Дорогая серьга в ухе Иден ярко сверкнула и колючие блики больно ударили по глазам Мейсона. Он вновь отвернулся от сестры.
— Нет, Иден, мы, к сожалению, не ссорились, — процедил Мейсон.
— Но тогда в чем дело? Возьми и позвони ей, — испытующе глянула в глаза Мейсона Иден. Мне кажется, она нужна тебе сейчас.
— Слушай, — оборвал ее Мейсон, — я сам прекрасно знаю, что мне нужно сейчас, понимаешь? Мне надоели все советы, Иден, не давай мне советов, ведь твоя жизнь, — немного смягчившись продолжал Мейсон, — не лучше моей, — он покачал головой, глядя на сестру. — И если ты, сестра, действительно хочешь мне помочь — вызови такси, я тебя прошу.
Мейсон, собрав всю свою волю, тяжело поднялся, качнулся, но удержался, с усилием оперся на высокий табурет и неторопливо двинулся к выходу из "Ориент Экспресс".
Иден хотела было рвануться и броситься за ним вслед, но удержалась. Она схватила телефонную трубку, сорвала ее с рычагов и принялась набирать номер. А Мейсон на выходе из бара вновь столкнулся с Грантом. Казалось, тот специально никуда не уходил из ресторана, чтобы дождаться Мейсона и вновь поговорить с ним.
— Мейсон, — спокойно начал Грант, но его голос дрожал и Мейсон почувствовал, как тот нервничает.
— Ты еще здесь? А куда ушли твои кровожадные друзья? — ехидно улыбаясь осведомился Мейсон.
— Они ушли осматривать дом Локриджей, — ответил Грант.
— Ну что ж, тогда можешь сказать, что они вправе начинать ремонт.
Мейсон тяжело покачнулся, но Грант удержал его.
— Не трогайг не трогай меня! — высвободившись от цепких рук Гранта прошипел Мейсон и вышел из "Ориент Экспресс".
Иден, не дозвонившись до Мэри, положила трубку и зло посмотрела на телефон, как будто это он был виноват в том, что она не смогла связаться с Мэри. Несколько минут Иден молча просидела, глядя на черный телефон — она боролась с собой. Но потом сорвала трубку и по памяти быстро набрала номер. Трубка подрагивала в ее руке. Она теснее прижимала ее к уху.
В доме Круза Кастильо пронзительно зазвонил телефон. Круз подошел и сорвал трубку.
— Алло! — бросил он невидимому абоненту.
— Это Иден.
Круз вздрогнул и заскрежетал зубами.
— Послушай, я хочу у тебя попросить прощения. Извини меня за то, что я вела себя так неосмотрительно. Но если у тебя появится желание позвонить мне, то я еще очень долго буду в "Ориент Экспресс".
Круз молчал. Через несколько мгновений Иден продолжила извинения.
— Мне не надо было этого делать, совсем не надо было этого делать, — она прервала связь.
А Круз так и остался стоять. Он так и стоял, прижимая телефонную трубку к груди, пока дверь не распахнулась и в гостиную вошла Сантана.
— Можешь мне и не говорить, я и так все прекрасно поняла.
Круз посмотрел на Сантану.
— Это Иден тебе звонила?
Круз, ничего не ответив, положил трубку на рычаги аппарата.
Иден, подперев голову руками, осталась сидеть за стойкой бара.
А Круз вышел в другую комнату. Он не хотел сейчас видеть Сантану, не хотел с ней разговаривать и объясняться, Ему было очень тяжело.
ГЛАВА 5
— Тяжелый разговор Марка Маккормика и Мэри, состоявшийся в поликлинике. — София и не догадывается, что СиСи Кэпвелл знает об операции, а тот не спешит ее разочаровывать. — Мать Лайонела Локриджа сожалеет об утраченном. — Мейсон хоть и пьян, но высказывает трезвые мысли. — Разговоры Кэпвеллов — загадка для Минкс. — Одиночество Иден.
Мэри и Марк встретились в поликлинике. Мэри не хотела его видеть, но она ничего не смогла сделать и Марк поборол ее неуверенное сопротивление.
— Марк, неужели ты не понимаешь — ты не должен был этого делать?
— Извини, Мэри, — ответил Марк, прикрывая дверь, — он все равно узнал бы об этом, — сказал Марк, входя в кабинет. — Тем более, вполне возможно — ребенок окажется моим.
— Нет! Нет, Марк, — зло выкрикнула Мэри, — ребенок не будет твоим, это ребенок Мейсона.
— Конечно, ты можешь так говорить, Мэри, пока еще не сделаны анализы.
— Знаешь, Марк, — вспылила Мэри, — у тебя нет на ребенка никаких прав, — ее глаза сверкали негодованием и презрением к Марку, а он был спокоен и вел себя очень нахально и уверенно. — Я тебя никогда не подпущу к ребенку, — прошептала Мэри.
— Мэри, если ребенок окажется моим, то я не позволю никому думать, что он от Мейсона. Я не доставлю ему такого удовольствия, — Марк зло посмотрел на дверь, как будто именно там стоял его главный враг, как будто сейчас там находился Мейсон. — Никогда! Я ему не доставлю такого удовольствия, — Марк потряс кулаками.
— Так что, выходит, дело не в ребенке и не в твоих отцовских чувствах, а совершенно в другом, — сказала Мэри. — Получается — ты страстно желаешь поквитаться с Мейсоном, не так ли, Марк?
— Нет, Мэри, ребенок мне не безразличен, — сказал Марк, — но тебе, Мэри, я не дам развода до тех пор, пока ты не выполнишь моих условий.
— Что? — закричала Мэри, — ты не имеешь права выдвигать какие бы то ни было условия, ты не имеешь право разговаривать со мной в таком тоне.
— Это ты, Мэри, так считаешь, а я нет, — подбоченясь, Марк махал указательным пальцем прямо перед лицом Мэри. — Я так не считаю и я не согласен с тем, что говорит Мейсон и с тем, что говоришь ты, — слово за словом выкрикивал Марк.
— Хорошо, Марк, хорошо, — тихо прошептала Мэри, — ты не оставил мне никакого выбора и теперь я все буду вынуждена рассказать Мейсону. Я хочу, чтобы он знал — ты меня изнасиловал.
— Скажи, Мэри, а я буду отрицать, я могу доказать, что тебя не насиловал, — спокойно и уверенно Марк прошелся по кабинету.
Мэри прикрыла лицо руками и едва удерживалась, чтобы не зарыдать.
— А если бы все было так как ты говоришь, то почему ты не подала в суд? Ты ничего, Мэри, не сможешь доказать, — спокойно, как будто бы он констатировал факт, произнес Марк.
— Но Мейсон мне поверит. Ведь он‑то знает, что это не могло произойти по–другому, ведь он‑то знает! — выкрикнула Мэри, цепляясь за имя Мейсона как утопающий хватается за соломинку, — мне‑то, Марк, он поверит и он сойдет с ума от бешенства, тогда я тебе не завидую, Марк, — уже зло выкрикнула Мэри и ее лицо порозовело. — Тебе, Марк, не стоило заходить так далеко, — спокойно произнесла женщина.
Но от этого спокойствия, с которым говорила Мэри, Марку стало не по себе: как‑то странно заныл низ живота. Но он все еще бодрился.
— Не беспокойся, Мэри, я как‑нибудь справлюсь с твоим Мейсоном, — зло прошипел Марк.
— Кажется, ты решил устроить между вами соревнование, — произнесла Мэри, — но имей ввиду, Марк, Мейсон пойдет на все. По твоей халатности погибла женщина, а ты, Марк, это скрыл. Но если Мейсон расскажет об этом, то твоей карьере конец — это уж точно, — гневно выкрикнула в лицо Марку женщина.
— Этого не будет, Мэри.
— Будет! Будет, Марк! Он не остановится ни перед чем, уж я его знаю.
— Этого не будет по той причине, Мэри, что ты все такая же прямая и честная девушка, такая же прямолинейная как и раньше, как та девушка, с которой я рос, — пытаясь успокоить Мэри, проговорил Марк. — Если кто‑то спросит тебя о том, что было между нами, то ты скажешь правду. А правда заключается в том, что ты перестала сопротивляться: ты не кричала, ты не пыталась выцарапать мне глаза, ты моя законная жена, — продолжал Марк, — и ты уступила, ты спокойно отдалась мне. Мэри, — повторил Марк, — ведь так все и было.
Он сам, казалось, уже поверил в то, что рассказывает. Он положил руку на плечо Мэри, но та сбросила его ладонь и гневно выкрикнула:
— Нет! Нет! И ты прекрасно знаешь, что все было не так, все было совсем по–другому! — Мэри в бешенстве сжала кулаки и готова была броситься на Марка, чтобы доказать — он врет.
— Не знаю, Мэри, поверишь ты мне или нет, но я все так же люблю тебя.
— Любишь! — все так же зло прокричала Мэри, на ее лице проступила нестерпимая боль, — любишь, так зачем ты мне хочешь поломать жизнь?
