А в кабинете доктора Роулингса все еще продолжался напряженный разговор врача и пациентки.
Келли, расхаживая по кабинету, немного виновато и в то же время нервно говорила:
— Доктор, я была уверена, и все время думала, что вы останетесь довольны мной. Ведь я считаю палату своей, я живу там и все вещи, окружающие меня, кажутся родными и близкими — нисколько меня не раздражают.
Доктор Роулингс сидел на крышке стола и пристально рассматривал свою пациентку. Ему казалось подозрительным такое поведение, что‑то было в нем необычное. Но что? Доктор Роулингс пытался сообразить, но это ему пока не удавалось.
"Возможно, ее кто‑то научил, — сам себе сказал доктор, — а может быть и нет".
А девушка все ходила и ходила перед ним.
— Келли, я не буду тебе долго объяснять сущность своего метода, но мне кажется, раньше ты не возражала против этого кабинета.
— Я и сейчас не возражаю, доктор Роулингс, — Келли остановилась напротив врача, — но поймите, в палате мне будет легче вспоминать, там ко мне приходят интересные мысли, я даже слышу звуки музыки, часто вспоминаю Джо, думаю, как он меня любил, и тогда мне становится легче, мое настроение делается не таким тягостным и безрадостным.
— Ну хорошо, — согласился доктор Роулингс и спрыгнул с крышки стола, — я рад, что твое настроение улучшилось и ты уже не грустишь, хоть изредка, но улыбаешься. Я согласен, этот сеанс мы проведем в твоей палате и быть может, все будет очень хорошо. Можешь идти к себе, а я приду чуть позже.
Но Келли не тронулась с места. Она все еще смотрела на доктора Роулингса, как бы не веря, что смогла его обмануть.
— Вы в самом деле придете?
— Ну конечно, приду, — улыбнулся доктор Роулингс, приветливо и ободряюще. — Если тебе кажется, что там будет легче разговаривать, то поговорим там.
— Спасибо, спасибо, доктор, — закивала Келли и заспешила прочь из кабинета доктора.
Опасливо озираясь, Джина вошла в "Ориент–Экспресс". Она явно кого‑то боялась и жалась к стене. Лайонел схватил ее за руку.
— Ну вот, ты мне и попалась.
— Ой, извини, Лайонел. — поспешила освободиться из его объятий Джина, — я думала, что ты ждешь меня на яхте.
— Я прождал тебя на яхте целых два часа.
— Я не смогла, была занята.
Лайонел подтолкнул Джину к столику, а сам уселся напротив.
— У меня возникли кое–какие осложнения, — теребя сумочку в руках, произнесла Джина.
— Да? — изумился Лайонел.
— Я сейчас начинаю жалеть, что затеяла свой бизнес.
— Всегда, Джина, есть луч надежды, — глубокомысленно заметил Лайонел.
— Но где он? Где? — посмотрела по сторонам Джина. — Я столько наделала в последнее время долгов… — виновато затараторила она, — да еще тебе, Лайонел, я должна пять тысяч…
Лайонел поморщился как от зубной боли, когда Джина заговорила о деньгах.
— Джина, этот долг ты можешь ликвидировать только одним способом, — Лайонел Локридж поднял вверх указательный палец, — всего только один поступок и ты мне ничего не должна.
Такой поворот разговора явно заинтриговал Джину, и на ее лице появился неподдельный интерес.
— Ты что, вернешь мне расписку? — спросила она.
— Возможно. А еще лучше, я просто потеряю память, ведь для тебя такое возможно?
Джина улыбнулась ехидно.
— Очень смешно. Так в чем же, собственно, хитрость? Что я должна такое совершить, чтобы ты забыл о пяти тысячах долларов?
— Делай что делаешь, Джина, — ответил, смеясь, Лайонел.
— Забавно, — возмутилась Джина, — сколько же вокруг меня, оказывается, беспамятных старичков!
Лайонела злость Джины просто развеселила. Он захохотал на весь зал.
— Я имел в виду, Джина, несколько другое, — уже успокоившись, сказал Лайонел.
— Чего же ты хочешь?
— Мне надо, чтобы ты собрала кое–какую информацию об одном человеке.
— О ком?
— Я хочу знать все о поездке Иден в Европу. Во–первых, мне интересно знать, зачем и почему она туда ездила, с кем ездила, с кем встречалась, и почему вернулась оттуда.
— Ах, вот оно что! — Джина откинулась на спинку дивана. — И ты эту информацию хочешь использовать против Иден?
— Возможно, — пожал плечами Лайонел.
— Знаешь, я, наверное, этим не стану заниматься.
— Почему? — воскликнул Лайонел. Теперь уже Джина пожала плечами.
— Вы что, может, стали с ней лучшими подругами? — Лайонел пристально посмотрел на испуганную Джину.
— Нет, мы с ней никакие не подруги, но пару раз она меня очень сильно выручила, и поэтому я не могу этим заниматься.
— Да, — рассудительно произнес Локридж, — пять тысяч долларов — деньги немалые, и тебе придется их отдать.
— Лайонел, она мне ничего не расскажет.
— Послушай, Джина, я тебя прекрасно знаю. Если тебе что‑то надо узнать или выведать, ты достанешь это буквально из‑под земли. Так вот, если ты кое‑что узнаешь, и если информация будет стоящей, то долга в пять тысяч долларов за тобой не будет. Обещаю, — Лайонел на сей раз улыбнулся, посмотрел на Джину, и его лицо стало строгим.
— Ну, я не знаю… — уже сдаваясь, прошептала Джина. — Не знаю, Лайонел, думаю, я не смогу тебе помочь.
— Отлично, Джина, тогда отдавай долг.
Джина испуганно дернулась и опустила глаза.
— Ладно, ладно, Лайонел, — наконец‑то Джина сдалась. — Но на это нужно время, — уже по–деловому перешла к разговору Джина.
— Время я тебе дам.
— Должно быть, это очень дорогая информация? — поинтересовалась Джина.
— Для меня — да, — коротко сказал Лайонел.
— Значит, эта информация тебе очень нужна.
На этот раз Лайонел не ответил. Джина думала, что бы еще такого выведать у него, но он молчал. Потом вдруг приподнялся из‑за стола.
— Значит, так: ты достаешь информацию и тогда за тобой не числится долг, — он поднялся, понимая, что дальнейший разговор с Джиной бессмысленен.
Джина осталась сидеть за столиком одна. Она задумалась.
Иден сидела у стойки бара и что‑то записывала в толстую канцелярскую книгу.
Кейт Тиммонс остановился в двери и несколько мгновений любовался Иден, потом игриво соскочил со ступеньки, подошел к женщине и остановился у нее за спиной.
— Привет, — сказал он ей в самое ухо. Иден вздрогнула.
— О, Кейт, я и не думала, что ты вернешься.
— Да, на работе была небольшая запарка, но я дал указания и все решил. Я приказал им управиться самим. А потом вспомнил, что если красивую женщину, — он вновь пристально посмотрел на Иден, — оставляешь за ленчем, то нечего рассчитывать на ужин, — свою фразу он закончил широкой улыбкой.
Иден задумалась и захлопнула книгу.
— Так да или нет? — вопросительно посмотрел на нее помощник окружного прокурора.
— И да и нет.
— Я хотел бы услышать "да", — произнес Кейт.
— У меня возникли кое–какие проблемы с монтажом рекламы на крыше отеля, что‑то у них не в порядке с проводкой, — по–деловому принялась объяснять Иден, — и я не могу никуда уйти, пока там не закончат.
На крыше? — закатил глаза Кейт, — это так романтично… У меня никогда еще не было свидания на крыше. Я иду с тобой.
— Послушай, Кейт, а ты что‑нибудь понимаешь в амперах, вольтах…
— В чем?
— В электричестве, скажем так, — пошутила Иден.
— А, амперы–вольты — это то, что пишут на батарейках? — рассмеялся Кейт, — тогда понимаю.
— Теперь‑то я поняла, помощник из тебя, Кейт — просто никудышный. Но все равно, пойдем, — и они заспешили через весь ресторан к выходу.
Джина, увидев, как Кейт и Иден спешат к лифту, провела их настороженным взглядом. Ей тоже очень хотелось бы знать, о чем сейчас договаривались Иден с Кейтом и куда они направились. Но как ни напрягала Джина свой слух, она не услышала ни слова из разговора мужчины и женщины.
Доктор Роулингс вошел в палату Келли, когда та, сидя в постели, рисовала, положив на колени большую папку. Карандаш быстро скользил по шершавому листу бумаги, оставляя точные штрихи.
— Я немного задержался, Келли, ты меня извини. Застрял в кабинете — были кое–какие важные дела, надо было разобраться с бумагами.
