В разводе. Бывшие любимые (СИ) - Грин Анна Кэтрин

— Он попросил… — По вискам потекли слезы, я прижала дочь к себе и вздохнула. — Попросил, родная.

— П опросил и что, и что значит, папа скоро приедет?

Стеша встрепенулась, приподнялась на локте и посмотрела на меня.

А я не знала, что ответить, потому что на одной чаше весов был тот факт, что Олег, конечно, тот ещё сухофрукт, а на другой чаше весов было брошенное кольцо.

Которое до сих пор сквозь толщину матраса жгло мне между лопатками.

Глава 48

Олег

За Викой хлопнула дверь. А я остался сидеть в пустой квартире.

Твою мать, что за женщина?

Это не женщина, это беда. И без неё я ни с кем никогда.

На кислых щах пошёл, открыл коньяк, нахлестался его. Звонил Влад, пытался уточнить что-то по поводу Норы, но я наорал, вообще, повёл себя как последняя скотина и сказал, что его богадельню надо прикрывать в принципе.

Меня назвали ханжой и мудаком и бросили трубку.

А я сидел, и вот понимал такой парадокс собственного сознания: на одной чаше весов у меня была Вика, без своего бизнеса, идей, без её заморочек, жена, любовница, мать, идущая рядом со мной, стоящая у меня за спиной, и в этом контексте мне никаких нахрен поводков, ошейников и прочего не нужно было.

Мне достаточно доминировать в реальной жизни.

А на другой стороне, получается, была та же самая моя Вика, но с вот этим вот стальным характером, и в таком случае мне нужны были плётки, ошейники и прочее дерьмо.

Для того чтобы доминировать в постели.

Как-то не надо доказывать никому, даже себе, что ты мужик, когда ты можешь решить все проблемы жены, а когда тебе их не дают решить, ты пытаешься самоутвердиться на поле секса и это дерьмово.

И, отматывая ситуацию назад, ещё до развода, все равно были эти звоночки.

Когда один раз она сказала, что у нее не хватает ресурса, тогда у меня шевельнулось что-то.

Я ощутил себя ненужным, то есть ей не хватало ресурса, но она не хотела ничего менять. Она не обратилась ко мне: мне не хватает ресурса, разгрузи меня. Она не обратилась ко мне: мне не хватает ресурса, дай мне больше свободы, чтобы этот ресурс появился откуда-то.

То есть неосознанно она делала выбор не в пользу меня, а в пользу чего-то другого.

Нет, я не ныл и не жаловался, я просто не понимал как моя психика реагировала и как её психика реагировала?

Пробухал всю ночь.

Утром я был взвинченный, злой, и первое, что я сделал, это, зайдя в магазины доставок, цветов, белья, прочей вот этой вот всякой романтичной херни, сделал хренову тучу заказов на разные адреса, на работу, на дом и на квартиру.

Короче, по всем фронтам.

А я просто не понимал, что ещё делать.

Я открылся, я объяснил, но мою открытую душу захлопнули, словно крышку гроба.

Звонила Стеша в обед, жаловалась, что она говорила маме простить папу, а мама ни в какую, и бабушка…

Бабушка заставляет есть лапшу.

Я обещал приехать.

И приехал, забрал её на вечернюю прогулку. Стеша ходила загруженная мимо детской площадки, никак не решалась, на какие качели сесть.

А я благоухал перегаром на несколько метров от себя.

— Пап, — Стеша подошла, залезла ко мне на коленки, вот уж кого действительно не волновало бритая у меня морда, не бритая у меня морда, Разит от меня перегаром, не разит.

Мелкая любила меня любым.

В отличие от её матери. Которая любила меня только удобным. Которая любила, когда все правильно и так как в её представлении хорошо.

— Что малыш. — Спросил я, поправляя резинку на хвосте.

— Мама плакала ночью, наверное, тебя сильно любит, поэтому плачет.

Я не знал сильно любят, не сильно любят. Я для неё стал привычкой, я для неё стал обыденностью, в этом не было ничего хорошего.

— Я цветы ей отправил.

— Это хорошо, — заметила Стеша и начала гнездиться у меня на коленях.

— Если ты устала, мы пойдём домой.

— Нет, ты же уедешь, поэтому я буду сидеть у тебя на руках здесь.

— Ну, поехали ко мне.

— Нет, меня же надо будет возвращать.

И вот это тоже напрягало, почему я должен постоянно находиться в состоянии, подвешенном из-за того, что я не имею права видеться с ребёнком столько, сколько хочу. Вот все в этом разводе было по-дурацки, начиная от причин, заканчивая последствиями. Если бы мне кто-то сказал что одна ситуация может разрушить все, я бы хренову тучу раз подумал, прежде чем самому покупать эти кофейни, самому участвовать в начале открытия.

Не надо.

Сидела дома, занималась детьми, лучше бы дальше занималась детьми.

Ну, потому что это по-дурацки выходило. Любому мужику нравится быть сильным рядом со своей женщиной. Никому не нравится быть обычным. Вернув Стешу ближе к восьми я стрельнул глазами в разные стороны, ища взглядом Вику в квартире, но тёща покачала головой.

— Нет, ещё нет.

Я вздохнул, сел в машину и стал ждать. Я не собирался прогибать Вику не собирался что-либо ей доказывать, и она, припарковавшись, сразу заметила мою тачку, нахмурившись, вышла из своей, губы поджала.

Открыв дверь, я двинулся навстречу.

— Ты, конечно, молодец. — Сказала сдержанно Вика, — но впредь не смей заваливаться к моим сотрудникам, проводить какие-то регламенты и планёрки.

— Нет, остановил я её на полуслове. Пока ты не поймёшь элементарных вещей о том, что я хочу свою семью обратно, я хочу свою жену обратно, все будет так, как я скажу, у тебя два варианта Вик . Я действительно пытался, я пытался договориться с собственными демонами, но мои демоны голосуют за то, что-либо я главный во всем, и мне нафиг ничего не упёрлось в отношении секса и тебя. Либо мы остаёмся каждый со своими песочницами. Но при этом тебе придётся немного больше прогибаться в постели.

И, наверное, эта фраза звучала слишком агрессивно или как-то иначе, потому что Вика сузила глаза и сделала шаг ко мне.

Она, задумчиво прошлась взглядом по лицу, спустилась к шее так, что у меня непроизвольно дёрнулся кадык, она как будто бы оценивала меня и примерялась как бы половчее горло перегрызть.

— А знаешь, что Стрижницкий? Каждый остаётся со своей песочницей. И мне абсолютно без разницы, каким образом и что ты будешь делать в своей постели, загони туда хоть сотню шлюх. И развлекайся, как тебе вздумается.

— Я не хочу! — Не среагировав на её едкость, произнёс я, — я тебя, твою мать, хочу, как ты этого понять не можешь. Я тебя хочу, я с тобой хочу, мне ты нужна.

— Я тебе нужна в определённом статусе, удобная жена.

— Ты мне не неудобная нужна. Ты мне моя нужна. Мне достаточно было видеть того, как ты носишься со своими смузи и коктейлями, со своими лавандовыми рафами. Мне достаточно было этого видеть, но мне не нужно ничего другого. Вот та самая золотая середина. Ты занимаешься исключительно творческой частью. Все остальное лежит на мне. Вот она была золотая середина, но потом тебя каким-то чёртом потянуло в бизнес. Тебе что, плохо жилось? Тебе денег мало было со мной? У тебя было нарушенное какое-то чувство безопасности со мной,, что тебе пришлось самой вкалывать.

Чем больше говорил, тем сильнее раздражался.

— Да, у меня было нарушено чувство безопасности. Так происходит один раз. Я сильно испугалась. И все.

— Но это не я пугал тебя, Вик. Это не я дал тебе почувствовать какую-то зыбкую почву под ногами.

— Ну ты же не думаешь, что ты такой интересный пришёл, покаялся, в ноги мне поклонился. И я по щелчку пальцев, такая: ну да, действительно, Олег же во всем прав. Я вот не права. Ты же реально не думаешь, что так будет? — Произнеся это, Вика едко улыбнулась и сделала шаг в сторону.

А я зарычал.

Глава 49

Вика

Цветы, украшения, нижнее белье, духи все, что так или иначе косвенно или прямолинейно намекает на сексуальную сферу было отправлено Олегом мне, я не знаю, в качестве жертвоприношения в качестве даров, без понятия.