Пташки (СИ) - Грин Эмилия

«Все, что произошло в той палатке, останется в палатке. Обещаю, что не расскажу ничего Агате. А ты Женьке не говори… Сам понимаешь…».

Понимаю, Поля. Чего уж тут не понять?

Запашок вышел из служебной постройки, даже почти не прихрамывая, сжимая в руках бутылку пива – он даже не догадывался, что вот-вот получит кое-что покрепче…

Кусок идиота.

- Жень, – бросил я, перегородив ему дорогу, – надо поговорить.

Это Недоразумение замедлил шаг, оценивающе скользнув взглядом по моей стойке, по сжатым кулакам, но не остановился.

- Саша, – кивнул он, будто мы старые приятели, – что-то важное?

Я шагнул ближе, все-таки заставив его замереть.

- Важное, – хмыкнул я. – Ты больше не подходишь к Полине. Ни каблуков ей не облизываешь, ни сообщений не шлёшь. Тебя для нее не существует. Андестенд?

Его глаза сузились. На губах заиграла кривоватая змеиная улыбка.

- Или что? – он нарочито расслабился, засунув руку в карман.

- Ты запомнишь этот разговор, – я ухмыльнулся.

- Это ревность? Выглядит жалко, брат. Ты …

Но он не успел договорить – мой кулак со свистом рассек воздух. Первым ударом я снёс его дешевое пиво. Стекло хрустнуло под моим кроссовком, залив его вонючим пойлом, когда Завьялов попятился.

Мои челюсти были плотно сжаты, я шумно дышал носом. Схватив Запашка за шею, я уложил его на лопатки, зарядив кулаком в живот.

- Воронов – ты еблан! – он выплюнул кровь, но не сдавался. – Она сама меня выбрала!

Его выбрала! Его!!!

Сука, лучше заткнись… А то я тебя утоплю в Телецком озере…

- Выбрала? – глумливо заржав, я всадил кулак ему в солнечное сплетение. – Выбор, – прохрипел я, – это когда есть из чего выбирать. Ты даже не знаешь, какой она любит чай! Какие книги читает! О чем мечтает, когда ложится спать…

- И что? Я переезжаю в Москву и буду учиться с ней в одном универе. Будет много времени узнать… – улыбаясь окровавленными губами. – Пока ты будешь ублажать своих иностранных шлюх, я буду…

Я не позволил ему договорить.

Последний удар, и Запашок жалко заскулил, беззвучно шевеля губами. Сцедив избыток слюны, я наклонился, чуть ли не по слогам повторив для тупых.

- Еще раз. Даже не думай катить свои яйца к Левицкой. Узнаю – вернусь, отрежу их, сварю и скормлю тебе на завтрак. Теперь я понятно объяснил, Жень?

Он лежал на траве, скрючившись, как подстреленный заяц. Кровь сочилась из разбитого рта, пока я стоял над ним, перекатывая окровавленные костяшки пальцев – больно, но оно того стоило. Давно мечтал набить Завьялову морду.

Женя прохрипел что-то невнятное, пытаясь подняться на локти.

Я присел на корточки, приподняв ему голову, и выжидающе посмотрел в испуганные глаза.

«Громче, дружок. Не слышно», – мог прочитать он в моем взгляде. Хоть Завьялов и продолжал упорно молчать, по его лицу было видно – урок усвоен.

- Запомни этот разговор, Женька. Если я ещё раз увижу тебя рядом с ней… – я специально не договорил, дав волю его воображению.

Вытерев руки о его белую футболку, я развернулся, сталкиваясь взглядом с разъяренными глазами отца.

Да что ж за день такой дерьмовый? Удача явно отвернулась от короля френдзоны…

Глава 36

- Решил напоследок окропить здесь все кровью? – взгляд отца был ледянее, чем вода в Телецком озере, его веко слегка дернулось. – Ты думаешь, это тебе как-то поможет? – он кивнул в сторону охающего Завьялова.

Я разжал пальцы, чувствуя, как по спине стекает холодный пот.

- И что теперь? Куда на этот раз меня сошлете? Или вспомнишь про старый добрый ремень?

- Эх, Саша… – с тенью безнадеги процедил мой отец, – у всех и так сейчас дерьмовое настроение, нашел время для мордобоя.

- Этот придурок давно нарывался. Делает вид, что ему что-то светит с Левицкой, – я резко вытер ладонью подбородок, замечая небольшой кровавый след на своей руке.

- Ты серьезно видишь в этом… – батя поморщился, – в этом Жене себе соперника? – он неожиданно глухо рассмеялся, поправляя ремешок часов. – К слову, о соперниках – когда я в твои годы выяснял отношения, то хотя бы выбирал достойных. А ты…

Его снисходительный смех неприятно резанул по натянутым нервам.

Мне вдруг стало физически нехорошо. Хуево мне стало. Кровь, адреналин, отчаяние, злость – всё это обернулось какой-то чудовищной дырой в глубине сердца, обманчиво прикрытой рубцовой тканью. Секунда. Две.

И я озвучил ему болезненную правду.

- Полина меня отшила. Сказала, что мы с ней можем быть только друзьями… – стискивая пальцами виски, я почувствовал, как горит мое лицо.

Губы бати дрогнули в еле заметной усмешке.

- Ну, поглумись надо мной?

- Ой, Саш… – он несильно нокаутировал меня кулаком в плечо. – Еще скажи, что Полина предпочла тебе этого слабака? – презрительно глядя в сторону охающего Завьялова.

Вместо того чтобы скорее убраться восвояси, Запашок позерски развалился на траве, без конца теребя пострадавшую щеку.

- Даже не знаю, в кого он такой… Вадим вроде нормальный мужик, – задумчиво добавил отец.

Я отстраненно качнул головой, давая понять, что мне вообще фиолетово до семейства Завьяловых.

- Значит, Полина отправила тебя во френдзону? – произнес отец тоном, которым разговаривают с законченными тупицами, не понимающими элементарных вещей.

- Сектор приз, – раздраженно подтвердил я.

- И ты не особо этому рад? Верно?! – явно наслаждаясь ситуацией, он с хитрым выражением лица прямо-таки смаковал мою боль.

- Как видишь. Но я все равно ее добьюсь. Выцеплю в Москве, и во всем ей признаюсь. А там будь, что будет…

- Саш, а теперь внимательно меня послушай, – слегка прищурившись и явно стараясь говорить спокойно, начал батя. – Полина, безусловно, испытывает к тебе сильные ответные чувства. Не как к другу. Странно, что это видят все, кроме тебя. Догадываюсь, это длится уже достаточно давно, поэтому Паша тогда так неадекватно отреагировал… Хотя, вы оба, конечно, отличились.

- Хочешь сказать… – я резко тряхнул головой, – но она никогда…

Батя вздохнул. Он уже даже не пытался скрыть, что видит во мне непроходимого идиота, грубо хлопнув по плечу.

- Теперь представь, что ей приходилось скрывать свои истинные чувства за «дружбой», потому что ты в то время не пропускал ни одной юбки? Еще и направо-налево рассказывал о своих подвигах?

Я сжал челюсти, мои пальцы вдруг предательски дрогнули.

- Да не может быть… – бесполезно пытаясь взять себя в руки.

- А ты возьми и представь. Фантазия вроде неплохо развита? Подумай, что все эти годы чувствовала девчонка? И хватило же ума еще и притащить с собой эту Агату! Дядя Паша мне по-пьяни весь мозг вынес. Правильно, говорит, что я его к своей драгоценной дочурке не подпустил, вот и вся его любовь…

Охуеть…

Я потрясенно смотрел на отца, глядящего на меня разочарованно и тяжело.

- Но, если ты знал о ее чувствах, почему тогда ничего мне не сказал? – прошептал я убито, – Почему позволил мне уехать?

Сука. Родной отец…

- Снова напрашиваешься на «комплименты»? – холодно отбрил он. – Потому что Полине только исполнилось четырнадцать. Она была ребенком со всеми вытекающими… – он кашлянул.

- Думаешь, я бы сразу ее… – мрачный смешок. – Вы за кого меня принимали? За какого-то морального урода? За растлителя малолеток? – меня начало потряхивать.

Бля… я так растерялся, что с трудом подбирал слова, с вызовом глядя в немигающие глаза отца.

- Да я бы с нее пылинки сдувал… Я… я… – сердце сбилось на несколько тактов. – Получается, вы знали о ее чувствах ко мне, и сделали все, чтобы я свалил… Еще и столько лет морочили нам головы…

Я торопливо анализировал ситуацию, все еще не до конца веря в обрушившийся на голову пиздец. Это что же получается… Четыре года. Четыре сучьих года! И я так легко согласился на их условия, дегенеративный простачок.

- Саша, дослушай меня, пожалуйста.