Разрешаю себе Любить (СИ) - Адам Карина

Наши глаза встретились.

И я поняла — всё только начинается.

48. Арсений

Я не знал, зачем приехал.

Наверное, надеялся хоть на миг снова её увидеть, не в воспоминаниях, не в пустых комнатах, не в сообщениях, которые она так и не прочла. Вживую. Настоящую.

Мне сказали, что она сегодня в клубе. Лера. Сам не знаю, как уговорил её сказать. Голос был напряжённый, но она всё же сказала.

Я зашёл внутрь, не зная, что хочу найти. Только одно знал точно: больше не могу жить на две стороны. Я всё испортил. Но, возможно, ещё не поздно сказать главное. Или хотя бы попробовать.

Музыка грохотала. Люди танцевали, смеялись, кричали. Всё слилось в неясный шум.

И вдруг — будто кто-то выключил весь этот гул.

Я увидел её.

Есения.

На танцполе. В движении. В свете софитов, будто вырезанная из другой реальности. Она танцевала с девчонками, смеялась но в глазах всё ещё было что-то такое… то самое. Знакомое.

И как только она поймала мой взгляд, я понял. Сердце ёкнуло. Я не дышал. Она остановилась. Всего на секунду.

Этого хватило, чтобы весь мир схлопнулся до одной точки между нами.

Я хотел подойти. Сказать. Объясниться. Обнять.

Но она отвела взгляд.

Точно так же, как я тогда отвернулся в торговом центре, когда должен был подойти.

Может, это и было наказание.

Я остался стоять в проёме. Слишком поздно для слов. Но всё ещё не поздно для правды.

Я не мог просто стоять и смотреть.

Она будто танцевала в моих воспоминаниях лёгкая, настоящая, такая близкая и всё же недосягаемая. Но сейчас она была в двух шагах. И если я уйду снова прощения не будет даже у самого себя.

Я двинулся вперёд, пробираясь сквозь толпу. Каждый шаг отдавался где-то в груди, как удар. Она снова взглянула в мою сторону на этот раз дольше. Не отвела взгляд. Замерла.

Я подошёл вплотную. Не касаясь. Просто стоял, как перед пропастью, и впервые боялся по-настоящему.

— Сень… — выдохнул я. — Пожалуйста… давай просто выйдем. На минуту. Я не могу больше носить это внутри.

Она молчала. Лера сразу оказалась рядом, хотела было вставить слово, но Сенька её остановила лёгким движением руки. Посмотрела на меня внимательно. Холодно. Спокойно. Как будто выбирала прощать или разбивать в ответ.

— У тебя есть минута, — сказала она тихо, и повернулась к выходу.

Мы вышли из клуба. На улице было шумно, пахло дымом и летней ночью. Но мне было всё равно. Главное она рядом. Хоть на шаг ближе.

— Я облажался. — начал я сразу. — Не ищу оправданий. Я просто… не знал, как правильно. Я испугался. Попытался сделать, как «нужно». А потом понял, что потерял всё, что действительно имело смысл.

— И что ты хочешь, Сеня? — голос её дрожал, но она стояла уверенно. — Чтобы я стала запасным аэродромом? Чтобы ждала, когда ты устанешь от своего нового «правильного» счастья?

— Нет. Я хочу, чтобы ты знала я тебя люблю. Всегда любил. И не переставал. Я просто… не заслуживаю тебя. Но всё равно пришёл. Потому что не могу больше жить, будто тебя не было.

Она отвернулась. Слёзы блестели в глазах, но она не плакала.

— Поздно, — сказала она тихо.

— Может быть, — кивнул я. — Но если когда-нибудь тебе станет невыносимо… если ты вдруг захочешь вспомнить, каково это когда тебя любят до боли… я буду рядом. Всегда.

Я протянул ей записку. На случай, если она не захочет разблокировать мой номер. Просто адрес. Без слов.

Повернулся и ушёл. Впервые — не как трус. А как тот, кто готов ждать. Даже если это будет вечно.

49

Прошла неделя.

Листок с адресом всё это время лежал в ящике, спрятанный под стопкой книг, как будто там, в темноте, он потеряет свою силу. Я много раз брала его в руки чтобы порвать, выкинуть, сжечь. Много раз подносила палец к экрану телефона, чтобы разблокировать чат, прочитать хотя бы одно сообщение, ответить. Но каждый раз останавливала себя. Потому что знала непрожитая, не прощённая любовь может быть опаснее любого предательства.

Но в тот вечер я не выдержала.

За окном шёл дождь ровный, тягучий, будто небо плакало за меня. В воздухе витал запах мокрого асфальта, и в какой-то момент я поняла если не пойду сейчас, не сделаю этот шаг, то потом уже не смогу никогда.

Он переехал от родителей после того, как моя мама не пустила его на порог. И с тех пор словно исчез. Исчез из привычного пространства, из моего мира. Я не знала, живёт ли он с Соней. Не хотела знать. Но мысли об этом всё равно всплывали, щемили, мешали спать. И, вызывая такси, я до дрожи в пальцах боялась не ответа, а правды.

Такси остановилось у нового жилого комплекса. Современный дом, охрана, стеклянные двери. Всё вокруг будто шептало: «Ты здесь чужая. Возвращайся»

Но я подняла голову. И вошла.

Шестнадцатый этаж. Сердце билось так громко, что казалось, его могут услышать соседи. Я стояла перед дверью, не зная, чего хочу больше чтобы он был дома… или чтобы не открыл.

Дверь распахнулась.

Он стоял в проёме с чашкой в руке, в мятой футболке и с чуть растрёпанными волосами. Удивлённый. Растерянный. Словно только что проснулся или только что оторвался от каких-то мыслей, где меня уже не было.

Но глаза… глаза были всё те же. Мои.

— Сенька… — выдохнул он, неуверенно, как имя, которое боишься произнести вслух. — Ты… пришла?

— Я не знаю, зачем, — прошептала я, чувствуя, как предательски дрожат губы. — Просто… стало больно. И страшно. Страшно, что я всё забуду. Как ты держал меня за руку. Как смотрел. Как говорил, что любишь только меня.

Он сделал шаг ко мне. Простой, тихий. Без обещаний.

— Я всё ещё так говорю, — ответил он.

Я долго смотрела в его глаза. И тогда тихо, почти беззвучно произнесла:

— Тогда докажи.

Он не спрашивал, как. Не оправдывался. Не просил простить. Просто отступил назад, открыв дверь не только в квартиру, но и в то, что было между нами.

И я вошла.

Не потому что всё забыла. И не потому что всё простила. А потому что впервые за долгое время захотела снова по-настоящему попробовать.

50

— Проходи, — смущённо произнёс он.

Я переступила порог, ощущая, как напряжение стягивает плечи. Внутри было просторно, стильно дорогая мебель, строгие линии, холодный минимализм, в котором всё будто кричало о том, как он старался не думать, не чувствовать, просто жить дальше.

Между делом я оглядывала квартиру внимательнее, чем хотелось бы признаться взгляд скользил по каждой детали: два комплекта полотенец в ванной, количество чашек на сушилке, следы на полу. Я искала её. Искала Соню. Но всё, что видела это следы его одиночества.

Квартира была холостяцкой. Беспорядочно сложенные книги на подоконнике, пара пустых бутылок воды у дивана, стопка неразобранных бумаг. Тут давно не было женщины.

Я обернулась к нему:

— Почему ты переехал?

Он отвёл взгляд, опустив плечи.

— Мне было тяжело… — голос его стал ниже, почти хриплым. — Видеть тебя каждый день и не иметь права подойти. Не взять за руку. Не сказать ни слова. А смотреть на тебя и чувствовать, как я сам стал причиной этой боли — было невыносимо. Но я не мог иначе. Я должен нести ответственность. За себя. За то, что однажды выбрал.

Я сделала шаг вперёд, чувствуя, как в груди дрожит что-то хрупкое.

— А если я скажу, что ты можешь нести эту ответственность?..

Он взглянул на меня с недоверием, почти испуганно.

— Что ты имеешь в виду?

Я вдохнула поглубже. Пальцы сжались в кулак. И всё-таки сказала:

— Я видела Соню. С мужчиной. Он сказал… он утверждал, что это он отец ребёнка. Не ты.

Мгновение и всё в нём изменилось. Челюсть напряглась, взгляд стал острым, как лезвие.

— Ты уверена? — прошептал он.

Я кивнула.

— Он сказал это уверенно. И Соня… она не отрицала.

Он отвернулся, проводя рукой по затылку. Несколько долгих секунд он молчал, прежде чем снова повернуться ко мне.