В разводе. Бывшие любимые (СИ) - Грин Анна Кэтрин

— Да ничего, я нахрен от тебя не хочу. И поверь, здесь я не из за того, что ты такая офигенная, я тебе там сочувствую. Или ещё что-то. Я здесь из-за того, что мужик у тебя офигенный, я здесь из-за того, что при взгляде на твоего Олега у половины нашего коллектива ноги тряслись. У твоего Олега кишка не тонка взять и решить все за женщину. А самое главное, знаешь, какая сексуальная фантазия у баб? Изнасилование.

Нора подалась вперёд, упёрлась кончиками пальцев в столешницу.

— А знаешь почему? Потому что вокруг одни мудаковатые маменькины сынки, которые пальцы веером могут гнуть, а по факту нихрена ничего не могут сделать. Они даже ответственность за трах не могут взять на себя. Ну, я там полежу, ты на мне попрыгай. Ну, я там полежу, ты мне отсоси, понимаешь? А бабы сейчас уставшие. У баб сейчас нет никакой надежды на то, что придёт кто-то большой и сильный и разрулит все. Пофиг даже пусть он ничего не разруливает, пусть он хотя бы заберёт ответственность за её желание, за её оргазм. И таких, как твой Олег, которые по щелчку пальцев могут забрать ответственность за трах всего лишь один процент. Ты прикинь один процент из ста. Это не десять и не пятьдесят, это один процент. И будь у тебя побольше мозгов, ты бы это раньше поняла. Но нет, нашла коса на камень, сидишь, пальцы складываешь брови гнёшь, фыркаешь мне здесь и не знаешь, что самое сексуальное, что может снять мужчина с женщины, это ответственность. Поэтому твой Олег не будет долго холостым, поверь мне, а вот ты со своими загонами хер кому нужна будешь. И помни, я здесь не из-за тебя, а я здесь из-за Олега, потому что, сука, это реально какая-то твою мать, несправедливость. Понимаешь?

Нора засмеялась, оттолкнулась и встала с кресла.

— Это несправедливость, понимаешь? Тебе достался мужик, который может снять с тебя всю ответственность за детей, за родителей, за твой бизнес, даже за твой секс и оргазм, а ты на себя эту ответственность тянешь, ты херово не жила. Поэтому тебе так сейчас по кайфу бодаться с ним, а если бы ты прожила десять, пятнадцать лет с мудаком, у которого главное достоинство лежать на диване, почёсывать брюхо и рассказывать о том, что он глава семейства, и вот он там наследников ждёт, хотя из наследования у него только по факту пролёжанный диван, блять, и телевизор, тогда, может быть, ты по другому посмотрела на своего мужа! Тогда, может быть, ты задумалась, что тебе достался охеренно сексуальный, здоровый, психологический, уравновешенный, офигеть, какой тестостероновый мужик при бабках. При статусе. При возможности сделать все, что ты пожелаешь одним щелчком пальцев. Вот если бы ты могла сравнить, ты бы поняла, что это ты должна бегать за Олегом с матрасом и как идиотка смотреть ему в глаза и на все кивать! И да, твой Покровский ни разу не стоял рядом с твоим мужем. У Покровского из желаний то отсоси мне, да подрочи мне. С Покровским невесело, с Покровским скучно, он пресный, он такой же, как все остальные. А таких, как Олег, почти нет. Но ты дальше сиди. Ты же принцесса, ты же твою мать, глава семейства. Давай, давай, тащи на себя ответственность, тащи. И скажи спасибо, что много лет назад тебе попался такой, как Олег, потому что если бы тебе попался такой, как Покровский, ты бы его в первый год жизни сделала маменькиным сынком, который мог только слюни пускать. И ничего в этой жизни бы не добился. Не надо здесь рассказывать о том, что какая-то обычная эскортница из клуба знает больше, чем умудрённая годами жена и мать троих детей. У меня, в отличие от тебя, есть опыт, а у тебя из опыта только Олег. Поэтому ты и кобенишься.

— Ты закончила? — Спросила я равнодушно. Откинулась на спинку кресла.

— Я-то закончила, а ты когда последний раз кончала? — Спросила Нора зло и развернулась к двери, дошла до неё, положила ладонь на ручку и, обернувшись, фыркнула . — И да, кстати. Сына своего не казни, он меня видел в Рошале, поэтому он меня узнал, а узнал он меня тогда, когда я была с Олегом, уезжая в командировку. И Олегу… Ему нужна была ты, ему сейчас ты нужна, но только у тебя мозг куриный, что ты этого не понимаешь. И да. Лучше бы твоего сына воспитывал муж. Потому что в твоём сыне от Олега мало что есть, такой же инфантил, как Покровский. Я надеюсь, он ещё маленький и вырастет во что-то стоящее.

Нора хлопнула дверью так, что у меня подпрыгнул пресс папье на столике.

Я облокотилась на спинку кресла и зажала запястьями глаза.

Господи, твою мать. Доморощенный психолог.

Сознание колыхнулось, и на корне языка проступил неприятный привкус тошноты. Мерзостно, противно, гадливо, помыться хотелось.

Но почему-то при всем этом я ощутила, как по щекам потекли слезы. Задрожали губы.

Суки извращённые.

Вместо того, чтобы решать проблемы, закольцевали все на одной женщине, отлично переложили ответственность.

Какой уж тут про то, чтобы взять её на себя.

Глава 51

Олег

Стешу забрал на выходные.

Дочка хотела обязательно съездить в парк и ещё покормить лебедей на озере.

— Дома без тебя плохо, — всхлипнув, произнесла Стефания и забралась ко мне на руки, лебеди были накормлены, гуси были накормлены, и в целом пакет с крупой лежал пустым.

— Я знаю, малыш, и мне очень плохо без вас.

Прошло чуть больше недели с того момента, как мы виделись с Викой.

Я не знал, какими словами объяснить все то, что происходило у меня на душе. У меня вообще с этими делами не самый хороший расклад. Я просто понимал, что для меня важна Вика. Она для меня важна любая, то есть даже в ситуации, когда она проявляла какой-то авторитаризм, я же все равно её любил. То есть я не мог сказать, что когда она проявляет силу, я её не люблю, когда она проявляет слабость, только тогда она мне мила.

Нет.

Я отправлял подарки, я писал ей сообщения, потому что оказалось, что написать проще, чем сказать.

Но я не понимал, почему я раз за разом наталкиваюсь на стену из холода, даже тёща умудрилась позвонить мне и снова охаять.

— Олежа, ты, конечно, очень молодец, — начала, как обычно, она издалека. — Ну так дело не пойдёт. Ты как-то решай эту ситуацию. Я что, просто так приехала? Я вообще-то думала, что у всего этого будет какой-то закономерный исход, а у меня клубника стоит.

— Мама, давай, если хочешь, я тебя обратно отвезу.

— Нет, я не хочу обратно. Я хочу, чтобы у моей дочери все было хорошо.

Она оставила какое-то неразрешимое чувство, что я действительно не совсем понимал, чего именно от меня хотела тёща.

— Я хочу, чтобы у Вики все было хорошо!

Но, судя по всему, у Вики и так все хорошо, если она никаким образом не хочет принимать ситуацию с нашим браком, менять её. Она почему-то упёрлась только в то, что я оставил у неё кольцо. И ладно бы ещё была формулировка, что я оставил кольцо.

Нет, я его бросил!

А она бросила меня.

Но я, стиснув зубы, пытался разрешить эту проблему. Звонил Влад.

— Я девицу эту уволил, так что можешь быть спокоен.

— Слушай, я не знаю, где ты таких доморощенных психологов находишь, но это что-то с чем-то.

— Зря ты так, очень хорошая девочка.

— Тогда зачем увольнял?

— Ну как? Надо же показать, что я тебя услышал.

— Да иди ты нахрен, — честно выразился я. — Я просто высказал, что персонал у тебя так себе.

Мне вообще было глубоко фиолетово на Нору сейчас. Было достаточно того, что она умудрилась заявиться к Вике с наручниками, мозги тоже здесь не ночевали, но во всей этой ситуации был один нюанс.

Пока я ходил и рассказывал о том, что здесь не правы, там не правы, тут не правы, я забывал такой фактор — не прав был я изначально, то есть не надо было искать решение вопроса где-то извне. Надо было решать вопросы внутри.

И, вероятно, я этот момент профукал, потому что вспоминалось вспышками моменты, когда Вика действительно показывала, что ей тяжело и нет бы в этот момент перехватить инициативу, но тогда мне казалось, я только хуже сделаю, у каждого же своя песочница. У каждого же свои загоны.