Разрушенная (ЛП) - Бишоп Энн

— Ты гребаная шлюха, ты знаешь это? — он снова впивается в моё горло и стонет, когда я задыхаюсь от его члена. — Тебя никогда не волновало, кто тебя трахает, главное, чтобы у тебя был хороший член, да?

Слезы наполняют мои глаза, и я не знаю, из-за чего это происходит — из-за рвотных позывов или из-за того, что он прав. Я чувствую, как влага покрывает внутреннюю поверхность моих бёдер.

Ты мне противна, говорю я себе. Как, блядь, ты можешь сейчас возбуждаться?

Но я знаю ответ. Всё так же, как было с Кэлом. Я так долго хотела их, даже когда они вели себя со мной просто ужасно. Может, это я виновата в том, что создавала в своем воображении разные версии их. Версии, которые извинялись за то, что сделали не так, и умоляли дать им второй шанс. Версии, которые защищали меня, а не причиняли боль.

В реальной жизни такого никогда не случится. Никогда.

Так что теперь я загнана в угол, оставлена в этом безнадежном положении. Половина меня жаждет их, а другая половина скорее умрет, чем позволит им прикоснуться ко мне.

Уэс хватает меня за голову и толкает вперед, пока весь его толстый и длинный член не оказывается у меня в горле. Я не могу сдержать неловкий, похотливый стон, который вырывается у меня, когда он делает это. И пока он держит меня так, зажав ноздри и заставляя смотреть на его красную неоновую маску, электричество бьет в мой клитор. Оно такое сильное, как будто он действительно прикасается ко мне.

Да, — кричит мой разум. Забери мою силу. Используй меня.

Но моё сердце болит, оно разбито и едва держится.

И все же, когда Уэс выходит из моего горла, я высунула язык и глазами умоляю его о большем.

— Насколько ты сейчас возбуждена, а?

Он раздвигает мои бёдра и, приседая передо мной, запускает руку под платье, скользя пальцами по моей киске.

— Твою мать, Ателия. Кэл не лгал. Ты действительно чертовски жалкая.

Всё, что я могу сделать, это закрыть глаза от стыда, пока слюни и сперма капают из моего рта. Уэс вводит в меня два пальца, и я задыхаюсь на следующем вдохе.

— Держу пари, ты хочешь потрогать себя и заставить кончить с моим членом в твоем идеальном горле.

Уэс звучит так раздражающе самодовольно, но он прав.

Он меня поймал. Он меня поймал, чёрт возьми, поймал, и он это знает. Моё тело ноет от потребности, и когда он убирает пальцы, я стону от разочарования. Он приподнимает маску и облизывает пальцы, ухмыляясь моей ужасающей реакции.

— Давай, — говорит Уэс, вставая и снова натягивая маску. Эти крестики на глазах будут преследовать меня всю жизнь. — Заставь себя кончить. Не похоже, что у тебя осталось хоть какое-то достоинство.

Мой всхлип прерывается, когда он заполняет мой рот одним резким, глубоким толчком. Мне приходится неловко маневрировать руками, учитывая, что они всё ещё в наручниках, но я могу теребить свой клитор и наконец-то получаю некоторое облегчение.

Толчки Уэса почему-то становятся ещё более безжалостными, чем раньше. Он так крепко вцепился в мои волосы, что я боюсь, что он выдернет их все, но я не пытаюсь его остановить. Он сделает только сильнее, если я буду сопротивляться.

Ты маленькая мазохистка, да

Слова Келлана возникают из ниоткуда, как пощечина. Я никогда не считала себя такой, но, оглядываясь назад, понимаю, что в этом есть смысл. Мне всегда нравилась небольшая боль.

— Боже, Ателия, — голос Уэса напряжен.

Я захлебываюсь рвотными массами и слюной по всему его члену, а он только становится тверже. Вдохи, которые мне удается сделать, коротки и недостаточны, и это только усиливает мои ощущения. Голова немного путается, пока я тереблю свой клитор всё сильнее и быстрее.

Проходит всего пара минут, прежде чем я чувствую, что мой оргазм приближается. Стоны Уэса становятся всё чаще и ближе друг к другу, и это заставляет меня подниматься всё выше и выше.

Ощущение, что меня используют, что я совершенно бессильна, — это то, чего я жаждала годами. А Уэс… он использует меня для своего и только своего удовольствия. Осознание того, что одна из моих самых глубоких, самых тёмных фантазий наконец-то воплощается в жизнь, хотя бы в некоторой степени приближаясь к тому, чего я всегда хотела, отправляет меня за грань.

Мои крики заглушает член Уэса, и я легонько поглаживаю свой клитор, стараясь, чтобы мой оргазм длился как можно дольше. Слезы заливают мои глаза, и я смотрю на Уэса, когда с его губ срывается тихий хрип.

Сперма попадает мне в горло, выплескивается изо рта, а Уэс вливается в меня ещё глубже, опустошая прямо в горло. Я задыхаюсь и бьюсь о его ногу, пока он не вырывается, отталкивая меня, словно испытывая ко мне отвращение.

Он молчит, пока я падаю на бок, пытаясь проглотить сперму, заливающую моё горло. Через секунду он издает обеспокоенный звук и опускается рядом со мной. Его пальцы работают на моем затылке, расстегивая кляп, а затем он вынимает его из моего рта.

После этого мне удается освободить дыхательные пути настолько, что я могу дышать. Приходится немного покашлять и мучительно сглотнуть, но, наконец, я могу вдыхать достаточное количество кислорода.

Уэс хватает бандану, которой он вытирал меня раньше, и бросает её на землю.

— Приведи себя в порядок.

Я хватаю её, пытаясь стряхнуть грязь и листья, а затем вытираю лицо. Моё дыхание только-только приходит в норму, когда я поднимаю на него глаза. Он поправляет штаны, застегивает их так, что почти не видно, что он что-то делал.

А вот я… он меня уничтожил.

Так же, как и всегда.

— Дай мне свои руки.

Я протягиваю их, когда вижу ключ в его руке. Когда он расстегивает наручники, я сразу же потираю запястья. Они были не слишком тугими, но в итоге я как-то странно давила на руки, пока ласкала себя пальцами.

— Вставай.

Голос Уэса такой холодный и отстраненный, что меня пробирает дрожь. Всякое тепло или забота исчезли, да и не было их никогда.

— Теперь я могу идти домой? — начинаю вставать, но голова кружится, и я падаю на задницу.

— Вставай, Харпер, — огрызается он.

— Я… — на этот раз я хватаюсь за дерево и использую его для равновесия. Поднявшись на ноги, я прислоняюсь к нему и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Уэса.

Его голова наклонена, эта дурацкая маска светится красным и улыбается мне своим сшитым ртом. Он чертовски болен, раз делает это. Я должна быть злой. Такой чертовски злой.

Но вместо этого я чувствую лишь усталость и, возможно, легкую тошноту.

— Я хочу домой, — слабо говорю я.

У меня кружится голова, так кружится. Вместо того чтобы отойти от дерева и убраться отсюда, я прижимаюсь к нему.

— Пожалуйста, отвези меня домой.

Уэс качает головой и встает передо мной. Он берёт мой подбородок между большим и указательным пальцами и наклоняет его вверх, пока я не смотрю на него сквозь маску в его тёмные глаза.

— Я хочу спать, — хнычу я, не понимая, почему думаю, что его это волнует. Но мой разум такой… нечеткий.

— Ещё нет, — мягко говорит Уэс.

— Почему я не злюсь на тебя? — шепчу я.

— Наверное, из-за наркотиков, — говорит он. — Уверен, утром ты будешь чувствовать себя по-другому.

— Н… наркотики, — пролепетала я.

— Верно, — говорит он, и я клянусь, что слышу, как в его голос возвращается тепло. Но то, что он говорит дальше, вызывает мурашки по всему моему телу.

— Ты пойдешь со мной домой, и я позволю своим друзьям использовать твое беспомощное, бессознательное тело до конца ночи.

Глава четырнадцатая

Уэс

К тому времени, когда Ателия понимает, что ей нужно бороться, она уже слишком далеко. Она пытается оттолкнуть меня от себя, но когда я отступаю назад, она спотыкается. Я хватаю её за талию, не желая поднимать её с земли, а она сжимает в руках мою толстовку.

— Почему я? — спрашивает она, и теперь в её голосе звучит злость. Растерянность. — Что я тебе сделала, чтобы заслужить это?