Благочестивая одержимость (ЛП) - Ридс Энса

— Знаю, — ответил он, — я планировал завтра отвезти тебя в Калифорнию.

Он смотрел на меня, но мои глаза привыкли к темноте, и казалось, будто кто-то пролил свет на его лицо, и я не могла налюбоваться им.

Боже, почему у меня появляются бабочки при мысли о свидании с ним?

Что со мной не так?

— Мне кажется, ты доводишь меня до безумия, — прохрипела я.

Я лгала, я не думала, я знала, что это так. Мне даже не нужно было говорить об этом, потому что это и так было ясно.

— Я потеряла счёт времени. Я не помню, как долго я здесь, и я не знаю, как долго пробуду… всё, что я знаю, это то, что… я так, так сильно тебя ненавижу, — мой голос звучал натянуто.

Мне не хотелось больше ничего говорить, поэтому я просто закрыла глаза, почувствовав слёзы, стекающие по щекам.

— Ещё слишком рано ломаться, мышонок. У меня на тебя столько планов, —мрачно сказал он, прежде чем его рука начала двигаться между моих бёдер, и его пальцы погрузились в мою киску.

— Теперь мне плевать на твою боль. Раздвинь ноги, чтобы я мог трахнуть тебя, пока ты спишь.

Глава 15

Дождь лил как из ведра, когда я вместе с Сальваторе сидела, прислонившись головой к окну, за столиком в одном из кафе и наблюдала за стекающими по стеклу каплями. Я никогда не любила дождь, всегда предпочитая ему солнечную погоду, но в этот раз такая погода действовала на меня успокаивающе. Когда мы собирались на самолёт чтобы полететь в Калифорнию, я решила надеть белый топ, жёлтую юбку-макси и каблуки, потому что погода там чаще всего солнечная. Но когда мы приехали нас встретил внезапный ливень, и Сальваторе повёл меня за покупками. Теперь на мне были чёрные джинсы, чёрная водолазка, и чёрная спортивная куртка.

Сальваторе сидел напротив меня в чёрном пальто, надетом поверх костюма.

— Тут так мило, — сказала я с мечтательной улыбкой, оглядывая кафе.

Оно так напоминало мне бистро, которое мы с родителями любили посещать каждый раз, когда приезжали в Париж. Я помню официанта, который сказал моим родителям:

— Я благодарю вас за огромную услугу, которую вы оказали человечеству, создав такую красоту, — и указал на меня.

Папа всегда предупреждал меня о французских мужчинах и их вежливой манере вести беседу, и в тот день официант меня заставил меня покраснеть от смущения, а папа нахмурился, в отличие от мамы, которая засмеялась и поблагодарила официанта.

В кафе было пусто, несомненно, по вине Сальваторе. Тут было необычайно красиво и очень уютно, а вокруг витал запах кексов и кофе. На небольшой сцене играла какая-то камерная группа и их музыка вызвала у меня улыбку, когда они исполняли песню о поиске любви в Калифорнии, и какой-то девушке, похожей на русалку.

Мы сидели в уединённой кабинке, Сальваторе пил кофе, а я потягивала латте, наблюдая за дождём на улице. На столе стояла маленькая тарелка на которой лежали кекс, круассан и пирожное - я заказала всего понемногу, чтобы разделить на двоих.

— Ты здесь впервые? — не отрывая взгляд от окна, спросила я. Я боялась встретиться с ним взглядом, хотя и чувствовала, что он всё это время непрерывно смотрел на меня.

Мои руки сжимали тёплую чашку, пока я наблюдала за проходившими мимо людьми, некоторые прикрывались куртками, пытаясь спастись от проливного дождя, другие шли с зонтиками. Вдоль дороги было припарковано несколько тонированных «Discovery», принадлежавших Сальваторе. Его люди стояли у дверей, внутри, снаружи - в общем, мы были окружены его людьми со всех сторон. Я задавалась вопросом, всегда ли он жил, круглосуточно окружённый охраной? Каждый раз, куда он куда-то ходил, помещение заранее уже было очищено от людей и подготовлено к его приходу - не надоело ли ему так жить?

Но, как обычно, я не стала задавать ему этих вопросов, решив оставить их на потом.

— Да. Я редко хожу в кафе, — ответил он мне, а я, наконец, повернулась к нему лицом.

— Оу, так ты сделал это для меня? — спросила я, нервно хихикая, и потянулась рукой к круассану. Я сломала его пополам, и поднесла одну из них к губам, — это так мило, — сердечно поддразнила я, наклонив к нему голову.

Уголок его губы приподнялся в лёгкой ухмылке.

— Мило? — повторил он, и я молча кивнула в ответ.

— Давай, возьми круассан. Эта половина для меня, а эта половина для тебя.

Я указала на угощение, привлекая его внимание к кусочку, который остался на тарелке.

— Что ты имеешь против круассанов? — спросил я, глядя на него с прищуром, — или против французов?

Я откусила ещё один кусочек, а затем протянула руку в его сторону, жестом приглашая его откусить от моей половины. Он лишь слегка наклонился вперёд, когда я протянула руку и поднесла круассан к его губам. Он откусил немного, не сводя с меня глаз, и я почувствовала, как жар разлился по моим щекам. Я отдёрнула руку и допила остатки своего напитка.

Я прервала зрительный контакт и откашлялась, пытаясь не слишком много думать о том, что произошло всего несколько часов назад, когда он уложил меня в постель. У меня болело между бёдер после нескольких раундов, которым он меня подверг, и в итоге я просто вырубилась от истощения. Сальваторе был ненасытным, обладая выносливостью, которая казалась невозможной для человека. Я умоляла его остановиться, но тёмной части меня нравилось, что он этого не сделал. Однако это вовсе не означало, что мне не было больно. Судя по тому, как Сальваторе ухмылялся сегодня утром, когда мы выходили из дома, я была уверена, что моя походка была слегка прихрамывающей.

— Мне нравятся старые милые кофейни. Если бы я могла, я бы открыла такую, где люди могли бы заниматься искусством и давать живые музыкальные выступления. Может быть, даже что-то типа караоке, — сказала я, нервно улыбаясь.

Я уже поняла, что если я не буду говорить, то мы с Сальваторе будем постоянно молчать, потому что этот человек мало разговаривал. Он говорил только когда чувствовал необходимость в этом, но такие моменты случались крайне редко.

— Это была наша с Рэйчел мечта. Мы всегда хотели открыть собственное кафе в Хэдли, потому что она очень артистичная и креативная, а я больше склонна решать всякие бизнес вопросы. Мы собирались сделать это после того, как закончим учёбу и накопим немного денег.

Я как сейчас помнила эти дни, когда мы сидели в кафешке на территории кампуса и мечтали, что когда-нибудь, у нас будет наше собственном кафе.

Я мечтательно вздохнула, закатив глаза.

— Я знаю, что этого никогда не произойдёт. Просто приятно помечтать. Мы обе уже выросли и оставили эту затею. Она певица и хочет уехать из Хэдли, начать карьеру в Лос-Анджелесе и заключить контракт с какой-нибудь студией. Она сказала, что не хочет быть супер звездой, она просто хочет заниматься тем, что любит. Что касается меня, Хэдли - это всё, что я знаю, и меня это вполне устраивает. Это плохо? — спросила я, глядя в его серые глаза, пока он молча, но внимательно меня слушал.

— В этом нет ничего плохого, — сказал он.

— Я девушка из маленького города, и я ничего не могу с этим поделать. Мне нравится знать все сплетни о своих соседях, и мне комфортно жить в маленьком городе. Там всегда хорошая погода, ты можешь быть тем, кем пожелаешь - никакого давления. Всё выглядит просто… там нет высотных зданий, нет пробок и суеты, и ты просто живёшь своей тихой и размеренной жизнью.

Я продолжала тараторить, играя с чашкой кофе, и чувствовала, что начинаю расслабляться, не в силах перестать смотреть в его серые глаза, которые выглядели почти такими же тёмными, как пасмурные облака снаружи.

— А ты? Что привело тебя в Хэдли? — спросила я его.

— Думаю, я такой же, как ты, — начал он, а затем сделал небольшой глоток из своей чашки, прежде чем продолжить, — я парень из маленького городка, — улыбка расплылась по его лицу, и я захихикала.