Беспощадный король (ЛП) - Торн Айви

Афина приподнимает бёдра, её глаза всё ещё вызывающе смотрят в мои, когда она ими двигает.

— Я не пыталась избегать тебя, Джексон, — шепчет она, облизывая губы и заставляя меня страдать ещё сильнее, чем я уже чувствую. — Ты просто избегал меня. Ты ни разу не пришёл проведать меня, пока я выздоравливала. — В её глазах сейчас та же злость и обида, они осуждающе уставились на меня. — Так что не делай вид, что тебе на меня насрать.

Я смотрю на неё сверху вниз, моё сердце бешено колотится в груди.

— Так что бы ты сказала, если бы я сказал, что собираюсь трахнуть тебя прямо здесь? Прямо напротив этого шкафчика? — Я крепче сжимаю её запястья, неглубоко дыша, чувствуя, как пульсирует мой член, и мысленно кричу: да, да, это то, что тебе нужно, это то, чего ты хочешь, и плевать на последствия.

— Сделай это, — говорит Афина. — Прямо сейчас. Сделай это.

9

АФИНА

Пару дней назад, когда Дин и Кейд наказали меня в кабинете, я думала, что возбуждена. Я думала, что после месяца лишений я не могла хотеть большего, чем тогда, не могла чувствовать боль острее. Но прямо сейчас, когда я прижимаюсь к шкафчику, а тяжёлая эрекция Джексона прижимается к моему бедру, его жар обжигает мою кожу, а его потный мужской запах окружает меня, все месяцы желания ощутить его, наваливаются друг на друга, заставляя меня испытывать такую боль, что это грозит превзойти то, что я чувствовала пару дней назад.

Мне всё равно, как и где он это делает, моё тело, кажется, кричит об этом. Главное, чтобы он это сделал.

Я должна была действовать обдуманно. Тем не менее, в том, как я последовала за ним в раздевалку, не было ничего продуманного. Мной двигали гнев и фрустрация. Даже сейчас я не могу избавиться от жгучей ревности из-за того, что у него в бумажнике всё ещё лежит фотография его бывшей, и я чувствую дискомфорт из-за того, что она так похожа на меня, как будто он хочет меня только потому, что может притворяться, что это она.

— Сделай это. — Я поднимаю подбородок, глядя ему в глаза. — Прямо сейчас. Сделай это. Ты собираешься думать о ней, пока делаешь это? И это всё, чем я являюсь, просто заменой девушке, с которой ты больше не можешь трахаться?

Как только слова слетают с моих губ, я понимаю, что облажалась. Ярость и боль смешиваются на лице Джексона, пока выражение его лица не становится более ужасающим, чем когда-либо было у Кейда. Я знаю, что, что бы с ней ни случилось, что-то в этом причинило ему сильную боль, которая до сих пор живёт глубоко внутри.

— Ты не знаешь, о чём говоришь, — рычит он, сжимая мои запястья так, что боль пронзает их. — Ты даже не представляешь, чёрт возьми!

Я задыхаюсь, извиваясь в его объятиях.

— Джексон, ты делаешь мне больно!

Когда он не отпускает меня сразу, я чувствую то, чего не испытывала раньше с тех пор, как вернулась в дом Блэкмуров, во всяком случае, не в ночных кошмарах, – подкрадывающийся, скручивающий страх, который холодом разливается по моим венам, леденит кровь, заставляет моё сердце биться чаще, а затем и скакать быстрее, моё зрение темнеет по краям.

Паника начинает захлёстывать меня, завладевая моими чувствами, пока я не начинаю чувствовать, что теряю контроль, он ослабевает хватку, когда я дико извиваюсь в его объятиях, хватая ртом воздух. Кто-то где-то кричит, высокий, прерывистый звук пугает меня ещё больше, и когда Джексон внезапно отпускает меня, отходя назад, я смутно осознаю, что это я.

Мои ноги не держат меня, колени подкашиваются, и в ту секунду, когда его тело перестаёт прижимать меня к шкафчикам, я падаю, как мешок с картошкой, сильно ударяясь об пол, и начинаю плакать, хватая ртом воздух, а слёзы текут по моему лицу.

— Афина! — Что-то в его голосе меняется, и я смутно осознаю, что он снова направляется ко мне. Я вскидываю руки, но он не прикасается ко мне. Когда моё зрение постепенно проясняется, я понимаю, что он стоит на коленях рядом со мной, его глаза широко раскрыты от беспокойства, а руки протянуты, как будто он хочет прикоснуться ко мне, но заставляет себя не делать этого. — Боже, Афина, мне так жаль, я не думал...

— Мне тоже, я просто... — И тут я падаю вперёд, в его объятия, вопреки всем доводам рассудка. Он был жесток со мной, причинял мне боль, игнорировал меня, но сегодня я тоже причинила ему боль. Я искала, на кого бы наброситься, и Джексон показался мне хорошей мишенью, потому что, как он и сказал, я не ожидала, что он будет относиться ко мне так, как Дин или Кейд, если бы я так с ними разговаривала.

Он колеблется всего секунду, а затем обнимает меня, притягивая к своей груди, нежно прижимая к себе и позволяя мне выплакаться, прижавшись к нему. Его обнажённая кожа на моем лице кажется тёплой и приятной на ощупь, этот мужской аромат заставляет меня чувствовать себя защищённой, что не должно иметь никакого смысла после нашей недавней ссоры. Но что-то в Джексоне всегда заставляло меня чувствовать себя в безопасности, независимо от того, как часто он говорил мне, что я не должна видеть в нем союзника.

— Прости, — шепчу я. — Мне не следовало этого говорить.

— Я не должен был так с тобой обращаться. — Джексон прижимается губами к моему плечу, его рука гладит мои волосы. — Я даже не думал, что может случиться, что это может заставить тебя чувствовать... — Его голос звучит хрипло, с болью. — Я заставил тебя вспомнить прошлое. Это я должен извиняться. После всего, что случилось...

— Давай просто не будем об этом говорить. — Я отстраняюсь, смахивая слёзы, понимая, как, должно быть, выгляжу с покрасневшими и опухшими глазами и текучим носом. Я уверена, что это далеко не сексуально, но, думаю, это в прошлом. И снова мне не удалось соблазнить Джексона. И снова всё, что мы сделали, это поссорились.

— Я собираюсь уйти. — Я провожу рукой по лицу, смахивая слёзы и сопли. — Пойду домой пешком.

— Я всё ещё могу тебя подвезти...

— Нет, всё в порядке, — быстро говорю я. — Свежий воздух пойдёт мне на пользу. Ещё даже не стемнело, со мной всё будет в порядке.

Я вижу, что он хочет возразить, но не даю ему такой возможности. Я вырываюсь из его объятий и встаю. Его рот открывается, произнося моё имя, но я не жду, когда услышу его.

Я просто ухожу.

***

Весь следующий день я чувствовала себя виноватой из-за того, что сказала ему. Я знаю, что он тоже причинил мне боль, но мне не следовало дразнить его из-за его бывшей, и я это знаю. Его не было за завтраком, и я весь день не могу отделаться от ощущения, что причинила больше вреда, чем пользы, что мне удалось лишь оттолкнуть его ещё дальше, а не приблизить.

Несмотря на всю работу, которую я проделала, чтобы быть в курсе событий на своих занятиях, я всё ещё чувствую себя потерянной. Я могу сказать, что профессора тоже недовольны особым отношением, которое им было предписано оказывать мне, и от этого я чувствую себя ещё хуже. Я не хочу, чтобы ко мне относились иначе, чем ко всем остальным. Тем не менее, я также благодарна за это, потому что, если бы не это, у меня бы всё провалилось.

После занятий я направляюсь в кофейню, чтобы встретиться с Мией, и меня охватывает лёгкое волнение от осознания того, что сегодня я смогу сама купить себе кофе и даже угостить чем-нибудь Мию. Это мелочь, но так чертовски приятно снова обрести эту свободу. Это ещё на шаг ближе к абсолютной свободе – уехать из этого города и начать всё сначала, начать новую жизнь.

Мне приходит в голову, что я могла бы просто пойти к банкомату, снять с карты значительную сумму наличными, выбросить свой телефон и сделать все возможное, чтобы исчезнуть. Возможно, у Дина всё равно были бы свои способы следить за мной, но у меня, по крайней мере, была бы хорошая фора. Это заманчиво, ужасно заманчиво, но что-то удерживает меня.

На самом деле, это «что-то», конечно, зависит от двух факторов. Во-первых, это моя мать, если я просто сбегу, оставив её здесь, она останется открытой как для мести тех, кто за мной охотится, так и для вопросов Дина и Кейда и их семей. Если я уйду, она должна пойти со мной, и для этого потребуется больше убеждений, чем я, по-моему, готова ей пока объяснить.