Наша навсегда (СИ) - Зайцева Мария

Большой пару секунд, опешив, смотрит на меня, а затем усмехается неожиданно тепло:

— Нет, ошибся я. Нихрена ты на мать не похожа. Лара была… Хитрой. Никогда слова поперек не говорила, все тишком… А ты… Ты — вся в меня!

Уф…

Это просто финиш какой-то…

Я ему про попытку запоздалой сепарации и отстаивании своих границ, а он восхищается моим характером!

— Но я тебя услышал, дочь, — последнее слово Большой проговаривает с явным удовольствием, — мы этот разговор пока оставим. А потом…

— Мы эту тему закроем, — давлю я, — если мне будет нужно, я сама обращусь.

— Обещаешь? — он снова подается вперед, сверлит меня взглядом, — если кто-то из них… Хоть что-то… — со стороны Лиса слышится тихое: “Охуел”, а Камень просто сильнее меня обнимает и чуть вздергивает в оскале губу, показывая свое отношение к еще одному претендующему на мое внимание и защиту меня мужчину. — Нехрен скалиться, щенята, — Большой не собирается делать вид, что слепой и глухой, — я пристально следить буду, понятно? А ты, Василиса, просто знай, что я в любой момент… Любому… Вырву все, что шевелится и вставлю туда, где оно шевелиться не будет. А еще помни, что бабушка тебя ждет. Я ей еще не сообщал… Ждал результатов. Обещай, что поговоришь с ней. И приедешь в скором времени.

— Хорошо, — киваю я, — посмотрим. Сначала надо тут… Тошка…

— Кстати, насчет этого говнюка, — переключается на нужную волну Большой, — я реально могу помочь. То, что я, типа, лесник, не значит, что связи не сохранились. Этого твареныша из-под земли достанут очень быстро.

— Сейчас не девяностые, блин! — раздражается Лис, — ваши методы не действуют! Только еще больше спугнете, он вообще на дно заляжет!

— Мои методы работают в любые времена, мальчик, — снисходительно парирует Большой, — давайте, расскажите по порядку все…

В этот момент мне звонит Ирина, и я, извинившись, выхожу из комнаты.

Время для оплакивания прошло.

Теперь время для жизни.

59

— Ты можешь не волноваться, мать, — голос Ирины спокойный, доброжелательный такой, бальзам по душе, ей-богу. Как и слова ее, собственно. — Пока все отлично просто идет! Я понимаю, что тебе сейчас ни до чего, но, как будет время, загляни на свой акк. Удивишься.

— Все настолько интересно? — бормочу я, машинально прибираясь в кухонной зоне и посматривая на троих мужчин, активно обсуждающих дальнейшие планы.

Они решают, как ловить моего друга детства. Бывшего, бывшего друга. И еще не бывшего мужа.

А я не хочу в этом участвовать. Мешать не буду. Отговаривать — тоже. Учитывая вновь вскрывшиеся факты о способе заработка Тошки, точно не буду.

Но и принимать активное участие в обсуждении его поимки и наказания выше моих сил. Потому я эгоистично оставляю за собой право свалить планирование и сами военные действия на плечи своих мужчин.

А сама точно так же эгоистично не хочу ничего знать и слышать об этом.

Лучше про работу. И полезней для нервов.

— Ты не поверишь. Просмотры глянь на последней песне. Я тебе говорила, что она залетит? А ты все сомневалась. Тебе надо и дальше в таком вот формате работать, поняла? Это любят! На это идут!

— Ага… Хорошо… Как только будет возможность, Ир… Ты прости меня…

— Да ну хватит, все! Отдыхай, приходи в себя… Решай вопросы. Еще же с наследством надо, да?

— Да какое там наследство… Квартира двухкомнатная…

— Тоже деньги. Пригодятся. И вообще… — добавила Ира после паузы, — сейчас лучше всего занять голову делами. Это помогает, проверено!

Я никогда не рассказывала Ире в подробностях о том, какие у меня были отношения с родителями, а потому она, не зная деталей, искренне мне сочувствует.

Я выслушиваю еще несколько вполне дельных советов, после чего переключаюсь на звонок на второй линии.

Маринка.

— Дорогая, ты как? — осторожничает она.

На похоронах ее не было, там вообще только узкий круг присутствовал. Никто из секты не пришел, чему я вообще не удивилась.

Маму не навещали в больнице знакомые из общины, никому не было дела до ее здоровья… Вот итог многолетних практически родственных отношений. Как там говорил на проповедях брат Игорь? Мы все — братья и сестры? Однако, когда случилось несчастье, никто из “братьев” и “сестер” не проявил даже малейшего интереса к своей “сестре”.

— Нормально, спасибо, — говорю я. На заднем плане слышится звонкий голосок колобка Михо, и я непроизвольно улыбаюсь. Няшный он такой, все же. — Передавай Михо привет!

— Так приезжай и сама передай, — тут же оживляется Маринка, — я буду очень рада! А то нам даже поговорить с тобой не удалось в прошлый раз.

Ну да…

В прошлый раз мы только чуть-чуть поболтали, потом я получила удар по голове информацией о том, что мои мужчины не гуляли безбожно, как я все эти годы думала, а страдали… А после появился Камень и… И все разговоры мгновенно закончились.

Боже, надеюсь, он выполнил свое обещание, и на дворовых камерах нашего порно в машине не осталось!

— Я… Не знаю… — я поворачиваюсь, смотрю на ругающихся уже отца и моих мужчин, — у нас тут… Черт, я даже не знаю, что именно.

— Это что за рев бизонов у тебя там? — спрашивает Маринка, — опять твои мужики дерутся? Ты смотри, они обстановку мгновенно разносят в клочья! Помнишь, тот стол в общаге? Мне коменда его до самого пятого курса припоминала! Сваливай от них, пусть без тебя морды друг другу бьют! Они же тоже соскучились! А мы с тобой поболтаем хоть!

— Хорошо! — решаюсь я.

Собственно, а почему бы и нет?

Немного отвлечься мне не помешает, а тут, у Камня в доме, это не светит. Пока Большой здесь, они будут ругаться по поводу разных взглядов на стратегию дальнейшего взаимодействия. А, когда он уйдет, они будут снова тащить меня в кровать.

И не то, чтоб я была против… Нет, я очень даже за!

Но…

Но выйти отсюда и свежего воздуха глотнуть тоже хочется.

— Ну вот и отлично! — радуется Маринка, — давай, запрягай своих жеребцов, пусть везут тебя ко мне! А потом уже скачут драться в место, где стены мягким обшиты! Или, наоборот, где просторно!

Я улыбаюсь, понимая, что Маринка, как была дерзкой на язык, веселой девчонкой, так ею и осталась, и это круто. После отключаю звонок и поворачиваюсь к дивану, где высокие договаривающиеся стороны, похоже, пришли все-таки к консенсусу. И даже не подрались при этом.

Прогресс?

Определенно…

Так, глядишь, и в других вопросах точки соприкосновения найдутся…

60

Михо — на редкость сладкий колобок. Он так мне радуется, так улыбается и вообще не стесняется. Вспомнил меня, сразу захотел на коленки и поиграть.

— О-о-о… — Маринка, пронаблюдав, как сын тащит мне из комнаты ворох игрушек, улыбается, — все, тебя взяли в плен!

— Отличный плен, — радуюсь я, с удовольствием принимая от Михо солдатиков и машинки, — мне нравится.

— Теперь он тебя не отпустит, пока не наиграется.

— Типичный властный господин…

Мы смотрим друг на дружку и смеемся.

Уж кому, как не нам, знать, как себя ведут типичные властные господа!

— У него подружка в саду уже есть, — делится Маринка своими мамскими новостями, — так он от нее всех отгоняет. “Моя, — говорит, — и все!”. Представляешь?

— Весь в папу… — вздыхаю я.

— Это точно, — Маринка ставит на стол чайник с ароматным чаем, — как наложил лапы свои тигриные пять лет назад, так и держит… А если дергаюсь, так еще и когти выпускает!

— Вы сразу поженились? — спрашиваю я подругу, придвигая ближе блюдо с чем-то невероятно вкусно выглядящим. Домашние восточные сладости… М-м-м…

— Бери побольше, Натэла Теймуразовна в этих делах мастер, — кивает Маринка, — а вот этому сластене нельзя! И без того пухленький!

— Вообще нет, — я позволяю Михо утащить с блюда засахаренное яблочко, — он крепкий! Сильный! Большой! Ему много надо!