Прятки с любовью (СИ) - Софт Жанна

При виде меня, лицо Светланы окаменело. Она переводит тяжёлый взгляд на племянницу, но та спешно ретируется из комнаты.

Пауза затягивается, а я все не могу понять, чего мне хочется больше. Обнять ее или убить.

— Марк… — выдыхает она, и вдруг делает ко мне несколько быстрых шагов, обвивает руками мою шею, утыкается носом в мое плечо, — Ты освободился, господи.

Признаюсь, я ожидал чего угодно, но точно не этого.

Кладу руки на ее скулы, пытаясь взглянуть в лицо этой странной, не понятной мне женщины и она податливо вскидывает свои мокрые ресницы. Большие, полные боли глаза цвета охры, взирают на меня в полном отчаянии.

— Что произошло, Свет? Объясни, зачем это все? — мне хотелось показать ей, что я на ее стороне при любом раскладе.

Да, она растоптала мою гордость. Разбила мечты. И может сделать это еще раз. Правда, мысленно оправдывал ее, убеждая себя в том, что причины у Самойловой были веские. Наверное.

— Я… я пошла к нему, — хрипло говорит она, и трется о мою ладонь, словно кошка, в чем я снова улавливаю некую странность, — И попросила за тебя. Что бы помог тебя вытащить, что бы ты смог жить дальше, и забыть обо мне.

Она стоит нетвердо, пошатывается, хотя я не ощущаю запаха алкоголя. И чем больше она говорит, тем отчетливее я понимаю — это не она. Не та Светлана, которую я знал.

— А взамен он попросил… тебя? — ненужно быть семи пядей во лбу, что бы понять такую простую вещь.

Она болезненно, надломлено смеется. И от ее смеха мне становится еще хуже. Что же он сделал с ней, пока я чалился на киче?

— Поцелуй меня… как в последний раз, — Света закрывает глаза и подставляет мне свои губы, — Целуй же, ну…

Я послушно склоняюсь к ее губам, и целую жадно. Но вместо привычной сладости из смеси помады и ее любимой жвачки, ощущаю странное химическое послевкусие. Отстраняюсь и, обхватив ее за плечи, спрашиваю:

— Что ты приняла?

Света томно открывает глаза, и растерянно на меня смотрит.

— Я? Ничего… что за глупости. Ты же знаешь, что я не принимаю ничего…

— Так, ладно. Мы уходим, — сжимаю руку рыжей в своей и тащу на выход.

Она удивленно выворачивает свое запястье.

— С ума сошел? Я не пойду никуда. Он убьет тебя! А потом и меня, нет!

Меня задолбало быть хорошим! Задолбало быть порядочным и честным. Задолбало!

Разворачиваюсь, делаю угрожающий шаг к Самойловой и грубо закидываю ее через свое плечо. Она охает, и замирает недоуменно и растерянно.

— Отпусти меня, Марк! — слышу полустон полувзох.

Но вряд ли меня теперь что-то остановит.

Шагаю к двери, и едва не врезаюсь в Нику, которая караулит как верный паж. Девушка удивленно смотрит на задницу Светки и струящуюся ткань ее белой юбки на моем плече. Кажется, происходящее даже немного забавляет ее.

— Скажи всем, что невеста неважно себя чувствует, — спешно говорю девчонке.

Ника хмурится, но неуверенно кивает, оглядывается на пустой коридор и жестом указывает в глубину коридора, ведущего в сторону от зала, где происходит основное торжество.

— Иди в ту дверь, там нет никого. И твой друг ждет тебя у фонтана, — я улавливаю нотки восторга в голосе девушки, но сосредоточен, да и сам немного в шоке от того, что творю.

Киваю малышке, и спешу во вторую дверь, что бы скрыться из коридора и выбежать под начавшийся снегопад.

Самойлова тихо висит, сжимая полы моего пиджака слабыми кулаками.

— Ты там жива? — спрашиваю, стремительно удаляясь от ресторана и оглядываюсь, прихрамывая.

Оказывается, моя рыбка вовсе не пушинка.

— Наслаждаюсь ощущением средневековья и бесправности женщин, — отвечает она сварливо, — и нас, кажется, заметили.

И правда, слышу со спины удивленные возгласы. Это пара официантов и кто-то из гостей приметили беглецов в окнах ресторана.

— Невеста!

— Невесту украли!

Белое платье отлично сливается со снегом, но не с моим костюмом.

Олег, что и правда поджидает меня у выключенного фонтана, притопывая ногами и дыша на руки, что бы согреться, щурится, вглядываясь в то, что видит.

Осознав, наконец, что на моем плече невеста, а за нами погоня, он сразу как-то вытянулся, и попятился к машине, до которой оставалось полкилометра через парк. Я тоже ускоряю шаг, потому что количество голосов за спиной увеличивается, а Светка обмякает на моем плече. Отключилась что ли? Не понятно, но болтать она перестала.

Что, интересно, ей подсунули для сговорчивости?

Бегу под уклон, придерживая любимую попку рукой, и думаю о том, что никогда прежде не был в такой идиотской ситуации. Оглядываюсь.

На улицу из ресторана высыпали гости. Родители Светы, и ее жених.

Нагольский стоял в черном фраке на ступеньку выше остальных, спокойно сунув руки в карманы. Мне казалось, что даже с такого расстояния, я ощущаю его насмешливый, прозрачно рыбий взгляд.

Поскальзываюсь на очередной клумбе и скольжу задницей по снегу, едва успев сдернуть Самойлову, прежде чем окунуть ее красивой прической в грязь.

Глаза женщины плотно закрыты, цвет лица отдает пугающей зеленцой.

— Быстрей, блин! — орет Теряев, заводя машину.

Мама удивленно смотрит на нас с Самойловой, и с запоздалым пониманием перебирается на переднее сидение, за минуту до того, как дергаю двери и заталкиваю в салон Светку, а потом и себя, двери захлопнуть не успеваю, как Олег отъезжает с парковки.

Всего лишь метров пять шесть и на парковку высыпают наши преследователи.

Я тяжело дышу, разглядывая лицо Самойловой, на предмет царапин и ссадин.

Когда мы выехали на шоссе, и первая паника прошла, Олег сбросил скорость, удостоверившись в том, что за нами никто не гонится, после чего с кривой и обалдевшей усмешкой, произнес:

— Ну, ты и придурок!

Что ж, он прав.

Мама окидывает Светлану неодобрительным взглядом и поворачивается к Олегу.

— Это она?

Теряев кивает.

Мне не нравится тон Марии Ивановны, и взгляд Теряева, который заметно потяжелел.

— В каком смысле? О чем вы? — этот немой диалог явно не от большой любви к Самойловой, и я хочу услышать все, что оказалось между строк.

Мама поворачивается ко мне, и смотрит своим «фирменным» взглядом.

— Эта женщина разбила твое сердце, лишила тебя работы, и едва не рассорила с друзьями. А теперь ты еще и похитил ее со свадьбы. Тем самым испортил окончательно отношения с Нагольским, и возможно — за это точно сядешь в тюрьму. Мне продолжать?

Отчитывать мама умела хорошо. Сказывались годы преподавания.

— Они дали ей какую-то химию! — В своей оправдание, словно ребенок, отвечаю, — Нельзя было ее там оставлять!

Теряев кидает на меня быстрый взгляд в зеркало заднего вида. И тяжело вздыхает. Но ничего не говорит. И я за это благодарен.

Светлана

Я блуждаю в темноте. И мне так страшно и одиноко. Густой мрак пугающе плотный. Но что это за луч света?

Протягиваю к нему руку, и осязаю, как он расползается вокруг меня, рисуя обстановку вокруг. Светлые шторы, стены разрисованы роскошными глициниями что свисают с потолка, голубовато-розовое покрывало.

Рядом кто-то сопит.

Поднимаю глаза, и не могу поверить. Хочется проморгаться, согнать морок. Я просто не могу поверить!

Ощупываю пальцами густую бороду, и от ее колкости окончательно нащупываю реальность. А вместе с ней на меня наваливаются воспоминания. Свадьба. Марк. Побег. Все кончилось?

Мужчина ловит мою ладонь и касается ее губами в нежном поцелуе.

— Доброе утро, золотая рыбка.

Я смотрю на него, и нежность распирает меня так сильно, что становится страшно.

— Ты похитил меня? — уточняю на всякий случай, — Как в кино? Закинул на плечо и унес с собственной свадьбы?

— Да, — кивает Солнечный, широко улыбаясь, невероятно довольный собой.

— Значит, не приснилось, — скатываюсь с его плеча и сажусь, оглядываю незнакомую обстановку, — Где мы?

— У Теряевых.

Он тоже садится, и трет лицо быстрым, порывистым движением.