Таннер (ЛП) - Регнери Кэти

- Чему ты улыбаешься?

Я была так увлечена необычной красотой Скагуэйя, что не заметила Таннера, прислонившегося к своей машине слева от меня. Но мое тело реагирует мгновенно — сердце пускается вскачь, щеки вспыхивают, и я прикусываю нижнюю губу.

Он ухмыляется мне, в уголках его голубых глазах появляются морщинки.

- Здравствуйте, мэм, - произносит он, манерно растягивая слова и приподнимая воображаемую шляпу.

- Добрый вечер, милостивый государь.

- Удачный первый день за стойкой?

- Отличный первый день. Ты был прав, чаевые впечатляют.

- Да! - восклицает он, поднимая руку и давая мне “пять”.

Я делаю шаг вперед и хлопаю его по ладони, позволяя ему переплести свои пальцы с моими, когда он опускает наши руки.

- Не хотите прогуляться, мисс МакКенна? - спрашивает он, окидывая взглядом в основном безлюдный тротуар, затем снова смотрит на меня.

- Конечно, - отвечаю я, стараясь подстроиться под его шаг.

Мы переходим улицу, удаляясь от очереди, которая тянется от все еще открытого King Kone. Я не в настроении иметь дело с потенциальной конфронтацией в лице Рамоны после долгого рабочего дня, поэтому с облегчением обхожу ее магазин.

- Итак, жених, расскажи мне, как прошел твой день. В какие неприятности ты вляпался?

- Водил семью из пяти человек вверх по Чилкуту до точки Финнегана. Затем мы пообедали и вернулись обратно. - Он замолкает на секунду. - Я много думал о тебе.

По моей руке, от того места, где соединены наши ладони, пробегает теплая волнительная дрожь.

- О чем именно?

- Я думал, что у нас впереди три летних месяца, и я проведу их с тобой.

Мой желудок совершает кульбит, как при первом спуске с американских горок. Падение. Полет. И полный вперёд.

- Но, - продолжает он, его голос становится мягче и ниже. - Я не хочу, чтобы кому-то из нас было больно.

- Аналогично.

- Я тут подумал, что было бы неплохо придерживаться некоторых основных правил?

Тон его голоса не такой уверенный, как обычно, и, если я не ошибаюсь, в его предложении чувствуется легкая робость. Интересно, почему? Он так взволнован из-за моей реакции? Думает, что мои чувства будут задеты, если мы договоримся лишь на физическую близость?

- Таннер, - говорю я, - ты многого обо мне не знаешь.

- Разумеется, но я не хочу...

- Я не собираюсь в тебя влюбляться, - решительно заверяю я его, останавливаясь, чтобы посмотреть ему в лицо. - Тебе не стоит беспокоиться об этом.

Он моргает, глядя на меня.

- Ох.

- Я этого не сделаю.

- Ты не...

- Скажем так, я полная противоположность Рамоне. - Я подхожу к нему на шаг ближе, так что, когда он вдыхает, его грудь касается меня. - Но я согласна, у нас должно быть несколько основных правил. Вот мои: во-первых, не спи с другими, если спишь со мной. Я не хочу ничего подхватить. И, во-вторых, если у нас все пойдет своим чередом, просто будь откровенен, ладно? Дай мне знать, если ты больше не захочешь продолжать, тогда мы просто разойдемся в разные стороны. Вот и все. - Я пожимаю плечами, как будто уверена в каждом произнесенном слове. Как будто управляю своими чувствами с такой же непринужденностью, с какой перечисляю свои требования. И, по большей части, я такая какая есть, не потому, что хочу быть такой, а потому, что знаю, что так будет лучше. - Я отношусь к этому не так серьезно, так что тебе не о чем беспокоиться.

Он изучает мои глаза, затем вздрагивает. На самом деле он вздрагивает так, будто его что-то укусило, и весьма болезненно. Когда он опускает взгляд на наши ноги, его брови все еще сведены вместе.

- Таннер? Ты в порядке?

- И как же это будет? - спрашивает он меня, поднимая голову, чтобы заглянуть мне в глаза, и продолжая хмуриться.

- А как ты хочешь, чтобы было?

- Я думаю, мы могли бы... - Он делает глубокий вдох и медленно выдыхает. - Замутить друг с другом? На лето?

- Круто.

- И пусть это будет непринужденно, - говорит он.

Разве я только что не об этом говорила?

- Угу. Именно.

- И ты... не возражаешь?

Не возражаю? Он что, не слушал?

- Я уезжаю в конце августа. Ты остаешься здесь. Что хорошего в том, что мы влюбимся друг в друга? Это было бы глупо.

- Да, - соглашается он. - Думаю, ты права.

- Значит, мы с тобой понимаем друг друга?

- Да, но ты будешь... кем? Моей девушкой?

Я подмигиваю ему.

- Твоей невестой.

- Нет, - говорит он, - я имею в виду... по-настоящему. Кем ты будешь для меня? Кем я буду для тебя?

Никаких “по-настоящему”.

- Считай это дополнением к нашему первоначальному соглашению, - поясняю я. - Этим летом мы притворимся, что помолвлены. Мы будем делать все, что делает помолвленная пара... за исключением планирования свадьбы. А в конце лета мы, — она использует воздушные кавычки, — “расстанемся”, и я уеду домой.

- Значит, всё будет понарошку? - уточняет он.

- Да, - отвечаю я. - Мы изображаем помолвленную пару, спим друг с другом, когда хотим, и не допускаем романтических чувств. Когда время придет, всё закончим.

- И ты не против? - спрашивает он, притягивая меня ближе. Его руки обхватывают меня. Твердые мускулы его тела — его бицепсы, грудные мышцы, пресс, его член — прижимаются ко мне, трутся об меня, и я вспоминаю, какой он большой, и какая я маленькая, и, боже мой, как я хочу, чтобы каждый дюйм его тела принадлежал мне. - Ты уверена?

- Угу.

- Я никогда не встречал такой девушки, как ты, - тихо произносит он, и у меня возникает ощущение, что он даже не осознает, что произносит это вслух.

- “Основные правила” тебя заводят? - Мое сердце бешено колотится. Я хочу его. Черт. Я так сильно его хочу. - Как только они вступят в силу, мы сможем делать все, что захотим, Таннер.

- Чего ты хочешь, МакКенна? - спрашивает он меня хриплым голосом.

- Тебя, - бормочу я, приподнимаясь на цыпочки. - Я хочу тебя.

- Я твой, - произносит он, и его губы накрывают мои.

***

Поездка обратно в его хижину проходит в тишине, но машина словно наэлектризована. Потрескивание, повисшее между нами, мощное и волнующее, как обещание того, что ждет нас впереди.

Его кровать похожа на гигантскую подушку, и если бы я отдохнула, побрилась и приняла душ, я бы настояла, чтобы он разделил ее со мной этим вечером. Но я только что отработала восьмичасовую смену в крестьянской блузе, юбке в стиле прерий и ботинках. Несмотря на прохладу в воздухе, я изрядно вспотела за сегодняшний день. От меня воняло в тех местах, в которых я бы предпочла оставаться свежей, ноги болели, и мне нужно было хорошенько выспаться.

- Эй, - говорю я, поворачиваясь к нему. - Не сегодня, ладно?

Он поворачивает голову вправо, чтобы взглянуть на меня.

- Что?

- Не сегодня, - повторяю я, и мои щеки вспыхивают, что выглядит нелепо после нашего откровенного разговора и страстного поцелуя на набережной. - Я весь день работала, понимаешь? Мне нужно в душ. И я устала.

- Ох! - говорит он, кивая. - Да. Конечно. Я понял. Да. Не сегодня.

Электричество, наполнявшее машину, испарилось, и я тут же пожалела о сказанном, поэтому, не подумав, открыла свой большой рот.

- Но мы могли бы... - Я собираюсь предложить ему дать мне время принять душ, а потом вместе посмотреть фильм, но останавливаю себя, и вот почему…

Мы никогда не касались темы дружбы, и, честно говоря, для меня это гораздо более серьезный разговор. Отношения не опасны, но дружба? Дружба способна причинить мне настоящую боль. Если мы начнем делать то, что делают друзья — тусоваться, смотреть фильмы, разговаривать, делиться чем-то, проводить время вместе, - между нами может завязаться дружба. А для меня дружба - это не шуточное дело, уступающее по важности лишь моим отношениям с Мими. Моя дружба с Изабеллой, например, абсолютно семейная; это те отношения, ради которых я бы вышла на маты с любым противником. Я бы оберегала их всем, что у меня есть, всеми силами. Я могла даже умереть за них. Поэтому, я уверена, что могла бы спать с Таннером все лето напролет, не выходя за грань легкой интрижки.