Мистер Ноябрь (ЛП) - Гудин Николь С.

— Хочешь рассказать, что это было?

Я качаю головой.

— Они просто освещали спасение…

— У них не было права снимать меня.

— Хорошо. Я поговорю с ними.

— Уже слишком поздно, — говорю я, и слёзы теперь текут ручьём. — Слишком поздно для разговоров.

Он хмурится, не понимая. Конечно, он не понимает, он просто симпатичный парень с пляжа. У него, наверное, нет ни единой заботы на свете.

— Я не просила их этого делать, — шепчу я.

— Ты не просила нас спасать тебя тоже, но мы всё равно это сделали.

Я киваю.

— Ты прав. Я не просила никого из вас этого делать.

Он открывает рот, чтобы снова заговорить, но я обрываю его.

— Думаю, я всё-таки поеду в больницу, — говорю я парамедику, который сидит позади меня, вероятно, гадая, нет ли у меня черепно-мозговой травмы, чтобы так сходить с ума.

Он выдыхает с облегчением.

Я не оглядываюсь на человека, который спас мне жизнь, когда меня перекладывают на каталку и укладывают. Я не могу даже заставить себя взглянуть на него, когда одна дверь захлопывается, а за ней и другая, но я слышу его, когда он говорит:

— Знаешь, большинство людей просто говорят «спасибо».

— Спасибо, — шепчу я, хотя прекрасно знаю, что он не может этого слышать.

Глава 3

Ретт

— Ты опоздал, — ворчит мой лучший друг Калум, когда я появляюсь.

Он скользит пивом по стойке, я ловлю бутылку, делаю долгий, заслуженный глоток и сажусь рядом с ним.

— Прости, тяжёлый день.

— Плавки жали? — усмехается он.

— Ага, их просто не делают достаточно большими, — огрызаюсь я.

Он посмеивается, прихлёбывая пиво.

— Кого-то потерял сегодня? — на этот раз он спрашивает искренне.

Было много дней, когда я терял людей на том пляже, и именно в такие дни я серьёзно задумываюсь, зачем вообще мне эта работа.

Я качаю головой.

— Не в этот раз. Было близко, но думаю, с ней всё будет в порядке.

Мои мысли уплывают к женщине, которую я сегодня вытащил из безжалостного моря.

Она должна быть просто ещё одной спасённой жизнью, но почему-то это не так.

Я не могу перестать представлять её безжизненное тело в моих руках, почти ушедшую из неё жизнь. Я не могу перестать думать о её широких золотистых глазах, полных страха, когда её снимали камеры.

Я не могу понять, в чём дело, а нет ничего, что я ненавижу больше, чем неразгаданная загадка.

— Так в чём дело тогда?

Я пожимаю плечами.

— Не знаю… просто какое-то странное чувство в животе, которое я не могу объяснить.

— Наверное, то карри, которое Джинни приготовила нам вчера, — он содрогается, и я не могу сдержать смех.

Его девушка, Джинни, правда лучшая. Она милая, весёлая и не терпит никакого дерьма от Кэла — но эта женщина абсолютно не умеет готовить.

Я качаю головой, смеясь.

— Не может быть, я скормил своё Крикет, когда Джинс не видела.

Он хмуро смотрит на меня.

— Это объясняет, почему я убирал собачью блевотину в пять утра.

Я поднимаю бутылку в его сторону.

— Полагаю, я должен тебе одну.

— Лучше две. Её было чертовски много.

Я усмехаюсь.

— Как продвигается сдача дома в аренду? — спрашиваю я.

Калум и Джинни были соседями два года; они сошлись около полутора лет назад, влюбились и недавно переехали вместе. Вместо того, чтобы продавать дом Кэла после его переезда к Джинни, они решили сдать его.

— Хорошо, кажется, мы нашли девушку на просмотре сегодня утром. Она недавно в городе, работает в библиотеке, так что не должна шуметь и всё такое… Джинс она понравилась, так что, думаю, всё отлично.

— Она знает, что её новые соседи любят трахаться в любое время ночи? И что они чертовски громкие…

— Возможно, ей придётся усвоить этот урок на собственной шкуре, — усмехается он.

Я жил с Калумом два года, но переехал и снял своё жильё вскоре после того, как он начал встречаться с Джинни — эти двое не могут держать руки при себе, и, как бы я ни был рад за них, когда тебе только что разбили сердце, находиться рядом с этим невыносимо.

— Ты уже купил Джинни то кольцо, о котором она всё намекает? — усмехаюсь я.

— Не-а, — качает головой он.

Я качаю головой.

— Тебе стоит окольцевать её, пока она не поняла, что ты на самом деле большой болван.

Он толкает меня в плечо.

— Стоит… поэтому я купил ей кольцо даже больше, чем то, о котором она всё твердит.

Я давлюсь глотком пива.

— Серьёзно?

— Абсолютно, — он широко улыбается.

Я просто подкалывал его; понятия не имел, что он действительно готов на такой шаг.

— Чёрт возьми, чувак, поздравляю, — я протягиваю руку, и он хлопает меня по ладони. Я притягиваю его и хлопаю по спине. — Это огромный шаг.

Я точно знаю, насколько он огромен. Я был готов сделать тот же шаг с Келси, пока всё не пошло прахом.

— Да, собственно, поэтому я и хотел сегодня выпить пива… сообщить тебе новость.

— Что же, я безумно рад за тебя, Кэл, вы будете счастливы вместе.

— Ты будешь моим шафером?

— Лучше сначала получить ее согласие, — ухмыляюсь я.

— Ты правда думаешь, что эта женщина откажет мне?

Я усмехаюсь. На самом деле, нет. Полагаю, в не слишком отдалённом будущем мне придётся надеть костюм.

Мы трещим о том о сём, затем договариваемся встретиться в конце недели, после чего звонит Джинни, и Кэл мчится прочь с мыслями в непотребном месте.

Мне и на руку. Нужно вздремнуть, я не могу понять, что именно меня так беспокоит в том, что произошло сегодня днём, но я не могу перестать думать о женщине, которую держал на руках и вернул к жизни, когда всё выглядело чертовски мрачно.

Я отгоняю мысль о её смерти.

С ней всё в порядке. С ней всё будет в порядке.

***

— Джорджия, ты связывалась с Оскаром?

Она качает головой, и я хмурюсь.

Оскар — один из парамедиков, тот, кто забрал вчерашнюю спасённую девушку. Мы довольно хорошо знакомы с бригадами экстренных служб в этом городе — сталкиваемся по крайней мере с кем-то из них ежедневно.

Если кто-то не тонет, то кто-то пьян на песке, или какой-нибудь придурок ворует сумки, или потерялся ребёнок… и так далее. Нам даже пришлось вызывать пожарных на прошлой неделе, потому что какой-то ребёнок застрял головой в перилах на пирсе.

Никогда не бывает скучно, это уж точно.

— Вам нужно было поговорить с той женщиной о чём-то, босс? — спрашивает меня Джорджия.

Я качаю головой.

— Не-а, просто хотел удостовериться, что он доставил её в больницу нормально, она ведь не очень-то хотела ехать.

Она выглядит озадаченной, но не расспрашивает.

Не виню её в недоумении. Мы никогда не проверяем судьбу людей, которых спасаем. Мы делаем свою работу, а затем передаём другим делать их работу.

Но в этот раз всё было иначе. Когда Оскар попросил меня прийти и уговорить её поехать в больницу, я не мог поверить, что она вообще отказывается от помощи.

Если честно, это меня немного разозлило.

Я рисковал жизнью, чтобы спасти её, и делал это не для того, чтобы она могла пойти домой под угрозой, что что-то другое её прикончит.

Всё изменилось в ту секунду, когда я увидел её сидящей там, явно напуганной и очевидно одинокой, её мокрые волосы ниспадали густой завесой на плечи.

Она красива.

Мне не следовало думать о ней так, она была уязвима, а я находился на работе, но я всё равно, чёрт побери, так подумал.

Она великолепна.

Звонит телефон, и я протягиваю руку раньше Джорджии.

— Это Ретт.

— Ретт, это Оскар, ты звонил?

— Да, я, эм… просто хотел проведать ту молодую женщину со вчерашнего дня, ты устроил её в больницу нормально?

— Мисс Рид? — переспрашивает он.

— Я не запомнил её имени.

— С ней всё хорошо, Ретт, слышал, выписалась сегодня утром и уехала домой.