Наш папа - прокурор (СИ) - Тимофеева Ольга Вячеславовна

Его слова вселяют надежду и вызывают искреннюю улыбку.

Юрина мама поправляет мне подушку и спрашивает, что подать. Я мотаю головой, мне ничего не надо.

– Так, молодежь, что будем решать? – спрашивает Александр Евгеньевич, – у нас с матерью есть предложение, вам таким большим семейством перебраться жить в загородный дом. Там и на улицу проще ходить, и дом большой, и свежий воздух.

Я вопросительно смотрю на Юру.

– Мы подумаем, – отвечает за нас.

Хах. Подумаем?!

– Втроем будем жить? – Спрашиваю у Юры, намекаю на его подружку. Родители переглядываются, а меня уже прет. Я его предупредила, а он всех обманывает. Ладно, по-дружески поддержал. Он все-таки отец, но это его “подумаем…”

– То есть втроем? – переспрашивает отец, Вас пятеро с детьми.

– Он, – киваю на Юру, – живет с другой девушкой.

Юра смотрит на меня, не ожидал, что я это скажу. Но я не хочу потом остаться дурой, что я все испортила.

– Как? Юра? – Ирина Анатольевна разворачивается к нему. Искренне удивляется, отец смотрит, не моргая. Они не знали. Значит, мы все сейчас послушаем версию для родителей.

– Я не живу с девушкой.

– Мне вчера привиделось значит?

Выдыхает.

Не при родителях надо было это начинать, конечно, но раз уж они так хотят видеть меня в невестах, то пусть знают, что это не из-за меня.

– Подожди, Саша беременна, а ты живешь с другой? – Отец грубеет.

– Я не живу с ней.

– Тогда, кто из вас говорит неправду?

– Спокойно, я все объясню. – Юра выпрямляется, как на суде выступает. Я поджимаю губы, чтобы не рассмеяться. Он сейчас адвокат. Причем, сам себе. – Да, технически эта девушка живет у меня, но это не то, что вы думаете. Я сдал ей комнату.

– У свидетеля обвинения есть вопрос, – поднимаю руку и улыбаюсь. Юра выдыхает, дает слово сказать.

– Если вы сдали комнату, потому что у девушки нет денег, то чем она рассчитывается в таком случае?

– Ничем.

– Мы о чем вчера с тобой вчера говорили, Юра, – встает на мою сторону отец. – Я думал, ты что-то понял.

– Да понял я все, – оправдывается прокурор, – это вы все перевернули.

– Ты даже на грамм не представляешь, каково это родить, – разворачивается Ирина к сыну, – и знать, что любимый человек где-то с кем-то празднует. У нее болит все, она после операции, а ты с кем-то там…

– Я не праздновал ни с кем.

– Но после Саши ты поехал домой к этой девушке. Это… это тоже самое.

– Так. Стоп. – Юра повышает голос. – Да вы чего? Сами учили всегда, что надо помогать людям.

– Надо, но не когда у тебя беременная жена, а ты подселяешь к себе кого-то еще. – У Юриной мамы это вырывается случайно. Но так естественно, будто только я не знаю о свадьбе.

– Так все. Хватит! Мы с Сашей сами разберемся, хорошо?

– Юра-Юра…– качает головой Ирина Анатольевна. – Сашенька, ты отдыхай, тебе нервничать нельзя. – Юрина мама гладит меня по голове, и ей на самом деле все равно, как я выгляжу.

– Спасибо, – шепчет одними губами. Я поджимаю губы и усмехаюсь. Это я еще про папу не рассказала, и как он меня беременную бросил.

– Не шипи. – Поучает отец. – Тридцать лет почти, а все учить надо. – В папе прорываются нотки того, про что говорил когда-то Юра.

– Я вам повторяю, да, у меня живет девушка, но между нами ничего нет. Ей нужна была помощь, я предложил помочь. И когда я уезжал, у меня тоже никого не было. Мне… – сглатывает, что-то хочет сказать, решается. А я уже и не хочу этих откровений при родителях. – Мне нужна только Саша.

Да ладно. Глаза сами поднимаются на него. Я не ослышалась? Нужна?

– Ты не нам это должен говорить, а ей, – папа кивает на меня.

– Ладно, Саш, – одергивает мужа Ирина, – это пусть сами обсудят, без нас. Я нашему сыну верю, хоть его действия и не совсем красиво выглядят со стороны.

Неловко как-то получилось с родителями. Я увожу взгляд в окно, смотрю на шары. Хотела его зацепить, да, но думала в шутку перевести и не хотела, чтобы все ссорились. Да и вообще неожиданно, что все оказались на моей стороне.

– О, шары знаменитые, – Юрин папа разворачивается тоже к окну. – Мне уже прислали видео, как мой сын лазил по деревьям и доставал шары.

Кошусь на Юру, он закатывает глаза.

– Ему видимо мало было того сотрясения зимой, он решил еще раз… – не сдерживаюсь, а Домбровский в ответ улыбается.

– Переживала за меня?

– Нет, просто… просто, как я потом детям скажу, что их отец погиб, упав с дерева, потому что лез за воздушными шарами. – Я обстановку обострила, я же ее и немного пытаюсь разрядить. Он – папа наших дочек и я не собираюсь это ни от кого скрывать. Но в остальном…

– Саша, может, ты чего-то хочешь или надо что-то принести?

Надо, но при мужчинах я не хочу. поднимаю на них глаза.

– Давай так, мы с тобой созвонимся, и наедине поговорим. Хорошо?

Я киваю, но вряд ли напишу сама и попрошу о чем-то. У меня есть друзья.

– Ладно, Ира, пойдем в детское сходим, я попрошу, чтобы нас пропустили посмотреть внучек, Саша, поправляйся.

– Спасибо.

Нас оставляют одних. Я жду, что он начнет нападать, а мне надо будет защищаться, но Юра подходит и садится рядом. Улыбается, берет за руку.

Странный какой-то.

– Я неправду сказала?

– Ты же веришь мне и знаешь, что ничего не было с Викой. – Машу головой и пожимаю плечами. Нет, я не знаю. Хочу верить, но не знаю… – Мне, правда, очень тяжело было на суде принимать то решение, озвучивать его. Я не смотрел на тебя, но знал все, что ты чувствуешь, ко мне, к отцу, ко всему миру. Я пришел к нему накануне, я рисковал, когда встречался в СИЗО с ним, но нашел способ поговорить. Там узнал, что на тебя было покушение, чтобы он не делал лишних движений, его заставили подставиться с побегом. Я вытяну его, я тебе обещаю. Но сначала надо понять, кто за этим стоит.

– Это все звучит красиво, но я хочу, чтобы папа был на свободе, потому что он не виновен.

– Поэтому мы ничего тебе и не рассказали. Он сразу сказал, что ты будешь разбираться, а это никому не надо.

– Я никогда этого не пойму.

– Вот упрямая. Тебя чуть не убили из-за него, а ты заладила, я не приму. – Молчу. Ладно. – Слушай. Просто представь ,что тебе угрожают. А под прицелом твоя дочь. Ты что сделала бы? – Юра строго меня отчитывает. Меня передергивает и ноги заходятся от сильной дрожи. Его слова цепляют. – Ты бы подставила себя, чтобы защитить своего ребенка? Можешь мне не отвечать. Себе ответь и признай, что я ни в чем тут не виновен.

Глава 21. Юра. Письмо

Веду машину, отстукивая по рулю мотив песни, играющий по радио.

Обожаю слово ”возможно”. Это не какое-то там “нет” или “не верю”. Это шанс все вернуть. Это не нулевая вероятность меня простить.

И с каждым шагом я все ближе к Саше. Для меня вопрос только во времени, сколько она будет сопротивляться.

Возможно, ты прав.

Возможно. Ты. Прав.

Улыбаюсь. Не “возможно”, а я точно прав. Но согласен и на то, что Саша начала хотя бы сомневаться. Мои слова, подтвержденные словами ее отца, имеют вес. Да такой, что перевес на ее чаше стал меньше. А мне надо снова вернуть все в равновесие.

И этого не сделать, пока Вика рядом. Если там у меня в свидетелях папа, то с Викой… если только кот подтвердит, что отношений нет. Но с его характером, он скорее меня подставит.

Вика – не глупая девочка, должна все понять. И, пусть мне и не мешает, но если, чтобы помириться с Сашей, надо всего лишь выселить Викторию, я решу этот вопрос.

Захожу в подъезд, заглядываю в почтовый ящик, там, на дне, что-то лежит. Поэтому лезу в карман и, достав ключи, открываю дверцу, достаю письмо на мое имя.

Пока поднимаюсь в лифте на свой этаж, рассматриваю конверт. Он уже – одна сплошная странность.

Подписан не рукой, адрес напечатан на принтере. Ни обратного адреса, ни отправителя - нет. Штамп. Принято и отправлено в одном отделении. Кто-то максимально хотел себя засекретить.