У Бахметова нет дорогих туфель, часов и золотых запонок. А так же от него не несёт за версту нишевым парфюмом. Пожалуй, в этой колонии есть только один такой человек…
Захар. Он заходит в комнату не спеша. Оглядывается и, невозмутимо хмыкнув, констатирует:
— Мои условия были лучше, Евгения, согласись.
— Лучшие условия у меня были на свободе, — точно как тот ежик выпускаю колючки.
— Охотно верю, — кивает головой и наконец-то впивается в меня своими колдовскими глазами. Наклонив голову набок, смотрит как на неведому зверушку.
— Что вам нужно? Зачем вы здесь?
Мне некомфортно в обществе этого мужчины. Своей мощной энергетикой он подавляет волю. Чувствую себя загнанным кроликом перед удавом.
— Пригласить тебя на ужин хочу. Поешь, отмоешься, одежду чистую дам. Составишь компанию?
Разумеется, из его уст это не звучит предложением. Однако я помню слова Дамира о том, что я могу отказаться. И это придает мне сил, чтобы гордо ответить:
— Я не думаю, что это хорошая идея.
Захар коротко усмехается, точно ожидал такого ответа.
— И почему же?
Кажется, он уже знает ответ, но тем не менее интересуется. И я, помня о том, что этот мужчина ложь не любит, честно произношу:
— Дамиру это не понравится.
Не понравится, это преуменьшение века. Бахметов будет в бешенстве. Как же так? Его «приз» кто-то посмел вывести из камеры и накормить нормальной едой. Непорядок. Нужно держать на коротком поводке и сухпайке.
— Но его здесь нет. Тем более, у меня для тебя есть одна интересная новость, — хитро сверкнув глазами, загадочным голосом протягивает Захар.
И хоть я понимаю, что это чистой воды уловка, но все равно ведусь.
— Какая?
— Пошли со мной, Евгения, и все узнаешь. Обещаю, через пару часов верну тебя обратно мавру.
В его словах сомневаться не приходится. Конечно, вернет. Дамир меня выиграл и все знают, что я — его собственность. Захар не станет нарушать слово. Для меня это, конечно, какие-то странные тюремные правила жизни, но какие уж есть.
Любопытство меня съедает. К тому же я хочу снова попробовать выторговать свободу. Если Бахметов не может мне ее дать, тогда я пойду в обход него.
— Хорошо, но с одним условием, — встав с кровати, смело заявляю. Брови Захара поднимаются вверх. Очевидно, он не привык, чтобы какая-то соплячка ставила ему условия. И я спешу объясниться, теряя весь свой запал: — Я имею ввиду… Можно мне нормальную одежду? Не те платья…
— Договорились, — кивает головой.
Мы не поднимаемся наверх в хоромы Захара, как я того ожидаю. Мы снова бродим по лабиринтам бункера. Пресекаем площадку для боев, после чего, через несколько поворотов, оказываемся возле высокой железной двери. Лысый, что постоянно вертится возле Захара, открывает и мы проходим внутрь. Это очень похоже на ту комнату, в которой нас с Дамиром принимал Захар. Так сказать, приемная. Только менее помпезная. По крайне мере здесь нет фонтана, но зато стоит круглый стол, стулья, в углу комфортные на вид кожаные диваны и плоский телевизор.
— Там, — указывает рукой на дверь, — комната. В ней есть душ. В комоде найдешь одежду. Мужская, но это все, что могу предложить. У меня тут не магазин.
И на том спасибо. Киваю и прохожу в комнату. Она просторная и похожая на ту, в которой я сидела перед боем. Душ принимаю быстро, опасаясь, что кто-то может ворваться. Впрочем, мои страхи вполне обоснованы.
Обернувшись чистым белым полотенцем, выхожу из душа, подхожу к комоду и нахожу серые мужские штаны и серую толстовку в которой я буквально тону, но это мне более чем подходит. Впрыгнув в кроссовки, выхожу из комнаты.
Не сказать, что душ сделал меня счастливой, но определенно я чувствую себя лучше. Словно вода и чистота придает мне сил для борьбы.
Стол накрыт на две персоны. Как вы понимаете, Дамира изначально никто приглашать не собирался. Еда, похоже, заказана из ресторана. Поправочка, хорошего ресторана.
— Присаживайся, Евгения, — любезно отодвинув мне стул, произносит Захар. Дожидается пока я сяду, после чего занимает место напротив. Машет рукой Лысому, холодно бросая: — Свободен.
Лысый уходит, оставляя меня с Захаром наедине. С опаской кошусь на еду, отчего живот позорно урчит, напоминая что я ела последний раз черте когда и черте что.
— Не стесняйся, бери что хочешь. Вино? — предлагает, указывая рукой на бутылку, на что я качаю головой.
Бахметов не любит пьяных женщин. И хоть он до сих пор не причинил мне физического вреда, это не означает что не может этого сделать.
— Надо же, какая послушная, — ухмыляется, догадавшись, почему я отказала. — Даже жаль теперь, что не оставил себе. Решила последовать моему совету? Похвально.
Какому еще совету…?
Хмурюсь и вспоминаю, что он мне советовал быть покладистой. Только вот, если вспомнить нашу последнюю встречу с Бахметовым, где я пыталась сбежать от него, едва ли это можно назвать «покладистостью». Я не пытаюсь быть покладистой. Честно говоря, боюсь, что это будет последней каплей для Дамира, учитывая, как он разозлился, когда мы с Захаром просто танцевали.
— Просто не хочу проблем, — устало отзываюсь, беру в вилку и накладываю себе всего по чуть-чуть.
Сперва Захар ведет светскую беседу, точно мы находимся в элитном ресторане, а не в тюрьме. И как будто он старый знакомый, а не зэк. Болтовню о погоде, я пропускаю. Поддерживаю разговор лишь вежливыми кивками, а вот когда речь заходит о подавлении бунта, то вся обращаюсь вслух.
— Помяли наших ребят немного, — размышляет, пригубив вино из бокала. — Но больше, конечно, для виду, — довольно усмехается. — Сегодня, Евгения, победа за нами. Есть что праздновать. Точно не хочешь? — приподнимает бокал, прожигая меня взглядом через стекло.
— Извините, но мне нечего отмечать, — сдержанно отвечаю.
Я не настолько наивна, как обо мне думают окружающие. Прекрасно понимаю, что Захар затевает разговор о бунте для каких-то своих целей, а не просто поболтать и поделиться с начинающей журналисткой последними новостями исправительной колонии.
— Теперь мои бои можно считать официально разрешенными, — откровенничает. — У Бахи хорошо получается, не думаешь?
Ах, вот оно что! Думает, что я имею влияние на Дамира и уговорю на бои?
Ага, очень смешно.
Этот хитрый лис явно переоценивает страсть Бахметова (если она вообще есть) ко мне.
— Хорошо, — не вижу смысла отрицать очевидное. — Но эта путь в никуда, — говорю словами Дамира.
— А если я скажу, что могу сделать так, что ты выйдешь отсюда?
Захар облокачивается локтями на стол, по-деловому складывая руки в замок. Голос у него завлекающий на авантюру. Еще не предложение, но явный намек.
— Каким образом? — стараясь скрыть в голосе дрожь, разрезаю кусочек мяса, отправляю в рот и жую, совершенно не чувствуя вкуса. Хоть и мясо приготовлено отменно.
— Ты знаешь, мне нужен Баха. Для боев. Ты, несмотря на всю свою привлекательность и юность, не интересуешь меня, Евгения.
— Я не думаю, что смогу уговорить Дамира, — поджав губы, отвечаю.
— Не думаешь? Он уже один раз дрался за тебя. И будет еще. Тебе не нужно его уговаривать прямым текстом. Примени свою женскую хитрость и смекалку. Если он согласится на регулярные бои, то я вытащу тебя. Даю слово.
Дыхание перехватывает от этого предложения. Казалось бы, вот он — выход. Свобода в обмен на свободу Дамира, если можно так сказать. Предложение щедрое и явно имеет срок годности. Однако я не спешу отвечать согласием.
Удивительно, правда? Ведь я шла сюда с целью выторговать себе свободу.
Подло это. Обсуждать и строить козни за спиной Бахметова. Он считает, что я предала его уже один раз. Возможно, в его понимании так и есть. Но я предала преступника. Понимаю, что и сейчас Дамир далек от ангела. Он не отпускает меня, играет мной, точно фигуркой на шахматной доске. И все же… У этих боев часто печальный конец. Все равно, что отправить человека шагать по нитке, натянутой между двух скал. Нет, не могу.
