Развод с мужем. После (СИ) - Инфинити Инна

- Я приготовил ей ужин и рассчитал на него дозу. Надеюсь, правильно.

- А завтра чем ее кормить? Завтрак, обед, ужин. А ещё перекусы.

- На завтра я тоже составил ей меню и подготовил контейнеры с едой. На каждом контейнере я написал, сколько инсулина колоть. Не переживай. Мы вместе со всем справимся.

Матвей обнимает меня крепче. Это уже стало привычным. В больнице Матвей все время меня обнимал. Я чувствую его поддержку, чувствую, что он рядом. Я не одна. Мне есть, на кого положиться.

Глава 32. Ближе и роднее

Матвей полностью берёт на себя контроль за питанием Насти. Каждый вечер после работы приезжает к нам с контейнерами еды на завтра. К каждому приклеен стикер с временем кормления, дозой инсулина и паузой, которую необходимо выдержать после укола. Я просто делаю все по инструкции Матвея. Благо, Настя не артачится: съедает все, что я ей даю, и в нужное время. Это огромное облегчение. А то я начиталась в диабетическом чате, что некоторые дети не хотят есть то, что дают родители, или не доедают до конца (а ведь инсулин уколот на конкретную порцию).

Настя становится значительно спокойнее. Уходят истерики. В больнице мне сказали, что неконтролируемое поведение дочки, которое возникло в последний месяц, было вызвано диабетом. Организм не справлялся с таким уровнем глюкозы, и это выливалось в истерики. Когда я это услышала, не поверила. Я была уверена, что у дочки возрастной кризис, и не более. Но, кажется, это правда. Настя не просто стала спокойной, как раньше, она ещё и в свой режим вернулась без проблем. Организм начал получать инсулин, и все стало так же, как было до диабета.

Я не знаю, что бы я делала без Матвея. Я бы не справилась с болезнью одна. От родителей помощи в диабете нет, они при виде сахара 8 чуть ли не в обморок падают. Хотя глюкоза на уровне 8 в течение двух часов после еды - нормально. Даже у здоровых людей сахар после еды поднимается до 8. Именно поэтому анализ глюкозы всегда сдают утром натощак после ночи голода.

Я жду визитов Матвея к нам. Как только часы бьют пять вечера, начинаю подпрыгивать в нетерпении. Смотрю на время и гадаю, чем сейчас занят Матвей. Ещё на работе, думаю. А вот сейчас, наверное, начал собираться. Вышел из офиса, сел в машину. Захожу в навигатор на телефоне, проверяю пробки на дорогах. Расстраиваюсь, если они выше пяти баллов. Значит, Матвей будет ехать долго. Когда наконец-то в нашу дверь раздается звонок, я мчусь открывать. И чувствую колоссальное облегчение, непередаваемую радость, когда вижу бывшего мужа.

Он подхватывает на руки Настю, здоровается с моими родителями. Мы идём в детскую, играем с дочкой втроем. Настя так расцветает, когда приезжает Матвей. И я тоже расцветаю. Визиты бывшего мужа - единственная радость для меня в эти тяжелые темные дни.

Потом мы кормим Настю. Матвей делает ей уколы, у него это получается лучше, чем у меня. Я то в сосуд попаду, то слишком надавлю и останется синяк. После ужина я купаю Настю, и мы вместе укладываем ее спать. А когда дочка засыпает, наступает долгожданное время для нас двоих.

Нет, ничего такого между нами не происходит. Мы просто сидим вместе на кухне или в моей комнате. Разговариваем о Насте и о работе. Я не уволилась из компании Матвея. Он сам забрал из кадров мое заявление. Зачем? Я так и не поняла. Но я продолжаю числиться, хоть и не хожу в офис. Недавно на карту пришла зарплата.

Я не знаю, смогу ли теперь когда-нибудь работать. За Настей нужно круглосуточное наблюдение. Няня от нас ушла, сразу сказав, что не будет работать с ребёнком-диабетиком. В сад отдать? Сомневаюсь. Я знаю, что дети с диабетом ходят в обычные сады, но я пока не рискну отдавать Настю. Вдруг кто-то из детей принесёт в группу конфеты, и дочка съест? Мне пока удобно кормить ее тем, что привозит Матвей.

Бывшему мужу тяжело жить в таком режиме, я вижу, как у него слипаются глаза. Работы в фирме много, он теперь не может задерживаться по вечерам, как делал это, когда мы были женаты. Ведь вечером нужно ехать к нам, проводить время с Настей и давать мне инструкции по питанию на следующий день. Поэтому Матвей стал приезжать в офис к пяти-шести утра и заниматься накопившимися делами перед началом рабочего дня.

- Сколько ты спишь? - спрашиваю, глядя на его темные круги под глазами.

- Три-четыре часа. В выходные пять-шесть.

Даже эти несколько часов трудно назвать сном. У Насти по ночам скачет сахар. То сильно падает, почти до трех, то подскакивает до пятнадцати. Тогда я в панике звоню Матвею, и он говорит мне, что делать. На низкий сахар даю дочке выпить апельсиновый сок. Один раз дала слишком много, и глюкоза с трех подскочила до двенадцати. Пришлось снова звонить Матвею и по его инструкции скалывать хвост инсулином.

- Тебе обязательно быть в офисе так рано?

- Сейчас да. Идет активное слияние компаний, работы невпроворот.

- Приедешь домой, ложись сразу спать.

Мне не хочется, чтобы Матвей уезжал. Но глядя на то, какой он замученный, сама предлагаю ему поехать к себе.

- Сразу не получится, нужно готовить Насте.

- Ты делаешь это по ночам? - изумляюсь.

- Ну да. Сейчас приеду и буду готовить.

Я как-то не задумывалась, когда именно Матвей готовит дочке контейнеры с едой. На часах одиннадцать, я не знаю, где живет бывший муж.

- Где ты живешь? В нашей квартире?

«В нашей». Мне требуется набраться смелости, чтобы так сказать.

- Нет. Она стоит закрытая. Я купил себе однушку в другом районе. От вас без пробок полчаса.

- Далеко. А почему не живешь в той квартире?

- Не смог жить в ней после развода.

Мы замолкаем. Тяжело на душе. И так не хочется, чтобы Матвей уезжал. Аж до слез. Но и удерживать его под надуманными предлогами не имею права. Ему нужны хотя бы эти три-четыре часа сна.

- Переезжайте с Настей туда, - неожиданно говорит.

Я даже не сразу понимаю, о чём Матвей.

- Куда туда?

- В ту нашу квартиру.

- Зачем?

- Она ваша с Настей. Я же хотел оставить ее вам после развода. Она намного больше, удобнее, закрытый двор с огромным детским городком. Насте там понравится. С твоими родителями всё же тесновато.

Я как замерла на одном месте, так и не шевелюсь. Сердце быстро-быстро застучало, дыхание сбилось.

- Я ещё договорился со своим другом Костей, - продолжает, как ни в чём не бывало, - чтобы он обучил тебя считать хлебные единицы и дозы. Сюда к твоим родителям, наверное, ему будет не очень удобно приезжать.

- А откуда Костя это умеет? - удивляюсь.

Костю я, конечно, прекрасно помню. Ненавистный мне друг Матвея. Любитель секса без обязательств. Он не утруждает себя запоминанием женских имён. Называет всех девушек «зая» или «малыш». Девушкам приятно слышать ласковое обращение, но они даже не догадываются, что Костя так их называет просто потому, что не запомнил имени.

- Он работал учителем в спецшколе для детей с диабетом и какими-то ещё заболеваниями. Их там обучали.

Костя - школьный учитель по алгебре и геометрии. А вообще, он сын бывшего министра образования нашей страны. Уйдя с госслужбы, его отец открыл в Подмосковье элитную закрытую школу для детей олигархов. Обучение там стоит несколько миллионов в год. Если не в месяц. Я всегда удивлялась, почему Костя работает учителем где угодно, но только не у своего отца. Это же что-то вроде семейного бизнеса. Но, по-моему, у него просто плохие отношения с отцом, поэтому Константин предпочитает преподавать в обычных общеобразовательных школах. Оказывается, ещё и в какой-то специальной для больных детей работал.

- Ээээ, хорошо, - растерянно тяну.

- Когда вы с Настей сможете переехать? Давай я перевезу вас на выходных?

- Давай.

У меня нет ни малейшего желания отпираться. К тому же с родителями и правда стало тяжело. Они ничего не понимают в диабете, записали Настю в инвалиды. Ну, мама ещё старается держаться, недавно из лучших побуждений испекла пирог и чуть было не накормила им Настю. Хорошо, я вовремя вошла на кухню.