Алиса в Стране Чудесных Клёнов (СИ) - Арчер Наталия

Мама нажимает на звонок.

“Та-ра-рам", — поёт он с той стороны.

Пока мы ждём, я могу всё как следует рассмотреть, чтобы отвлечься от накатившего волнения. На тёмно-коричневую дверь повешен массивный рождественский венок, украшенный красными ленточками, бусинами ягод и шишками, приклеенных на основание из хвойных ветвей. Возможно, даже настоящих, судя по виду и тонкому аромату.

Я осторожно прикасаюсь к ручке своими холодными пальцами, представляя, что Дэннис каждый день открывает эту дверь, дотрагиваясь до неё. Сейчас я как будто прикасаюсь к его руке через своего рода проводник. Вечером, когда Дэннис вернётся, он, может, почувствует это. На мгновение становится чуть теплее. Звучит странно, правда? Согласна, это совсем нехорошо так зацикливаться на ком-то, чтобы получать удовольствие от прикосновения к простой ручке. Но я не могу избавиться от таинственно приятного ощущения внутри, когда думаю, что Дэннис стоял на этом самом месте, как и я, смотрел на этот великолепный Рождественский венок, вдыхая едва уловимые нотки елового леса и праздника, что сейчас так приятно щекочет в носу. Приятно чувствовать какую-то взаимность.

А что, если этот дом не его? Тогда это точно было бы дико: “Извините, но у меня мурашки от вашей дверной ручки”. Мда.

Так может и дойти до того, что я пойду в “Кофераму”, чтобы сесть на то же месте, где сидел он, и буду пить наш любимый напиток, мечтая. Пожалуй, завтра же прогуляюсь.

Со скольки они работают первого января, интересно?

Блин. Как же я хочу его увидеть… Но как при этом страшно… Самой от себя противно.

— Элис, — хихикает мама. — Что ты делаешь?

— Н-ничего, просто металл хороший, гладкий такой, — отвечаю, предварительно почти подпрыгнув от неожиданности, как будто меня поймали за чем-то неприличным.

Я отдергиваю руку. Действительно, что я делаю? Исключительно странное поведение.

Но я отлично выкрутилась. Надо будет не забыть ещё что-нибудь гладкое потрогать для отвода глаз. Типа это всегда была моей фишкой. Уф.

Мама старается сдержать улыбку и отводит взгляд при звуке отпирания, а затем открывания входной двери.

— Привет, мои дорогие! — радостный голос наполняет крыльцо жизнью, что бьёт ключом. — Пожалуйста, входите. На улице совершенно отвратительно. Не будем тут прохлаждаться, у нас куча дел впереди.

Приятная женщина в бело-желтом платье широко распахивает дверь и отходит в сторону, чтобы впустить нас внутрь дома.

Когда мы заходим, я одновременно замечаю несколько вещей.

Во-первых, комфортная температура помещения после холодной улицы заставляет меня почувствовать себя так, как будто попадаешь в объятия невидимого друга. Мне моментально становится спокойнее и намного лучше, я расстегиваю куртку и снимаю зимнюю шапку.

Во-вторых, это самый уютный дом, в котором я когда-либо была. Конечно, после нашего собственного, который был у нас в Седро-Вулли.

Но этот, должна признать, выглядит на порядок лучше. Он новее. И богаче, чего уж там.

Внутренняя отделка холла заставляет смотреть по сторонам широко раскрытыми глазами и с аналогично раскрытым ртом. Вроде бы и ничего вычурного, типа античных статуй с фонтаном или позолоченной лепнины вокруг хрустальной люстры на потолке, нет, всё достаточно простое, но такое… доброе, что ли? Нельзя не восхититься, как удачно всё подобрано друг к другу. Материалы к цвету, например. Паркетный пол, ведущая наверх лестница с ковровой дорожкой, семейные фотографии, вперемешку с красивыми картинами природы в деревянных рамах на стенах кремового цвета, и снова великолепные растения. Легко понять, что в этом доме есть умелая хозяйка, которая заботится обо всём тут с любовью и держит всё под своим чутким присмотром. Совсем как моя мама. Я думаю, что знаю теперь, почему они были лучшими друзьями с Зосой.

В-третьих, я замечаю запах дома, который идеально мне подходит. Что-то знакомое — тёплое, сладкое и свежее. Замечала ранее, что в каждом доме есть свой неповторимый запах. Это заставляет нас чувствовать себя “как дома”. И наоборот, когда приходишь в чьё-нибудь обиталище с особым ароматом, сильно отличающегося от того, к чему уже привык, то вскоре можно точно сказать, что это совсем “не моё” и рано или поздно желание уйти переполняет. Со мной часто такое случается. А вот здесь я, наверное, осталась бы надолго. Пахнет как… Хм… как…

Я перевожу взгляд на на хозяйку, которая до этого была занята моей мамой, а теперь смотрит на меня своими ясными, улыбающимися серыми глазами.

Дэннис. Мой Дэннис…

Это его дом. Теперь у меня нет сомнений.

Я широко улыбаюсь ей в ответ, находясь на грани слёз от радости, видя в ней черты моего бывшего, мнимого бойфренда, который так глубоко запал мне в душу и сердце.

Наверное, все-таки было ошибкой сюда приходить.

— Не могу поверить! Это та самая забавная девчушка с рыжими волосами! Какая ты теперь красивая молодая женщина, глаз не отвести! — нежно говорит Зоса, легко положив свои мягкие руки мне на плечи, готовясь обнять.

Она — очень элегантная, фигуристая дама маминого возраста. И смотрит на меня с такой теплотой и искренностью, что она мне уже нравится всем сердцем. Почему-то не сомневаюсь, что она, должно быть, лучший педиатр. С такой лаской и добротой можно найти ключ к каждому. Она быстро обнимает меня, не желая смущать долгими объятиями, и я благодарна за эту предусмотрительность.

— Спасибо на добром слове! Очень рада снова вас видеть. Хотя я не помню, когда мы встречались в последний раз, — говорю хихикая.

— Конечно, не помнишь. Тебе было… два или три года, верно, Кэрри? — уточняет Зоса у моей мамы.

— Так, дай подумать… Мы уехали незадолго до Нового года, так что Элис было примерно три с половиной года, — отвечает мама, пока я вешаю наши куртки и достаю из сумки сменные туфли.

Мои зимние ботинки выглядят, несомненно, круто, но плохо сочетаются с летним нарядом.

— Да, точно! Помню, что в последний раз мы встречались на праздновании дня рождения моего сына, и в том году ему исполнилось четыре года, — вспоминает Зоса, призадумавшись. — Как жаль, что Дэнниса сегодня не будет вечером. Думаю, что он был бы особенно рад встретиться с тобой, Элис, — обращается она ко мне с ласковой улыбкой, не догадываясь, что я согласилась сюда прийти исключительно потому, что его нет.

— Дэннис! Эврика! Имя всё вертелось на языке, а никак не выходило, — мама выглядит счастливой, наконец-то вспомнив то, что она пыталась сделать до нашего прихода сюда. — Дэн — это короткая версия имени, так? — спрашивает она Зосу, но затем бросает на меня взгляд полный подозрений.

Я трачу дополнительное время на то, чтобы надеть свои бежевые туфли на высоких каблуках, не желая выдавать себя своими раскрасневшимися щеками. Скорее всего, мама услышала это имя от папы. Я никогда не говорила ей об этом.

— Да, Дэн для краткости, — отвечает Зоса с любовью в голосе, провожая нас в гостиную. Очевидно, что ей нравится говорить о своем сыне. Её лицо начинает ”светиться" от гордости, но затем она слегка хмурится. — К сожалению, он слишком мрачный и сердитый в последнюю неделю. Вот и славно, что у него сегодня дела, а у нас вход только для девушек. Не стоит знакомиться, когда кто-либо так себя неприветливо ведёт. Но когда он будет в лучшем настроении, ты сразу же влюбишься в него, так что будь осторожна, Элис, — Зоса похлопывает меня по плечу и добродушно смеётся, вероятно, заметив моё взволнованное или испуганное лицо.

Я тоже пытаюсь засмеяться, но у меня не получается. Интересно, почему он “мрачный и сердитый в последнюю неделю”. Может ли это быть из-за меня? Уф. Опять я слишком много думаю о себе. У него может быть миллион причин, помимо моей персоны.

Мы входим в светлую просторную гостиную, изысканно оформленную для празднования. Настолько всё красиво, что мне не остаётся ничего, как снова оказаться в чудном месте под названием “Восторг”. С порога замечаю настоящую, живую рождественскую ель в огромном горшке, стоящую в углу комнаты. Сверкая крошечными огоньками, как далекие звёзды в ночном небе, эта зелёная красавица распространяет повсюду аромат и воодушевление праздника. Я делаю глубокий вдох и чувствую, как торжество зимы растворяет мои мелкие проблемы и печали.