Забираю руку, он не держит.
— Спокойной ночи. Выздоравливай.
Глава 20. Юра
Раньше работа затягивала, документы отвлекали. Но уже четвёртый день даже разбор сложных дел не помогал отвлечься полностью. Она чувствовалась везде. Между строк законов смотрела на меня с укором.
С того вечера в клинике и не общались больше. До сегодняшнего утра. Когда она попросила привезти ей костюм, который я надевал на свадьбу, и который надо вернуть в прокат.
Сегодня все и обострилось сильнее. Вечером пообещал заехать к ней. Но праздники и мой больничный внесли коррективы. Хотелось разобраться с грудой нерассмотренных дел, поэтому решил задержаться.
В коридоре слышу стук каблуков и поднимаю глаза на дверь. Она открывается следом.
— Юра, ты еще на работе? — Лена заглядывает в кабинет с двумя стаканчиками кофе.
— Да, надо кое-что доделать.
— Я так и подумала, что ты решишь все дела на завтра подготовить. Я захватила тебе кофе.
— Спасибо. — Девушка ставит на стол стакан.
— Может, составить тебе компанию?
— Я занят, Лен.
— Я так и думала. Ну, работай, — улыбается, пожимая плечами. — Я тоже сегодня задерживаюсь. Шеф нагрузил работой. Если что, я у себя.
Разворачивается и, виляя бедрами, идет к двери.
“Если что”, это что?
Не переспрашиваю. Не хочу ввязываться в разговор.
Делаю глоток и снова возвращаюсь к документам. Скоро рассмотрение дела отца Саши. Записи с камер еще не восстановили, да и непонятно, получится ли. Но зачем-то же кто-то стер с них информацию.
Все доказательства указывают на то, что он виновен. А я не адвокат, чтобы искать доказательства его невиновности.
Делаю еще один глоток кофе и проверяю время. Столько сделать надо, а отсчет до завтра уже пошел. Погружаюсь в дела.
Душно становится, горло сушит. Ослабляю галстук и прикладываюсь к кофе еще раз. В животе непонятное волнение. Три раза перечитываю первый абзац нового постановления, но сосредоточиться не могу.
— Юр, это опять я. — Стук каблуков сливается с пульсом и передергивает неприятной дрожью в теле. — Проверяла документы и обнаружила, что ты не расписался в приказе о выговоре. — Подходит к моему столу, кладет на стол бумаги.
Невольно окунаюсь в облако ее парфюма. Приятный, не приторный. О чем я думаю вообще.
Твою мать. У меня выговор.
Взглядом пробегаюсь по документам и ставлю подпись. Виноват, согласен.
— А ты скоро домой?
Лена не спеша складывает документы, гладит свою руку кончиками пальцев, смотрит в глаза и мило улыбается.
— Еще поработаю.
— Может, подвезешь, если не сложно?
— Я еще долго буду.
— Меня тоже дома никто не ждет.
Бля. Да что же такое!
— Посмотрим.
— Тогда пойду еще поработаю. Звони, если что-то надо.
— Хорошо. — Киваю и жду, когда уйдет.
Под кожей пробиваются разряды. Что-то совсем несанкционированное. Легкое головокружение мешает сосредоточиться. Последствия сотрясения, что ли, такие? Так я и не делал ничего. Сидел и работал. Или заболеваю? Хотя это не моя тема. Не хватало еще с температурой свалиться.
Хотел поработать час, а по факту, хватило на пятнадцать минут. Биологические часы, мать их. Сигналят, что надо домой и отдыхать.
Хочу отвлечься. Все равно работать в таком состоянии не могу. Сосредоточенности ноль. Все мысли черт-те где.
Выключаю компьютер. Собираю документы. Отвезу Саше костюм, потом дома поработаю.
В машине становится еще хуже. Я только подумал, что к ней поеду, у меня уже встал. Не видел столько дней и нормально себя чувствовал. Тут, как ехать, накрывает. Мысли начинают концентрироваться совсем не там, где надо.
Не надо сегодня к ней ехать. Это будет лучшее решение.
Но мы уже договорились. Не хочу подводить и переносить встречу.
Входящий. Лена.
Еще и с памятью засада. Она же просила подвезти.
— Юра, а ты где?
— Извини, уехал. Что-то плохо себя чувствую.
— Да? Хочешь, я приеду к тебе? Если нужны какие-то лекарства?
— Я разберусь.
— А почему ты мне не сказал? — повышает голос.
— Я забыл. — Честно отвечаю.
— Юра, я не передала тебе важные документы. Они тебе завтра понадобятся, надо обязательно сегодня ознакомиться.
Бля.
— Сейчас я по делам съезжу и вернусь за ними.
— Только скорее, мне тоже надо домой. — Ее голос смягчается, ласкает уши.
— Договорились.
Представляю Лену без одежды. Как ждет меня в этом кабинете.
Пока стою на светофоре, растираю лицо ладонями. Разминаю плечи.
Массаж бы.
Делаю глубокий вдох и на кондиционере понижаю градус. Домбровский, какой массаж? Она свидетель в деле о взятке. Свидетель защиты, между прочим.
Сердце заходится, не унять. Такого даже в ночь, которую вместе провели, не было.
Бля. Вспомнил. Как в моих руках стонала. Такая… Сладкая и страстная. От мыслей все напрягается внизу живота.
Нельзя нам сейчас. Хотя бы надо, чтобы суд прошел. Хотя точно хрен после суда что будет. Не говорил ей, но перечитал все снова. Виновен он. Доказать обратное невозможно. Она это знает. Я знаю. Но она может меня подставить, чтобы я скрыл какие-то улики. Я не могу этого себе позволить. Пусть сейчас и взорвусь. Как вообще к ней идти?
Давно со мной такого не было. А было разное.
Сжимаю крепче руль и давлю в пол, как только загорается зеленый. Даже БМВ справа остается позади. Пальцы потеют. Шрам на безымянном натирает. Прошлое воскресает в памяти.
Какого черта!
Лена… Саша… Юля…
Как карусель крутятся вокруг меня.
Может, попросить остановиться?
Поступок, “достойный” джентльмена.
Паркуюсь наконец под ее подъездом, забираю костюм. Мне придерживают дверь, поэтому обхожусь без домофона.
Быстро поднимаюсь на ее этаж и звоню.
Просто отдать костюм, развернуться и уйти. Не смотреть. Не думать. Не вспоминать. Не фантазировать.
Саша открывает дверь. Кивает заходить. В пижамных штанах, футболке с зайцем, волосы собраны наверху в пучок. В любой другой день ничего особенного. Сегодня даже это заводит. Знаю, что там под одеждой.
Снова хочу коснуться. Прижать. Почувствовать. Провести языком и…
— Да, пап, спокойной ночи, я завтра позвоню, — отрезвляет, — ко мне тут прокурор пришел. — И окунает в прорубь.
Но фитили в низу живота уже подожжены. Взорвусь, если не окажусь в ней.
— Привет, — убирает телефон на тумбочку, — привез? — Киваю и протягиваю.
Сдержана. Равнодушна. Сексуальна.
Слюна собирается во рту. Размазать бы ее… Увлажнить.
Саша забирает костюм и вешает на крючок.
Уйти надо. Развернуться и уйти. Второй раз — это будет катастрофой.
Но в мутной голове одна больная мысль. Хочу ее так, что ни о каких последствиях не могу думать. Выдыхаю, опуская глаза в пол.
Босые элегантные, женские ступни с аккуратным педикюром на пальчиках. Хочу каждый. Целовать. Щекотать языком.
Она еще так близко. Аромат чувствую. Розы. Кустовые дикие розы.
Протягиваю руку, и сразу Саша оказывается в объятиях. Прижимаю к себе. Она возмущается, сопротивляется, я целую в шею. Колючка. Вообще все равно сейчас на ее ругательства. Знаю, что хочет. Касаюсь языком родинки, которая мозг плавит и заводит. Скоро сниться будет.
— Отпусти.
Вырывается, но только хуже делает.
Я сильнее сжимаю. Мне надо ей обладать. Сейчас.
— Мау, — за спиной кот мяукает, но даже он сегодня меня не остановит.
— Домбровский, перестань!
— Я скучал.
— Мне все равно.
— Ты мне нужна, Саш.
— А ты мне нет, — отвечает с придыханием.
Подталкиваю к стене и прижимаю. Некуда отступить.
— Врешь… — тяну слова. Захватываю мочку уха и прикусываю.
— Я хочу тебя.
— Не будет ничего больше! — Упирается в грудь, трепыхается. Пока не понимает, что бесполезно.
Я поднимаю ее ногу и касаюсь пальчиков. Перебираю их.
