— Он тоже обижен СиСи? — спросил Грант.
— Да, и ты знаешь этого человека.
— Кто же он?
— Мейсон.
Августа, услышав это имя, вскрикнула, стакан, который она держала в руках, упал на пол и покатился по ковру. На лице Гранта засияла улыбка.
— По–моему, Лайонел, ты стоишь большего — ты чудесно разбираешься в людях.
— А мне нечего другого и не остается в этой жизни, — вздохнул Лайонел.
— Ну что ж, думаю, мы с тобой многое сможем сделать, и Мейсон не откажется нам помочь. Мне даже становится жалко СиСи, ведь все‑таки Мейсон его сын, пусть и от брака с Памелой, — зло сказал Грант.
— Это ваши родственные разборки, — ответил Лайонел, — Августа, может ты все‑таки поднимешь стакан? Еще кто‑нибудь наступит и раздавит его.
Августа со злостью взглянула на Лайонела.
— По мне пусть он валяется здесь до скончания века.
Джулия Уэйнрайт все еще сидела за столиком в "Ориент–Экспресс", не теряя надежды дождаться сестру.
Она то барабанила пальцами по столу, то орала и отставляла стакан. Можно было, конечно, заказать ужин и спокойно провести время, но ожидание уже настолько изнурило Джулию, что она готова была бросаться на людей.
Взгляд Джулии упал на Мейсона, который прохаживался невдалеке от столика, явно собираясь о чем‑то ее спросить.
— Мейсон, может все‑таки ты оставишь меня в покое? Исчезнешь с моих глаз? Неужели не видишь, ты меня раздражаешь?
Мейсон только этого и ждал. Он улыбнулся и отодвинув стул, подсел к столику.
— Джулия, почему ты не сказала мне…
— Что, что я должна была тебе сказать, — оборвала его женщина, — о чем, вообще, нам с тобой разговаривать, Мейсон. Я сказала тебе, отойди, исчезни. Я страшно хочу побыть одна.
— А мне кажется, этого ты как раз и не хочешь. Тебе сегодня не повезло и ты злишься на весь мир.
— Это мне‑то не повезло? — криво улыбнулась Джулия, — только что ты расточал мне чудовищные комплименты, называл меня гениальным адвокатом, а теперь говоришь, что мне не повезло.
— Джулия, мне в самом деле, нужно кое‑что у тебя узнать. Ты меня не предупредила, не сказала, что Дэвид вместе с Шейлой уехали из города, а мне было важно знать это.
Джулия устало подперла голову руками.
— Мейсон, какое это имеет значение? Чем крупнее цель, тем интереснее в нее стрелять — труднее промахнуться. Ну что, Мейсон, чего ты молчишь? Назови меня дурой, обвини в непрофессионализме и тогда мы с тобой поссоримся. Неужели ты не видишь, что я прямо‑таки горю желанием поссориться с тобой, а?
— Да, я многого наговорил в суде, но делал это все, чтобы выбить тебя из колеи. А теперь, наоборот, хочу успокоить.
— Да, Мейсон, ты никогда не мог похвастаться принципиальностью, хотя и я тоже. Но мне еще некоторые верят, а ты из всего хочешь извлечь пользу, иначе ты, Мейсон, просил бы милостыню. А так ты получил от моей сестры миллион, спишь с чужой женой…
— Джулия, пожалуйста, успокойся. Мне понятна твоя боль… если человек сорвался со скалы, то ничто не может остановить его падение.
Джулия пристально смотрела на Мейсона, не понимая, говорит он это о себе или имеет в виду ее.
— Джулия, мне очень трудно представить, что бы произошло, если бы я узнал, что Мэри лгала мне, а потом внезапно уехала из города.
— Мейсон, я желаю тебе узнать это. Реальность — она всегда страшнее воображаемого, — Джулия со злостью ударила ладонью по столу.
На громкий звук посетители с соседних столиков обернулись и Мейсон почувствовал себя неловко. Джулия резко поднялась и пошла к выходу.
Марк Маккормик расхаживал по своему номеру, засунув руки в карманы брюк. Мэри молча следила за его движением. С начала их встречи они успели обменяться лишь парой ничего не значащих фраз.
— Как прошел полет? — вновь спросила Мэри. Марк пожал плечами.
— По–моему, не это тебя волнует. Давай побыстрее все выясним, без лишних дежурных любезностей. Я хочу знать, зачем вы меня сюда вызвали. Вряд ли хотели просто посмотреть на меня.
Мэри глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.
— Для аннулирования брака.
— О боже, — схватился за голову Марк, — как мне надоела эта тема! Сколько можно об этом говорить? Что это меняет? Зачем? Из‑за этого я летел в такую даль?
Марк принялся вновь расхаживать по номеру.
— Мэри, я не могу тебя понять.
А Мэри стояла у стены, глядя себе под ноги. Она то сцепляла, то расцепляла пальцы рук.
— В конце концов, Мэри, мы же давно с тобой все обсудили и обо всем договорились. Я согласился на формулировку невыполнения супружеских обязательств. По–моему, тебя она вполне устроила, — Марк положил руку на плечо Мэри, чего делать не следовало бы.
Мэри зло ее сбросила и почти выкрикнула:
— А ты взял с меня обещание молчать об изнасиловании!
— Мэри, — взорвался Марк, — ты никогда не сможешь доказать, что это было изнасилование! По–моему, ты ни в чем не можешь упрекнуть меня — я уехал из города.
Мэри немного успокоилась.
— Нет, Марк, я не об этом. Я просто не знала, что для аннулирования брака потребуется твое присутствие.
— Так что от меня нужно? — спросил Марк.
— Тебе придется встретиться с епископом.
— Сколько это займет времени?
— Не знаю, — пожала плечами Мэри, — думаю, все пройдет довольно быстро. Может быть, неделя… две…
— Две недели! — воскликнул Марк, — ты представляешь, что это за срок? Ты представляешь, каких трудов мне стоило отпроситься с работы, чтобы приехать сюда на один день?
— Ну хорошо, как хочешь, — сказала Мэри, — я могу предложить тебе приехать через месяц.
— Интересно, а кто меня отпустит в следующий раз? Ладно, Мэри, я постараюсь прилететь в Штаты весной, раньше не получится.
— Нет, Марк! — закричала Мэри и сама испугалась звука своего голоса.
— Почему ты кричишь? — удивился Марк.
— Не знаю, просто вырвалось. Но тогда, Марк, будет слишком поздно.
— Почему?
— Мы с Мейсоном… — Мэри замялась, она никак не могла заставить себя произнести следующую фразу, — мы с Мейсоном должны пожениться.
Марк только хмыкнул. А Мэри, раздосадованная тем, что тот никак не может понять о чем идет речь, сказала:
— Я не могу жить с мужчиной без оформленного брака.
Марк вновь хмыкнул.
— По–моему, раньше, Мэри, ты не придавала этому такого большого значения. Во всяком случае, я такого за тобой не замечал.
— Ты не хочешь понять меня, Марк.
— А что я должен понимать? Почему я должен входить в твое положение, лететь черт знает откуда…
— Но, Марк, неужели ты не понимаешь, жить с мужчиной без брака — это грех.
— Грех? — переспросил Марк, — ты говоришь о грехе? Грех то, как ты обращаешься со мной.
Мэри изумленно посмотрела на Марка. Его губы дрожали.
— Я самый обыкновенный человек, — говорил Маккормик, — а ты не хочешь этого понять. У меня, в конце концов, могут сдать нервы. Вначале надо мной издевался Мейсон со своими идиотскими разговорами, а теперь вот ты. Рассуждать о грехе, о браке, что вы можете в этом понимать?
— Марк, зачем ты так?
— Я сейчас улетаю, потому что, Мэри, не могу смотреть на тебя спокойно, а в следующий раз у меня сердце не будет обливаться кровью.
— Нет! — закричала Мэри, — ты, Марк, слишком многим обязан мне и будешь делать так, как скажу я, так, как нужно мне.
— Это нужно не только тебе, — усмехнулся Марк, — ради тебя я готов был на многое, но не собираюсь потакать своим врагам.
— Марк, ты просто идиот! — закричала Мэри, — это нужно для меня и для моего ребенка.
Марк замер.
— Ты беременна? — не веря еще в услышанное, переспросил он, — ты, Мэри, беременна? Теперь я все понял, наконец‑то, — сказал Марк. — Ты, Мэри, не узнаешь кто отец до тех пор, пока не сделают анализы, а их можно сделать только на поздней стадии беременности. Да, Мэри, теперь я, кажется, понял.
— Что? Что ты можешь понять в моей душе?
— Мне стало ясно, почему ты так торопишься с расторжением брака.
