Лучше бы этот тест объяснил мне, кто я, что у меня хорошо получается и чем мне заниматься в свободное время. Выдал бы что-нибудь полезное, а не дурацкие мэтчи. Но, прежде чем я умудряюсь упасть в самую пучину отчаяния, я напоминаю себе, что над этим я и собираюсь думать следующие два месяца.
Идеальное время, чтобы взять паузу, изучить себя, понять, чего я хочу, кем хочу стать. Информации у меня полно: за эти годы я перепробовала множество хобби, примерила множество ролей. Нужно только отсеять ненужное, пока не останется самое ядро, которое можно сформулировать в двух абзацах для университетов – ну и для себя.
Может, и хорошо, что Сэм меня не узнал. Это только мешало бы процессу, а времени у меня немного. Нужно во всем разобраться до поступления в университет.
Да, встреча с Сэмом – это неплохая встряска, но в корне ничего не меняет.
Ничего серьезного. Просто случайность.
Сдав планшет, я отпрашиваюсь в туалет. Мистер Меса окидывает меня подозрительным взглядом. Не знаю, почему учителя считают, что мы ходим в туалет хулиганить, а не, ну, пи́сать, но я вижу, как мистер Меса оценивает меня, пытается по моему лицу понять, стану ли я курить или рисовать на кабинках маркером.
К счастью, меня отпускают. Пи́сать я не хочу, а вот ополоснуть руки и размять ноги будет неплохо: поможет справиться с остатками легкой паники, охватившей меня во время теста.
В оцепенении я прохожу два коридора и осознаю, что не имею ни малейшего понятия, где находятся туалеты. Интуиция подсказывает, что они должны быть вот за этими классами, но я не вижу вывесок или питьевых фонтанчиков и не слышу плеска смываемой воды.
Уже собираюсь развернуться и пойти обратно на урок, прежде чем заблужусь окончательно, как рядом со мной открывается дверь, и я отпрыгиваю в сторону, чтобы не получить по лбу. Выходящий, должно быть, это заметил, потому что бросился ко мне – чтобы не дать упасть? извиниться? – но становится только хуже.
Начинается неразбериха – такая, где ударяются локтями и получают больше синяков, чем если бы мы просто замерли на месте. Мы отчаянно пытаемся распутаться, словно персонажи из мультика, приклеившиеся друг к другу жвачкой. Победу одерживает гравитация, сила, которой мы не можем противостоять, и мы едва не валимся на пол. К счастью, он удерживает нас обоих на ногах, уверенно схватив меня за плечи. Холодный рукав его спортивной куртки прижимается к моему локтю.
– Прости, – говорит парень. – Я не хотел. Надо мне было смотреть, куда иду, но я не думал, что в коридоре кто-то будет…
Его голос, голос Сэма – потому что, конечно же, это он, – замолкает. Сэм смотрит на меня почти так же, как в столовой, но я не собираюсь обманываться дважды. Он просто растерялся. Я лишь помеха, нечто новое в рутине, и он пытается понять, что я, а не кто я.
Он меня не помнит, и это нормально.
– Ты за нашим столом на обеде сидела, да? – спрашивает он. – Новенькая?
Улыбка Сэма обманчива – идеальная на первый взгляд, если не знать, куда смотреть. Но я знаю. Что-то не так в его глазах. Взгляд осторожный. Опасливый.
Мне тут же хочется заставить его улыбнуться. По-настоящему улыбнуться. Как эгоистично. Нужно оставить его в покое, позволить вернуться в свой привычный мир, а не совать палки в колеса и напоминать о том, кто я такая и кем мы были.
Когда мы еще дружили, жизнь Сэма распадалась на куски. Он был… не могу подобрать слово. Поэтому он имеет полное право забыть обо всем. Даже обо мне. Даже об Улиткограде и нашем дереве. Если это помогло ему исцелиться, кто я такая, чтобы все портить?
Сэм моргает, явно ожидая ответа от странной новенькой, которая слишком долго молчит.
– Да, привет, – говорю я, твердо решая, что не буду ни о чем ему напоминать. – Я просто искала туалет.
Клянусь, что-то в его лице меняется. Клянусь. Улыбка больше не притворная – она пропадает совсем. Он щурится на меня, будто пытается высмотреть что-то в тумане, и я отменяю свое твердое решение так же быстро, как его приняла.
Сэм продолжает щуриться:
– Я тебя знаю?
По коже пробегает мороз. Не знаю, куда подевалась моя кровь, но она точно утекла из рук и ног, потому что им внезапно становится холодно.
– Я новенькая, – говорю я, сжимая и разжимая кулаки, чтобы согреть пальцы. – Сегодня мой первый день.
Сэм все смотрит на меня сверху вниз, и теперь, когда он может меня узнать, я вдруг паникую.
– А до этого, – говорит он, – где ты жила? Откуда приехала?
– Из Сиэтла, – отвечаю я. – Ты там бывал?
Вновь что-то меняется в его лице, но слишком быстро, неуловимо.
– Да, кстати, бывал. В этом году ездил смотреть на «Хаски».
Теперь я щурюсь:
– Что, собак любишь?
Он смеется внезапно, громко. Тут же замолкает, пока эхо не разнеслось по пустующему коридору.
– Это футбольная команда. – Он улыбается. В этот раз улыбка почти трогает его глаза. – Вашингтонского университета.
– Значит, не любишь собак? – дразню его я. Как приятно ему улыбаться.
– Не особо.
– Тогда кошек?
Он все еще улыбается:
– Я скорее по комнатным растениям, хотя мне даже их лучше не доверять.
Мне нужно идти. Мне давно пора идти. Мистер Меса точно начал думать, что я залипаю в телефон, сидя в туалете.
Но если это последний раз, когда я вижу Сэма… А я уже буквально в шаге от того, чтобы просто сказать ему, кто я. Разве лишний сантиметр что-то изменит?
– Футбол, значит, любишь?
Его голос звучит удивленно, напряженно:
– Что? Почему ты спрашиваешь?
Я поднимаю руки, словно сдаваясь:
– Ну, ты ездил в самый Сиэтл, чтобы посмотреть на команду, и… – я указываю на его куртку, – ты, очевидно, играешь, так что…
Сэм, похоже, собирается с мыслями. У него такой вид, словно он считает в уме.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
