Беспощадный король (ЛП) - Торн Айви

Если ты не будешь осторожна, то, возможно, никогда не захочешь уходить.

10

КЕЙД

Когда я возвращаюсь с занятий, в доме тихо. Я не уверен, есть ли ещё кто-нибудь дома, пока не вхожу в гостиную и не вижу Дина, который развалился на диване, поставив одну ногу на пол и листая что-то в телефоне.

— Афина уже дома? — Как бы невзначай спрашиваю я, бросая сумку рядом с другим диваном и плюхаясь на него.

— А что? Не терпится, чтобы тебе отсосали? — Дин закатывает глаза. — Нет, её ещё нет дома, — добавляет он, прежде чем я успеваю ответить. — Наверное, гуляет с Мией, судя по местоположению её телефона.

— Уже отслеживаешь, да? — Ухмыляюсь я. — Настоящий сталкер.

— О, заткнись. — Дин свирепо смотрит на меня. — Ты хочешь сказать, что не проверял, где она?

— На самом деле, нет, не проверял. — Я откидываюсь назад, наслаждаясь моментом своего превосходства. — Но тогда, я думаю, я не так уж много потерял.

— Да? — Дин поднимает бровь. — Все разговоры, чтобы делиться ею, просто разговоры?

— Это ты мне скажи. — В его ответе я чувствую слабый проблеск надежды, признак того, что, возможно, он разделил моё мнение. Я представляю себе выражение лица моего отца и его, если бы мы встали вместе и прямо сказали, что покончили со всем этим, что мы планируем работать как команда.

Это очень приятная мысль.

Дин кладёт телефон, выпрямляется и внимательно смотрит на меня.

— Как ты думаешь, мы сможем работать вместе? Такого никогда не было в истории города. Всегда правил один наследник, а двое других служили. Но этого ли мы хотим?

— Никто никогда не задавал этого вопроса. — Я делаю паузу, размышляя. — А ты думал об этом? Никто, ни наши отцы, ни наши матери, ни члены семей, никто никогда не спрашивал нас, хотим ли мы этого. Это то, с чем Джексон боролся всю нашу жизнь. Мы с тобой воспринимали это как нечто, из-за чего у нас не было выбора, но, возможно, выбор был всегда. — У меня на мгновение перехватывает горло, когда я отвожу взгляд, подавляя воспоминания, о которых не хочу думать. — Я даже не должен был стать наследником.

— Я знаю. — Взгляд Дина задерживается на мне. — Это должен был быть Даниэль. Как ты думаешь, что бы он сделал?

— Я не знаю, — признаюсь я. — Я был слишком молод, чтобы думать об этом. Слишком молод для чего-то, кроме выживания. Мой отец позаботился о том, чтобы у меня не было ни времени, ни сил слишком много думать об этом. Я просто смирился с тем, что так оно и будет.

— Я тоже. — Дин выглядит задумчивым. — Но это не значит, что так и должно быть. Афина не хочет быть нашей рабыней. Но если бы у неё было больше свободы воли, интересно, чувствовала бы она себя по-другому? Если бы она захотела остаться, то придала бы нашему образу действий больше легитимности. На самом деле у неё больше власти, чем она думает.

— Я уже говорил, что, по-моему, нам пора установить свои собственные правила. — Я откидываюсь назад, сцепляя пальцы за головой. — Мы сосредоточили весь свой гнев, фрустрацию и доминирование на Афине, хотя на самом деле нам следовало бы защищать её и требовать, чтобы все остальные подчинялись. Мы наследники. Мы – новое поколение, у нас новый образ действий, новый закон в этом городе. Ты знаешь, что Афину похитили не просто так. Не только чтобы причинить ей боль, но, и чтобы сломать нас. Чтобы заставить нас дважды подумать, прежде чем пытаться что-то изменить.

— На днях за завтраком я сказал своему отцу, что с меня хватит его ожиданий. — Дин смотрит на меня с суровым выражением лица. — Что я покончил с этим браком по расчёту, который он пытается навязать с Уинтер, покончил с тем, что меня настраивают против моих лучших друзей. Он посоветовал мне «что-то предпринять в отношении тебя» после того, что произошло на вечеринке. — Он качает головой. — Я думаю, что это был переломный момент лично для меня. Я многое готов сделать. Я застрелил человека, чёрт возьми. Но причинить боль тебе? Или Джексону, или Афине, если бы он попросил об этом? Нет. Это выходит за рамки того, на что я готов пойти, даже ради моего права по рождению. Даже ради традиций.

— Мы не будем обращать внимания на право по рождению, — говорю я, ухмыляясь. — В конце концов, сейчас правит мой отец. — Я поднимаю руку, когда Дин начинает говорить. — Я знаю, знаю. Город назван в твою честь. Но во всем этом есть ещё третья сторона.

— Джексон.

Я киваю.

— Ты знал, что он дрался? На тех подпольных боях, которые устраивают байкеры?

— Нет, я не знал — напряженно отвечает Дин. — Но я не удивлён. Он всегда был скорее одним из них, чем из нас. Как ты думаешь, почему ему было так трудно сделать тот выстрел в тот день на складе? Это убийство было для него важнее, чем для нас. Это был день, когда он окончательно понял, что никогда не сможет стать одним из них. Но он, чёрт возьми, всё ещё пытается.

— Президент был единственным, кто узнал его в их клубе, — хмурюсь я, вспоминая ту ночь. — Во всяком случае, как одного из нас. Он им не друг, это точно. По крайней мере, больше не друг. Если он дерётся, они не обращают внимания на то, кто он такой. Возможно, он использует другое имя. Не то чтобы большинство «Сынов» знали нас в лицо.

— Пока нет, — мрачно добавляет Дин. — Но они узнают. Точно так же, как они знают наших отцов. Очень скоро мы станем теми, кто будет править. И если они имеют какое-то отношение к похищению Афины, то они заплатят за это.

— Мы не знаем наверняка, — напоминаю я ему. — И это единственная причина, по которой я вообще готов принять идею о её боях. Это может стать для неё хорошей отдушиной, и она права, что может почерпнуть какую-то информацию. Пока один из нас с ней…

— Мы рискуем её жизнью, соглашаясь на это. — Выражение лица Дина мрачнеет. — Ты действительно думаешь, что это хорошая идея?

— Я думаю, мы рискуем её жизнью, если не согласимся, — просто говорю я. — Она на грани срыва, Дин. Она пережила такое, чего никому не следовало бы испытывать. Если мы и дальше будем держать её здесь взаперти, будем обращаться с ней как с пленницей, то мы подтолкнём её воспользоваться единственным выходом, который мы ей оставили. Ты хочешь, чтобы это произошло?

— Нет. — Дин качает головой. — Конечно, нет.

— Я думаю, наши отцы поступили неправильно, когда выбрали Афину в качестве питомца.

Дин хмурится.

— Что ты имеешь в виду? Ты хочешь сказать, что предпочёл бы обойтись без Афины? — Он сухо усмехается. — Я впервые слышу об этом.

— Нет. Я совсем не это имел в виду. — Я быстро качаю головой. — Конечно, нет. Я имею в виду, что для их целей нашим питомцем должна была быть покорная девушка, кто-то, кого легко контролировать, кто-то, кто выбрала бы одного из нас и следовала правилам. Афина – ни то, ни другое. Она покорна только тогда, когда сама того хочет, и её всегда было нелегко контролировать. Это может быть привлекательно для нас, но это прямо противоположно тому, на что они надеялись. И именно по этой причине всё вот-вот рухнет.

— Для них или для нас?

Я улыбаюсь, но в этом нет ничего смешного.

— Для них.

***

Вечером, когда Афина возвращается домой, мы с Дином после ужина возвращаемся в гостиную и сидим перед камином, играя в шахматы на кожаной оттоманке, стоящей перед камином. Мы почти закончили третью игру, когда вошла Афина, бросила свой рюкзак на пол рядом с мягким диванчиком и плюхнулась на него. Её бедра раздвинуты ровно настолько, что, если я взгляну поверх, то смогу увидеть её черные кружева под джинсовой юбкой, что, как мне кажется, сделано намеренно.

— Ты пропустила ужин, — небрежно говорит Дин, передвигая своего слона, даже не глядя на доску.

Афина смотрит прямо на него.

— Ты собираешься наказать меня за это?

Дин смотрит на неё и пожимает плечами.

— Нет. — Он снова поворачивается к доске, ожидая моего хода.

Она выглядит почти разочарованной, шаркая ногой по ковру, наблюдая за нашей игрой.