Марку это нравится настолько, что его движения ускоряются. Внутри всё наполняется жаром, словно струна натягивается до предела — я чувствую, что ещё немного, ещё чуть-чуть...
Он сильнее хватает мои бёдра, и от этой болезненно приятной боли я резко проваливаюсь в пучину оргазма. По всему телу пробегают судороги наслаждения, каждая мышца и клеточка расслабляется, и я тону в этом сладком, бесконечном блаженстве.
Марко срывается в финальных, отчаянных толчках, и я чувствую, как его тело напрягается в последнем, сокрушительном толчке и теплая жидкость выплескивается мне на живот. Он тяжело опускается рядом, и мы лежим, смотря в потолок, пытаясь уравновесить дыхание.
Возникает странное, абсолютное ощущение — будто все тревоги, все проблемы просто испарились. Словно я могу справиться с чем угодно. Абсолютно. Сейчас настолько хорошо, что хочется просто молча улыбаться. Грудь горит от его щедрых ласк, между ног приятно ноет, губы немного побаливают — но я так счастлива, что готова кричать об этом. Хочу ещё. Сотню раз. Только с ним.
— Маш?
— Что? — выдыхаю я, не открывая глаз.
— Я нашёл нам квартиру. Чтобы жить вместе. Хотел сделать сюрприз, но потом подумал — вдруг не понравится квартира. Надо чтобы ты тоже могла выбрать.
Поднимаюсь на локте, смотрю на него непонимающе.
— Жить вместе?
— Да. Давай начнём с того, на чём остановились. Сейчас — вместе жить, летом — поженимся. Можно и раньше. Потом землю купим, или тут ферму расширим. Дед всё равно съезжает.
— Как съезжает?
— Бабе Кате предложение сделал. Она согласилась. Вчера всё обсудили. Он знает, что мы вместе и скоро поженимся.
Сижу, пытаясь переварить эту информацию. Без меня меня же и поженили.
— Маша, — он садится рядом, его лицо серьёзное. — Если не простила ещё… или не хочешь замуж — я пойму. Но тебя я не отпущу. Буду ходить за тобой, как щенок, скулить, пока не примешь меня обратно.
Говорит это с нервной усмешкой, но в глазах — неподдельный страх.
— Хочу замуж, — говорю я тихо. — И чтобы ходил, как щенок, тоже хочу.
— А жить со мной?
— Хочу, — выдыхаю я.
Зачем бежать от себя? От своих же чувств? С ним мне хорошо. С ним я чувствую себя спокойно и уверенно. Если бы не та неприятная история, мы бы уже давно жили вместе. Строили бы планы на будущее.
Он готов ради меня на всё — я это чувствую. И я его люблю. С ним я знаю, что значит быть нужной, важной. Его никто не затмит.
Я смогла простить тех, кто причинил мне настоящую боль. Кто предал по-настоящему. А Марко, несмотря на все свои сомнения, всё равно выбирал меня…
Мы заслуживаем ещё одного шанса. Я обязана позволить себе быть счастливой.
Марко резко притягивает меня к себе, целует так, будто от этого зависит его жизнь.
— Люблю тебя, моя булочка. Моя бомбита. Моя доярушка. Самая сладкая девочка на свете.
Засыпает мое лицо поцелуями. Я смеюсь, отбиваюсь, а потом притягиваю его к себе и шепчу прямо в губы:
— Я тоже. Люблю тебя, мой кудрявый итальяшка.
Глава 39
Спустя полгода. Лето.
— Ну ты ж моя телочка, ну девочка, ну какая ж ты шикарная. Помучаем твои сисянки, золотая ты моя, — приговариваю я, заканчивая дойку Бурёнки. — Ты у меня одна такая, звёздочка ясная.
— Марко, если ты будешь постоянно так разговаривать с коровой, я начну ревновать, — слышу сзади голос Машеньки. — И доильный аппарат зачем тогда покупали? Для красоты?
Разворачиваюсь и широко улыбаюсь:
— Ой, поверь, твои сисянки, — показываю руками на её грудь, — ни с чем не сравнятся! — подмигиваю. — И вообще меня это успокаивает, и Буренушку мою тоже.
— А чего это ты так нервничаешь?
— Да так, женюсь завтра на одной вредной девчонке, которая не дает мне, — смеюсь.
— Ах ты вот как, — срывается она, и я ловко уворачиваюсь от ее пухлой ладошки. Хватаю ее за бок и притягиваю к себе, начинаю усиленно тискать. Хорошо, что есть за что.
— Марко, пусти! — смеется она, вырываясь.
— Нет уж, попалась, — крепче обнимаю и громко чмокаю в щеку. — Ну что, готова к завтрашнему дню?
— Нет, думаю, как бы сбежать, — хихикает она.
А я, наоборот, становлюсь серьезным.
— Кажется, забирать тебя из отчего дома не буду. Останешься у меня.
Маша еще больше улыбается и трепещет от смеха в моих объятиях.
— Нет уж, жениху нельзя видеть невесту до свадьбы! — выдает она сквозь хохот.
И на этой фразе в загон вбегает полоумный козел Марко, с которым у нас периодически возникают разборки.
— Ты че приперся? — злюсь я.
В ответ на меня направляются внушительные рога.
— Ой, ну хватит уже, — вмешивается Маша, оттесняя козла. — Он даже с дедом меньше войну устраивал.
— Да вы его совсем разбаловали! Особенно дед! — возмущаюсь я.
Козел смотрит на меня с явным предубеждением.
— Может, не надо было к его козе подходить? И к козленку тоже. Ты там сейчас чаще, чем он сам.
— А кто виноват, что он плохой отец? — прячусь за спину Маши, потому что вижу: настроен козел по-боевому.
— Ме-е-е! — блеет он в ответ.
И сзади возникает дед Коля.
— Вот вы где! Машка, беги к Катьке, у нее там проблема какая-то, нервничает она…
Моя Булочка пулей выбегает, а я делаю шаг за ней — оставаться с этими двумя себе дороже.
— Куда это ты? — меня останавливает жилистая рука Николая Степановича.
Козел тоже встает у хлева, оценивающе поводя головой туда-сюда. Словно следит, чтобы никто на разборку не пришел.
— Что случилось?
— Помощь нужна, Марко… — понижает голос дед, и мне это сразу не нравится. — Я тут сбежать решил. Узелок собрал. Надо, чтоб меня не заметили.
— Николай Степанович, вы это серьезно? У вас завтра свадьба. Баба Катя в шоке будет! — смотрю на него в недоумении, потом на козла. — И этот ваш подельник тоже поддержал?
— Да он меня понимает, что с бабами свихнешься. Его коза бодает, что с ребенком не сидит.
— Вы случайно не в психушку собрались? — раздражаюсь. — Ну тогда ладно, с Богом, проваливайте.
— Да пойми ты, Марко, опять в кабалу! — вздыхает дед. — Она мне уже завтрашний день расписала: крышу переложить, дровник починить… «А ты чего лег, иди помоги!»
Смотрю на него и понимаю: вот оно что, испугался старик.
Кладу руки ему на плечи:
— Все нормально будет. С крышей я помогу. А после свадьбы она успокоится. Она же знает, какой вы… непостоянный. Может, ей страшно, что вы и на этот раз сбежите.
