Слишком хорошо (ЛП) - Коринн Майклс

– И все это время ты мысленно раздевала меня?

– А ты не делал того же?

Я улыбаюсь.

– Я никогда не говорил, что не делал.

Эйнсли наклоняется и целует меня.

– Теперь у нас есть несколько недель, чтобы по-настоящему раздеть друг друга.

Моя рука поднимается вверх и обхватывает ее задницу, придвигая ее ближе.

– Это точно.

Как раз в тот момент, когда все начинает двигаться в правильном направлении, по рации раздается сигнал пожара, и я стону, отрываясь от ее восхитительных губ.

Эйнсли перекатывается на свою сторону кровати – отлично, я уже думаю о том, что это ее сторона, и сажусь, ожидая услышать сообщение.

– Станция 13, начальник отделения номер 2, машина 689, сообщение о пожаре в здании на Главной улице 188. Скорая помощь в пути.

Я натягиваю шорты, прежде чем начнется повтор сообщения для тех, кто пропустил его в первый раз.

– Мне нужно идти, – говорю я Эйнсли.

Она садится, натягивая на себя одеяло.

– Конечно, Главная улица... это Хейзел?

– Нет, но она близко. Оставайся здесь. Я вернусь, как только смогу.

Эйнсли кивает.

– Будь осторожен, Лек.

Я подмигиваю, беря рацию.

– Всегда, – я наполовину выхожу за дверь и поворачиваю обратно, идя к кровати. Она несколько раз моргает, когда я наклоняюсь. – Не покидай эту кровать. Я хочу, чтобы ты была здесь, когда я вернусь, – я целую ее и ухожу.

***

– Отличная работа, – говорю я, когда мы стоим у пожарной машины. Когда мы приехали, огонь уже потушили благодаря установленным сверху распылителям. Самое неприятное заключается в том, что они наносят больше вреда из-за воды, чем что-либо другое.

– К счастью, все обошлось, – говорит Дэвидсон, разминая шею. – Жаль только, что придется заменить весь первый этаж.

– Тем не менее, распылители сделали именно то, что должны были.

Лопес медленно кивает.

– Да, это было возгорание жира, и он залил его водой, – с досадой говорит Дэвидсон. – Мы проводим тренинги по этому поводу во всех ресторанах, чтобы избежать подобного.

Я кладу руку ему на плечо.

– Да, но нас учат сохранять спокойствие в кризисных ситуациях. Не все способны справиться с подобным.

– Привет, мальчики, – зовет Хейзел, выходя с подносом в руках.

– Хейзел, моя любимая женщина! – говорит Лопес, когда она подходит ближе.

Она улыбается.

– Ты говоришь это каждой женщине, которая подает кофе, Эдгар. Я знаю, что Маргарет из закусочной ты тоже так говоришь.

Он хватается за грудь.

– Ты моя любимая – навсегда.

– Да, да, – Хейзел протягивает поднос. – Держите. Кофе для всех.

Мы все берем по стаканчику и благодарим ее. Ее кофе – лучший из всех, что я когда-либо пробовал.

– Полагаю, мы тебя разбудили?

– Ну, если учесть, что Главная улица довольно маленькая, то да. Но я услышала и дымовую сигнализацию. В итоге ничего страшного?

– Я бы так не сказал. Ресторан получил повреждения, но ничего такого, что нельзя было бы исправить.

Она кивает.

– Что ж, это хорошо. Я уверена, что общество поможет. Мы всегда помогаем. Хорошая работа, ребята.

Я уверена, что увижу некоторых из вас через несколько часов.

Хейзел возвращается в свой дом, а на часах уже десять. Нам нужно уйти с улицы, чтобы дать людям возможность лечь спать.

– Ладно, ребята, давайте вернемся в участок, чтобы вы могли написать свои отчеты, – а мне нужно вернуться туда, где меня ждет очень красивая женщина.

– Конечно, шеф.

Я сажусь в свой грузовик и вижу, что у меня есть сообщение от Эйнсли и два пропущенных звонка от Каспиана. Обычно в это время он только собирается на работу и нечасто звонит.

Обычно я перезваниваю ему, но сейчас... Я не знаю, что, черт возьми, ему сказать. Не то чтобы я считал, что сделал что-то плохое, но все же – она его сестра. Не то чтобы я не потратил годы, придумывая все возможные способы, как бы я с этим справился, но теперь, когда это у меня перед глазами, все выглядит иначе. Теперь это реальность. Сначала я проверяю сообщение.

Эйнсли: Позвони мне, прежде чем вернешься домой.

Пока я смотрю на телефон, готовясь позвонить ей, раздается звонок, но это Каспиан.

Черт. Я просто буду вести себя нормально, потому что, похоже, он не собирается прекращать звонить, так что я могу с этим разобраться.

– Привет, Кас.

– Привет, придурок. Знаешь, я должен тебе кое-что сказать, – произносит он невнятно.

Отлично, он пьян.

– Да?

– Да, но я подумал, что ты спишь.

Никогда еще я не был так счастлив, что он в полном дерьме и мне не придется говорить об Эйнсли.

– Я мог бы спать прямо сейчас, – говорю я, подшучивая над ним.

– Черт. Прости, брат, – шепчет он. – Я не буду тебя будить.

Я смеюсь.

– Слушай, тебе лучше пойти поспать. Ты, похоже, совсем не в форме.

– Так и есть.

Я не уверен, соглашается ли он с тем, что ему следует поспать, или с тем, что он в полной заднице, или с тем и другим.

– Адмирал приехал для проверки.

Я моргаю.

– Что?

– Ага. Он приехал сюда со своим бесконечным запасом неодобрения.

Неудивительно, что он пьян. Каспиан – сын, которого адмирал пытался сломать. Мой отец, при всех его бесконечных недостатках, не пытался сделать из меня того, кем я не был. Он позволял мне заниматься спортом и быть ребенком. У Каспиана не было такой свободы. Думаю, во многом это было связано с требованиями и целями, которые преследовал его отец.

– Ты не ребенок, Кас. Ты взрослый мужчина, который не просит у своего отца ни единого гребаного цента. Не позволяй ничему, что он говорит, изменить твой образ жизни.

– Я и не меняю. Я просто выпил несколько рюмок, когда он ушел, а потом несколько бутылок пива. Потом я рассказал ему правду об Эйнсли. Так что он собирается заняться ею. Он расскажет ей обо всем, что она делает не так.

Черт. У меня такое чувство, что я знаю, на что он намекает.

– Что значит, он собирается ею заняться?

– Я пытался позвонить тебе, но ты спал. Возможно, я проболтался, что Эйнсли живет у тебя, и он был недоволен.

Я сворачиваю на свою подъездную дорожку и вижу белый «Мерседес» с номерами «РАДМ» и... вот и закончилась моя ночь.

Глава восемнадцатая

Эйнсли

– Папа, привет! – говорю я, открывая дверь, тяжело дыша от беготни, чтобы не выглядеть так, будто я жду голая в постели Леклана.

– Привет, Эйнсли Кристин, – говорит он, неодобрение звучит в каждом слоге.

Удивительно, как легко он может заставить меня почувствовать себя шестилетней и нуждающейся в нравоучениях.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, благодаря Бога за то, что надела не только шорты после звонка Каспиана буквально минуту назад. У меня не было времени на многое другое, и на мне все еще футболка Леклана.

Это так плохо.

Очень. Плохо.

– Я мог бы спросить тебя о том же, – говорит адмирал, разглядывая мой наряд.

– Ну, я здесь, потому что работаю над статьей. Я уже говорила.

– Да, но ты не упомянула, что живешь в одном доме с Лекланом.

Я вздыхаю, чувствуя, что хочу закричать, и все еще борюсь с желанием угодить ему.

– Я не знала, что должна была упомянуть об этом. Это же Леклан.

– Да, а ты моя дочь. Ты не говорила об этом, потому что не хотела, чтобы я знал. Ты сказала, что остановилась в домике.

– Таков был первоначальный план, и я действительно остановилась в нем, но возникла проблема, мне нужно было уехать оттуда, и Леклан сказал, что я могу остаться здесь. Я подумала, что ты обрадуешься, поскольку я не одна в лесу.

Он скрещивает руки на груди.

– Я бы хотел, чтобы ты не оставалась в доме с мужчиной.

Я качаю головой.

– Папочка, я живу с Лекланом и Роуз. Он не просто случайный парень. Не говоря уже о том, сколько ночей он провел в нашем доме, когда мы росли? Я спала с ним в одном доме сотни раз, и все было в порядке, – и мы только что занимались грязным, потным сексом в той задней спальне, но... я не буду ему об этом говорить.