Порочная королева (ЛП) - Торн Айви

Я замираю рядом с ней, и моё сердце наполняется нежностью. Я не знаю, хочу ли я рассказать Афине о Натали больше, чем уже рассказал. Я не уверен, готов ли я поделиться с ней своими переживаниями. Не потому, что она не заслуживает этого, а потому, что я ни с кем не делился своими мыслями. Если я озвучу всё, что чувствую, и поделюсь прошлым, это останется со мной навсегда. Я не уверен, хочу ли я, чтобы Афина знала, как сильно я любил кого-то другого. Я боюсь, что если она узнает об этом, то не сможет любить меня так же сильно. Как она может, если её сводная сестра долгое время была самой большой любовью в моей жизни?

— Мне нужно знать, — тихо говорит Афина, переплетая свои пальцы с моими. — Я знаю, это нелегко, Джексон. Но у нас осталось не так много времени. Ты знаешь обо мне всё, что можно рассказать. И мне нужно знать о ней. — Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и её тёмно-синие глаза полны такого понимания, на которое я не мог и надеяться. — Пожалуйста, Джексон. Не прячься от меня больше.

— Ты и их секреты собираешься выведать? — Слышу я горечь в своём голосе, чувствую её на языке, но ничего не могу с собой поделать. Она хочет, чтобы я открылся перед ней, а я сделал это только однажды. Я могу потерять Афину в ближайшее время, и если это случится, и я каким-то образом выберусь из этого лабиринта живым, я не думаю, что смогу пережить это снова. Я не уверен, что смогу снова разорваться на части, потерять то, что так много значит для меня, и когда-нибудь снова стать целым.

Афина, сидящая рядом со мной, напрягается, но затем кивает.

— Да, — тихо говорит она. — Я так и сделаю. Но это... Джексон, я знаю, что ты любил её. Я понимаю, как воспоминания о ней разрывают тебе сердце. Но она была моей сестрой, и ты единственный человек, который, насколько я знаю, тоже знал её.

Я делаю глубокий вдох, запрокидываю голову и смотрю на луну.

— Хорошо, — шепчу я.

И я начинаю рассказывать ей. Я рассказываю ей о том, как впервые увидел Натали, когда нам было по четырнадцать лет.

— Она ненавидела мотоциклы, — со смехом говорю я Афине. — Тогда я подумал, что она самая красивая девушка, которую я когда-либо видел, но я поклялся себе, что у меня нет ни единого шанса. Всё, что меня тогда волновало, это мой собственный мотоцикл. Я не мог быть с девушкой, которая никогда не сядет на него. Но я, похоже, не мог держаться от неё подальше, и она продолжала попадаться мне на пути. На самом деле у неё не было для этого никаких причин. Кроме того, что она была частью семьи Сент-Винсент, насколько я знал, она никак не была связана со мной. Она относилась к Кейду как к надоедливому кузену, а ко мне как к его старшему другу, хотя между нами было меньше года разницы. Но нас тянуло друг к другу.

Я делаю паузу, смотрю на Афину, чувствуя, как каждое слово обжигает меня.

— Чёрт, Афина, как я должен тебе всё это рассказать? Это причинит тебе боль.

— Нет, этого не произойдёт, — спокойно говорит Афина. — Я знаю, что ты любил её. Боже, Джексон, я люблю ещё двоих мужчин, кроме тебя. Если кто-то в этом мире и знает, что можно по-разному любить разных людей, то это я. Я знаю, что ты любил её, и я знаю, что ты любишь меня сейчас. И тогда ты тоже был другим человеком, не таким, как сейчас. Всё это не имеет значения, за исключением того, что мне нужно это знать, чтобы понять тебя. А ещё я хочу услышать о своей сестре. — Она с трудом сглатывает, отводя взгляд. — Я никогда не встречусь с ней, Джексон. Никогда не скажу ей, кто я. Никогда не заговорю с ней и ничем с ней не поделюсь. Она умерла прежде, чем кто-либо из нас узнал о существовании другого. Джексон, мне нужно это услышать.

— Хорошо, — я резко выдохнул. — Хорошо.

Рука Афины крепче сжимает мою, и я знаю, что она говорит серьёзно. Хотя от этого не становится намного легче.

— Долгое время мне казалось, что между нами не происходит ничего особенного. Я был одержим ею, как может быть одержим только подросток. Но у меня были и другие вещи, которыми я тоже был поглощён.

Я коротко смеюсь.

— Тренировки и «Сыны дьявола». Это была большая часть моей жизни, я проводил время в клубе, впитывая всё, что мог, чтобы купить собственный байк, тренировался и учился драться, а также фантазировал о Натали. Но я ничего не предпринимал. Даже близко не подходил. Я был очень напуган.

Афина тихо смеётся.

— Значит, это она всё начала? Думаю, не так уж много изменилось.

Я смотрю на неё с гневом, но в этом нет злобы.

— На то были другие причины, и ты это знаешь. Хочешь, чтобы я перестал рассказывать эту историю?

— Ты же знаешь, что нет. — Афина бросает на меня извиняющийся взгляд.

— Ничего не происходило, пока нам не исполнилось шестнадцать. Я купил свой мотоцикл, несмотря на все попытки отца помешать мне. В свой день рождения я поехал на нём в школу, и первой, кого я увидел, была Натали. Хотя она всегда говорила, что ненавидит мотоциклы, она попросила меня прокатить её на нём.

— Прокатишь меня, именинник?

Я до сих пор слышу её голос, чистый, как день, он словно разливается по воздуху. У меня сжимается грудь, горло перехватывает, и я на минуту замолкаю, вспоминая тот яркий день, когда впервые привёл её сюда.

— Я думал, ты ненавидишь мотоциклы.

— Я почти уверена, что всё ещё ненавижу. Но я люблю тебя, Джексон Кинг.

— Я привёл её сюда, в своё любимое место. Это был первый раз, когда мы провели время наедине, по-настоящему одни, где никто не мог помешать нам. И я... — Я с трудом сглатываю, заставляя себя продолжать, несмотря на боль от воспоминаний. — Я поцеловал её в первый раз.

Афина молчит, но её пальцы сжимают мои, и я знаю, что она делает то же самое, что и я для неё на пляже – просто слушает. Она возвращает мне то, что я дал ей, и я понимаю, что для меня это так же необходимо, как и для неё: впервые сказать всё это вслух, впервые поделиться своими чувствами с кем-то.

Это причиняет боль, но она права. Мы не можем раскрывать секреты того, что нас ждёт. И если мы окажемся на другой стороне, все мы, нам нужно будет начать всё сначала.

Всё это должно остаться позади, как бы больно это ни было.

— Она сказала, что любит меня, — тихо произношу я. — Я был в полном недоумении. Мне, глупому шестнадцатилетнему мальчишке, никогда бы не пришло в голову, что такое возможно. Но я тоже любил её и не стал скрывать свои чувства. А потом...

— Прокатишь меня, именинник?

— Всё произошло в один день, — я качаю головой, тихо смеясь. — Мой первый мотоцикл, первый поцелуй, первый опыт общения с девушкой. Я влюбился. И всё это случилось в мой шестнадцатый день рождения. Потрясающий день рождения!

— Похоже на то, — Афина садится рядом со мной, закидывает ногу на ногу и поворачивается ко мне, чтобы видеть моё лицо, пока я говорю. Её рука всё ещё сжимает мою.

— Она ничего не боялась, — шепчу я. — В этом она была похожа на тебя. Она была храброй и красивой, и когда она любила, то любила всем сердцем. С ней я забывал о том, кем я был– Кингом, младшим в семье, но всё равно ожидающим, что буду частью всего этого. Я думал, что встану на сторону Кейда или Дина и, честно говоря, мы всегда знали, кто это будет. На Кейда оказывалось такое сильное давление, что он должен был бороться за это, но на самом деле он никогда не хотел этого. Это всегда должен был быть Дин. Никто и никогда не трудился так усердно, как его отец, чтобы подготовить его к возвращению этого города.

Я замолкаю, глядя на луг.

— Мы приходили сюда при любой возможности. На каждое свидание, на каждую ночь, когда могли сбежать и раствориться друг в друге. Мы забыли, что я был наследником, а она – всего лишь девочкой, младшей сестрой Сент-Винсента, и теперь, конечно, я понимаю, что она даже не была такой. Тогда мы не осознавали, почему наши семьи так яростно выступали против нашей связи, когда узнали об этом. Теперь, конечно, я понимаю. Но она никогда не сдавалась.

— И вас невозможно было разлучить, — Афина опережает меня на шаг. — Ромео и Джульетта.