Порочная королева (ЛП) - Торн Айви

И я понимаю, что в этом мире нет ничего, что могло бы заставить меня отпустить её.

Мы занимаемся обычными упражнениями, но я могу сказать, что её мысли витают где-то далеко, как и мои. Я провожу её по беговой дорожке достаточно долго, чтобы она разогрелась, а затем наблюдаю за ней, пока она выполняет упражнения с отягощениями. На ринге она более сосредоточенна, но я всё равно замечаю, что она не полностью готова, и, честно говоря, я тоже не чувствую себя в своей тарелке.

— Что происходит? — Спрашиваю я её, нанося удар, от которого она отшатывается назад. — Если ты оставишь такой проход в реальном бою, твой противник уничтожит тебя.

— Прости. — Афина убирает волосы с лица тыльной стороной запястья. — Наверное, я всё ещё устала после вчерашнего вечера. И занята своими мыслями.

— Когда ты на ринге, нельзя позволять посторонним вещам влиять на тебя, — мягко предостерегаю я. — Это причинит тебе боль.

Афина приподнимает бровь.

— Я не думаю, что ты тоже здесь, — замечает она. — Я нанесла удар ранее, который, я знаю, ты мог бы заблокировать.

— Я не понимаю, о чём ты говоришь, — говорю я ей с ухмылкой, поднимая перчатки и кружа вокруг неё. — Давай, повторим это ещё раз.

После этого она удвоила свои усилия, стараясь сосредоточиться и выкладываться на полную. Сегодня её движения стали немного более медленными, и я не могу винить её за это, прошлая ночь была тренировкой сама по себе. Тем не менее, ей нужно быть готовой не только к формальным схваткам. Пикси может появиться снова в любой момент, не говоря уже о том, кого ещё наши отцы решат послать за ней или за нами. Нам всем нужно быть готовыми, и не имеет значения, провели ли мы всю ночь перед этим трахаясь вслепую. Кто бы ни пришёл после нас, ему будет насрать.

Но я знаю, что Афина понимает это, поэтому я больше не мучаю её. Вместо этого мы заканчиваем тренировку, и когда наконец заканчиваем, на улице уже темно. Афина бросает взгляд в окно, а затем снова на меня.

— Давай примем душ здесь, — неожиданно предлагает она. — А потом поедем кататься. Я пока не хочу возвращаться домой.

Меня охватывает трепет при мысли о том, что она будет со мной в душе. Должно быть, она заметила выражение моего лица, потому что тут же начинает смеяться.

— Я не имела в виду совместный душ, — говорит Афина, ухмыляясь мне. — Если только...

— Если только что? — Моё сердце мгновенно подпрыгивает при мысли о том, как она стоит под струями душа в раздевалке, как мыло стекает по изгибам её груди, как мокрые волосы липнут к коже.

Блядь. У меня сейчас начнётся эрекция, и тогда она действительно устроит мне разнос по этому поводу.

— Не думаю, что я готова к... ты знаешь, — Афина краснеет, и я понимаю, что она думает о прошлой ночи. Я тоже вспоминаю её и вчерашний день, и почти каждый раз, когда прикасался к ней или видел её обнажённой. Это, чёрт возьми, невозможно забыть.

— Я буду джентльменом, — говорю я, поднимая руку и улыбаясь ей. — Я даже не прикоснусь к тебе, если ты сама этого не захочешь.

Афина приподнимает бровь, стараясь выглядеть подозрительно, но я замечаю в её лице что-то уязвимое. Я знаю, что она не решается доверять, и то, что она дала любому из нас столько, сколько дала, после всех наших промахов и ошибок, – это чудо.

Я, например, собираюсь провести остаток своей жизни, исправляя то, что натворил.

— Пошли, — говорю я, кивая головой в сторону раздевалок. — Спортзал сейчас закрыт, больше никто не придёт. У нас есть свободное место. И я обещаю, честь скаутов. Я буду джентльменом.

— Ты никогда не был бойскаутом.

Афина смеётся, но следует за мной в мужскую раздевалку. Когда она начинает раздеваться, я не могу оторвать от неё взгляд. Она идеальна во всех отношениях, и я позволяю себе на мгновение насладиться её красотой.

Меня восхищают её накачанные мышцы, которые она приобрела с тех пор, как мы начали тренироваться вместе. Её грудь, идеально подходящая для моих ладоней, стройные бёдра и водопад тёмных волос, в которые я так люблю запускать свои руки.

На её коже всё ещё заметны следы прошлой ночи: грудь, бёдра и ягодицы покрыты отметинами и рубцами от флоггера, трости и ремня. На бёдрах видны синяки от рук Кейда, а губа слегка покраснела в том месте, где Дин и Кейд укусили её. Следы, которые они оставили, всё ещё заметны: тёмные пятна на шее, следы зубов слегка затянулись.

Любой, кто увидел бы её даже в одежде, сразу понял бы, чем она занималась, и я знаю, что в этом и был весь смысл. В университете все знают, кому принадлежит Афина Сейнт, но Дин и Кейд решили оставить ещё одно доказательство этого. Не думаю, что кто-то, кроме нас четверых, знает, что я тоже занял своё место рядом с ней. Но мне, честно говоря, всё равно. Мне не нужно объявлять всему миру, что она моя. Единственный человек, который имеет для меня значение, стоит прямо здесь.

Я стараюсь держать дистанцию, когда мы принимаем душ. Передаю ей мыло и стараюсь не касаться её, даже случайно. Однако я чувствую, что она тоже смотрит на меня, и в комнате становится жарко не только из-за пара, поднимающегося от воды.

Афина запрокидывает голову под струи, позволяя им стекать по её волосам. Я позволяю своему взгляду скользнуть к её груди, где мыльные пузыри прилипают к соскам, а пена стекает по коже. Она невероятно красива, и даже если быть с ней значит делить её с кем-то другим, я не могу поверить, что у меня вообще будет хоть какая-то часть её.

Она открывает глаза, и наши взгляды встречаются. Я краснею, понимая, что попался, но она лишь улыбается.

— На что ты смотришь? — Спрашивает Афина мягким, почти страстным голосом, и я ухмыляюсь ей в ответ.

— На тебя, — говорю я без обиняков. — Ты невероятно великолепна, я не могу представить, как кто-то может отвести от тебя взгляд.

— О? — Она внезапно делает шаг вперёд, и я отступаю на шаг, вспомнив о своём обещании. Я прижимаюсь спиной к стене, кафель приятно холодит мою разгорячённую кожу, а Афина продолжает приближаться. Внезапно она прижимается ко мне, её мягкие, влажные груди прижимаются к моей груди, когда она поднимает голову и встаёт на цыпочки.

— Ты обещал не прикасаться ко мне, — шепчет она. — А я ничего не обещала.

Я, чёрт возьми, не могу думать. Моё сердце бешено колотится в груди, мой член мгновенно набухает. И когда Афина наклоняется, берёт меня за запястья обеими руками, поднимает мои руки так высоко, как только может дотянуться, и прижимает их к кафелю, мой член мгновенно становится таким твёрдым, что я думаю, он вот-вот оторвётся.

— Ммм, — она выгибается навстречу мне, крепко сжимая мою эрекцию между нами, нежно касаясь своей мягкой кожей моего мускулистого живота, наклоняясь вперёд, чтобы почувствовать, как набухает моя головка. — Тебе хорошо, — шепчет она.

А затем она целует меня.

Боже, никто не целуется так, как Афина. И она никогда раньше не целовала меня так. Она прижимает меня к стене, её руки обхватывают меня с удивительной силой. Её язык скользит по моей нижней губе, проникая в мой рот, а зубы нежно прикусывают меня, когда она целует меня крепко, горячо и страстно. Я не думаю, что когда-либо в жизни был так же неистов.

Она кажется одновременно мягкой и упругой, её шелковистая кожа скрывает упругие мускулы, а сама она горячая и влажная, как и её киска, которая обнимает меня. Я хочу овладеть ею больше, чем дышать, и хочу остаться в этом состоянии, когда она прижимает меня к стене и целует так, словно никогда не сможет насытиться моим ртом.

— Ты единственный, кто похож на меня, — шепчет она, — единственный, кому я полностью доверяю. Если бы у меня был выбор... — её слова согревают мои губы, а дыхание нежно касается их. — Это были бы мы. Но теперь это в прошлом, ты ведь знаешь это, не так ли? Или мы все, или ничего. И... — она прерывисто выдыхает, все ещё почти целомудренно касаясь меня своими губами. — Я тоже люблю их, по разным причинам. Но с тобой всё иначе.

Я смотрю на неё сверху вниз, с трудом соображая сквозь туман вожделения, которое она во мне пробудила. Мой член твердеет и пульсирует между нами.