— Карин, разве ты не хочешь пообщаться для начала? Узнать друг друга получше?
Она улыбается. И я не понимаю, что именно на нее так действует. То ли вся ситуация ее забавляет, то ли мои слова.
— Я не особо люблю разговаривать. Предпочла бы больше, чтобы ты меня раздел. Но ладно, я так понимаю, что ты тонкой душевной организации. Давай поболтаем.
Ее тон жутко выбешивает, внутри кипит котел из ярости и гнева. Ненавижу все, что сейчас происходит.
— Завтра, — огрызаюсь, — Где я могу лечь спать?
— В моей постели, конечно.
Она поднимает свою руку и рассматривает маникюр. Делает абсолютно отравленный вид, словно я глупость спросил. И так ведь очевидно.
— Предпочитаю спать с женщиной после свадьбы.
— Нет, Марат, это ты со своей бывшей такие финты проворачивай. А мне нужно, чтобы мой мужик лежал рядом со мной и до свадьбы, и во время и после. Понятно? Или может быть мне папе позвонить?
Мне кажется только сейчас я вижу ее настоящую. Без всех масок. И теперь она не кажется такой тупой, как раньше. Наоборот же. Расчетливой и продуманной до мелочей. Не удивлюсь, если это был изначально ее план и папеньку на все это науськала именно она.
Только для чего?
— Звони, — закатываю рукава, хмыкая, — Звони, Карин. Думаю ему будет очень интересно послушать, как ты пытаешься затащить взрослого мужика в постель всеми способами. Даже привлекая сюда собственного отца. Потрясающее воспитание, ничего не скажешь.
Я понимаю, что никуда звонить она не собиралась. Брала на понт.
— Окей, — девушка меняется в лице, снова наступает, — Но разве ты не хочешь хотя бы поцеловать будущею невесту?
Встает вплотную, кладет руки на плечи. Я убежать хочу…
Как я Дарине в глаза буду смотреть, если поцелую ее… Я не смогу простить себе этого никогда. Беру девушку за шею сзади, чмокаю в щеку.
— Мы что, в детском саду? — приподнимает тонкую бровь, — Я вот так хочу, Марат!
Она нападает, целует, проталкивая свой язык внутрь моего рта. Я стону от досады и отвращения к самому себе, но она расценивает мой стон как призыв. Опускает руку на ширинку, гладит.
А у меня ноль реакции. Полный штиль.
— Все, хватит. Я правда устал, Карин. В чем проблема понять меня? Я на нервах, у меня дочь в тяжелом состоянии в больнице. А ты тут как… Лезешь ко мне. Будет свадьба, я тебя во всех позах возьму. Окей? Дай мне время прийти в себя.
— Ладно, прости, — и вроде моя эмоциональная речь срабатывает.
Девушка сдается, правда видно, что сильно недовольна.
— Ложись на диване в гостиной, я тебе там постелю. И это… Я люблю тебя!
— Ага, — киваю ей.
Понятное дело, что отвечать не собираюсь. И она это прекрасно знает.
Они хотели свадьбы, она будет. А вот на каких условиях решать мне.
Мы больше с ней не пересекаемся. Карина расстилает мне в зале, а потом тут же исчезает в дверях своей спальни.
Я полночи кручусь на неудобном диване, не могу уснуть никак. Мне места не найти, когда мои девочки там одни. Без меня.
Слышу завывания за стенкой, понимаю, что Карина плачет. Мне плевать. Но когда ее рыдания становятся нетерпимыми, встаю и иду к ней.
Просто поговорю. Может получится вразумить глупую. Ну на кой я ей сдался то… Ей молодой парень нужен.
— Почему ты плачешь? — без стука захожу в спальню к девушке.
— Я не плачу, — она вытирает наспех щеки и глаза, отворачивается от меня, — Все хорошо.
— Карин, — вздыхаю. Уйти бы отсюда, но не могу. Слишком жалко выглядит, — Давай начистоту. Что случилось?
— Марат, все не так как ты думаешь, — она делает паузу, — Я не хочу за тебя замуж.
— Карин, ты сейчас вообще в своем уме? Вы решили меня с ума свести?!
Что она несет… Как же я устал от этих игр.
— Давай поговорим, — она успокаивается, — Это очень важно. Мы оба в ловушке.
Глава 41
Марат
— В каком…— на уме одни матерные: — смысле?!
Взять себя в руки едва ли получается, самоконтроль он либо на отметке минус, либо превышает норму.
— Присядь, пожалуйста, — она указывает на свою кровать.
Но я замечая пуф у ее туалетного стола, ногой толкаю к кровати и сажусь, опираясь локтями на колени.
— Я слушаю.
Цежу сквозь зубы, выдавая весь свой скепсис по отношению к этой малолетней актрисе.
— У меня была прекрасная жизнь, пока я не знала до конца, кто мой отец. — начинает она, теребя край простыни: — Мы жили чуть подальше от города, с мамой. Деньги были в принципе, не так, как у отца, но он отправлял ежемесячно довольно крупные суммы. Только где-то с полгода-год начал наведываться, приезжал, звонил чаще. Я еще тогда удивлялась, маме говорила. А она, веруя в светлую сторону этого человека, говорила, что мол опомнился… — замолкает на пару секунд, у меня же уже нога дергается от этой душещипательной истории.
Я домой хочу. К своей женщине и своим детям. А сижу здесь и слушаю сопли свихнувшейся идиотки.
— У меня молодой человек есть…точнее был. Мы с ним жить собирались, вот-вот съехаться хотели, а потом…— снова пауза, а я с недобрыми мыслями разминаю шею: — Отец узнав о моих планах, сначала сказал просто отказаться. Мол, пришла пора отплатить за его вклады в меня, потому что есть у него кандидатура. А потом и вовсе… — она сглатывает, и я снова вижу слезы: — Испортил Диме карьеру, он у меня менеджер по продажам в автосалоне, был им точнее. И я испугалась, что он…пойдет дальше. Он сказал, что нужно всеми возможными способами расстроить ваш брак с женой и женить тебя на себе. Я и…— всхлипывает громче: — Я боялась за Диму, но я даже не думала, что до этого дойдет, что авария…— теперь уже воет во всю, а я хмурюсь, стараясь сейчас не думать об этом.
Иначе свихнусь и вспылю. Сильно.
Мрачно выдыхаю.
Твою мать.
Тру лицо, пытаясь сложить воедино. Мысли хаосом разносятся по сторонам, но я упорно утрамбовываю из в столбик, чтобы вычленить самое нужное и важное.
— Так. — тяну, глядя на нее исподлобья: — Твоя тетя знает об этом? О вашем родстве знает?
Прищуриваюсь.
— Нет, думаю, что нет, — так это уже хоть что-то.
Если пойти через эту замечательную сердобольную к моей жене даму, то мы и выйдем чуть вперед.
— Значит так, — убиваю эту девчонку взглядом: — Если хотя бы одна душа об этом узнает, то конец и для твоего Димы наступит, еще быстрее, чем ты думаешь. Продолжай играть в том же духе, тупая, влюбленная дура, у тебя неплохо получалось, — задумываюсь: — Папочке скажи, что хочешь просто охренительную свадьбу, чтобы весь город был. Пусть готовит свои счета…
Она судорожно кивает, а в глазах вопросы застыли. Встаю с пуфика,направляясь на выход.
— Марат? — оборачиваюсь: — А дальше то что?
— А все, что дальше, тебя, милая, не касается, — высекаю каждое слово, но прежде, чем закрыть дверь ее спальни добавляю: — Но ты можешь уже готовить речь для Людмилы Берестовой, полагаю, эта встреча будет крайне продуктивной.
Теперь еще нужно, чтобы чуть подключилась Дари, знаю, что Людмила души в моей жене не чает, и это мягко говоря, не просто так.
Тут же пишу ей сообщение.
“Дари, спишь?”
В ожидании буквально прожигаю экран телефона, но она тут же звонит. Даже улыбка идиотская тянется.
— Прости, не разбудил? — хриплю в трубку.
— Нет, я ждала, — признается и явно нервничает.
— Все в порядке?
Господи, когда-нибудь эта нервозность закончится или нет. Дико хочется скорее вернуть им спокойствие и защиту. А я сейчас, мать его, даже этого не могу.
Даже просто рядом находиться не могу.
— Да, я просто думала, ты… — замалчивает и это мне не нравится.
— Малыш, — пытаюсь мягко намекнуть, только чтобы ни надумала и не вспыхнула: — Скажи, пожалуйста…
На последнем слове акцент, чтобы чувствовала разницу. Чтобы не дать нам допустить вновь те ошибки, что привели к уничтожению.
— Прости, ты прав, — тут же выдыхает и немного матерится, вызывая во мне улыбку: — Ты не с ней?
