вам причитается, вы тоже решите сами.

— О цене сговаривались вы и Поль.

— А Поль должен был передать вам, — подхватил Леконт, — что деньги задерживаются в Порт-о-Пренсе. Это не от меня зависит.

Не зная, что еще сказать, и чувствуя, что разговор подходит к концу, Зо вытащил из кармана сложенную ведомость. К его удивлению, Леконт, протиснувшись мимо Клода, распахнул дверь и взял листок.

— Я не банкомат, к которому можно подойти в любое время дня и ночи! — Тем не менее доктор заглянул в ведомость. — Ты был в бригаде, которая работала у меня по воскресеньям? — Леконт посмотрел на Зо чуть пристальнее, чем раньше. — Да. Теперь я тебя вспомнил. Силач, таскавший цемент. По сколько мешков за раз?

— По шесть, — ответил Зо. — Три на каждом плече.

— Сколько же они весили?

— «Национальный бренд» продается в восьмидесятифунтовых мешках.

Доктор присвистнул.

— Да, я хорошо тебя помню. Le bourik. Осел. Как твое настоящее имя?

И в этот момент Зо понял, что ошибся в расчетах, а Терез и Поль были правы. Венсан Леконт никогда не даст Зо своего благословения, и как только молодой человек представится, даже эта напускная любезность сразу исчезнет. Зо назвал свое имя так, будто оно ему ненавистно, будто он проделал весь этот путь против своей воли только затем, чтобы произнести его вслух, признаваясь тем самым в своей преступной бедности и ничтожности. Здесь, рядом с этими двумя людьми, имя его сделалось тяжелым, как мешок с цементом.

Крыльцо освещала электрическая лампа, и было так тихо, что Зо слышал жужжание насекомых у себя над головой.

Леконт снова вытащил зубочистку изо рта.

— Ты инструктор по плаванию с пляжа Таино.

Встретившись взглядом с доктором, Зо ощутил тот же испуг, который охватил его, когда, ныряя за жемчугом, он заметил акулу: куда ему с ней тягаться.

— Rete la, — продолжал Леконт. — Подожди минутку. Возможно, у меня все же есть кое-что для тебя.

И бросил Клоду вполборота:

— Al cheche sak la. Сходи принеси пакет.

Когда Зо и Леконт остались на крыльце, под затейливой лампой, вдвоем, доктор заговорил тише:

— Мы оба знаем, что ты явился не за деньгами.

Зо впервые стоял так близко к Леконту и не мог не заметить его сходства с Анайей. Его губы имели ту же форму и даже цвет — оттенок спелого баклажана. Но у Анайи ротик казался очень подвижным, способным целиком менять выражение ее лица; рот Венсана Леконта был тверд и недвижим, как камень.

— Верно, — ответил молодой человек. — Я пришел поговорить об Анайе.