Брачная ложь (ЛП) - Ричардсон Аманда

— Конечно. Но я думаю, нам всем любопытно, как человек с такой добродушной и человеколюбивой семьей смог слиться с семьей, печально известной воровством денег.

Я делаю глубокий вдох.

— При всем уважении, я не уверена, что это корректное сравнение. Люди — это гораздо больше, чем их имя или история. Каждый заслуживает второго шанса.

— Я вижу, откуда ты, — тихо говорит она. — Но Чарльз Рейвэдж потерял более тридцати четырех миллионов долларов. Эти деньги принадлежали трудолюбивым семьям. Возможно, он был оправдан по закону и на бумаге, но его печально известный суд – и реакция на его приговор – просто показывают, что многие люди до сих пор не доверяют семье Рейвэдж. Это твое слово против слов всех остальных.

Мои ладони сгибаются на коленях, когда я делаю ровный вдох. Я ожидала пару вопросов о Майлзе, но не ожидала, что Космо примет участие в суде и во всем, что сделал Чарльз Рейвэдж.

Каковы ее намерения, спрашивая меня обо всем этом?

— Я знала, на что иду, когда вышла замуж за Майлза, — говорю я ей, мой голос немного ледянее, чем раньше. — И, несмотря на ужасные поступки, которые творил его отец, Майлз Рейвэдж — хороший человек.

Аннет смотрит на меня скептически, и мне приходится сдерживать несправедливый гнев, который начинает захлестывать меня.

— У меня есть источники, которые говорят обратное, Стелла, — мягко говорит она. — В самом деле, правда ли, что он единственный из своих братьев, кто до сих пор общается с Чарльзом?

— Нет, я думаю, Орион все еще время от времени видится со своим отцом.

— А статья из LA Weekly несколько недель назад? Что ты об этом думаешь?

Я помню статью до самого названия.

Бизнес против издевательств: насколько далеко зашла консалтинговая фирма Рейвэдж?

Я читала это. Конечно, я бы это прочитала. Мои руки сжимаются на бедрах. Я хочу сказать ей, что она ошибается: Майлз совсем не похож на своего отца. Что он вдумчивый и веселый, со злым и сухим чувством юмора. Я хочу сказать ей, что таблоиды не знают моего мужа так, как я.

— Честно говоря, это была полная чушь, — говорю я ей твердым голосом.

Ее брови нахмурены, и она наклоняется вперед.

— Прости меня за инквизицию, Стелла. Многие люди беспокоятся о тебе. Они чувствуют, что тобой и твоим отцом воспользовалась очень могущественная и очень манипулятивная семья.

Мое сердце сжимается от ее слов.

— Я влюбилась в Майлза Рэведжа еще до того, как узнала, кто он такой. Прежде чем я знала человека, прикрепленного к имени. Он веселый, добрый и хорошо обо мне заботится. Именно он является причиной того, что мы сидим здесь сегодня, потому что он верит в эту линию одежды. Кстати, именно об этом, я и думала, мы и поговорим.

Аннет выглядит несколько удивленной. — Очень хорошо. Тогда вернемся к VeRue. Когда мы можем ожидать, что твой сайт заработает?

Я отпиваю чай и вежливо улыбаюсь ей.

— Надеюсь, к следующей весне.

Вскоре после этого интервью заканчивается, и я с трясущимися коленями иду к машине Ниро. Всю дорогу обратно в Замок Рейвэдж я обдумываю, что я сказала, как я это сказала, и повлияют ли мои слова на репутацию семьи Рейвэдж. Майлз особенно заслуживает второго шанса, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы люди поверили в это к концу нашего года.

Я потираю грудь, когда думаю о том, как это будет выглядеть. Как мне уйти от него после всего, что уже произошло между нами?

Что еще более важно… что, если я не хочу уходить?

ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ ГЛАВА

ДУШ

Майлз

Проснувшись чуть раньше восьми, что для меня практически полдень, я провожу утро за работой на ноутбуке, положив ноги на розовый диван. К моему огорчению, этот цвет мне нравится. Он не такой оскорбительный, как я думал раньше, и если он делает Эстель счастливой, то может оставаться так же долго, как она.

До тех пор, пока она хочет остаться.

После проверки электронной почты я отправляю большую партию последующих писем. На этой неделе RCF подписала тридцать новых клиентов, что стало для нас рекордом. Шира принимала новых сотрудников, как только мы могли их принять, а Чейз работал над возможным расширением нашего офиса за счет этажа над нами. Расширение - это хорошо. Быть занятым - хорошо. Я поблагодарю Эстель, когда она вернется домой.

Я в сотый раз проверяю свой телефон. Уже почти полдень, и я знаю, что она скоро будет дома. Мне не терпится увидеть ее, чтобы провести с ней нечто большее, чем быстрый ужин. Хочу увидеть, как она рассмеется над моими словами, как сморщит нос, как это обычно бывает. Я хочу спросить ее о первом поцелуе. Я хочу почувствовать ее руку, когда я держу ее на крышке стола. Я хочу спросить ее об интервью.

Я хочу целовать ее, прикасаться к ней, чувствовать ее тело рядом со своим.

Без нее мои дни пусты, и хотя я знаю, что мы оба еще только начинаем выяснять отношения, я уже знаю, что хочу быть рядом с ней дольше, чем на ужин.

Я быстро заканчиваю работу с электронной почтой, надеясь, что смогу провести с ней вторую половину дня до нашего свидания, и вдруг вспоминаю то, что Джульетта сказала о Чейзе в прошлые выходные.

Раньше Чейз был таким же. Но я заставила его начать работать в обычные часы.

Как раз в тот момент, когда я собираюсь закрыть ноутбук, Эстель открывает дверь в наш номер. Ее губы расплываются в широкой улыбке, когда она подходит ко мне, и, черт возьми... мой взгляд медленно блуждает по ее гладким локонам, по шее и декольте, по полоске голой кожи на животе, по тому, как пояс ее брюк сжимает талию, и по этим каблукам...

— Ты пускаешь слюни, — говорит она, откладывая сумочку и снимая туфли.

— Я ничего не могу с собой поделать, — бормочу я, когда мой взгляд скользит по ее лицу. — У меня самая красивая жена в мире. — Ее щеки краснеют от моих слов. — Итак, как все прошло?

Она пожимает плечами. — Думаю, все прошло хорошо. Посмотрим, насколько хорошо все прошло, когда статья выйдет в следующем месяце.

Я хмурю брови.

— Наверняка ей понравилась идея VeRue, — мягко говорю я.

Эстель закусывает нижнюю губу. — Да. Но потом она спросила о тебе и намекнула, что я была какой-то наивной девчонкой, которой воспользовалась «очень влиятельная семья», — заканчивает она и сердито фыркает. — Не волнуйся. Я защищала твою честь. Просто было обидно, что у всех такое предвзятое мнение о тебе, и это меня бесит.

Мои губы дрогнули в улыбке, когда ее грудь вспыхнула от гнева и презрения. Если бы она еще не была моей женой, то такая защита моей чести могла бы вызвать у меня желание попросить ее об этом.

Я открываю рот, чтобы заговорить, но Эстель продолжает, делая шаг ближе.

— Неудивительно, что ты нуждался во мне. У людей все неправильно. Они понятия не имеют, какой ты великий человек, — мягко говорит она.

Я сглатываю и смотрю в пол, от чувства вины у меня перехватывает горло.

Врут ли великие люди своим женам? Та самая жена, которую они принудили к браку?

— Ну, спасибо, — говорю я ей. — Я ценю, что ты защищаешь мою честь, — говорю я, дергая ее за штаны и затягивая ее между своими коленями. - Действительно. Это очень много значит, — добавляю я, когда ее рука касается моей шеи.

Я закрываю глаза, преодолевая желание оттолкнуть ее руку. Стиснув зубы, я делаю глубокий вдох.

— Хочешь пойти со мной прогуляться? — спрашиваю я, глядя на нее.

— Звучит заманчиво. Но сначала мне нужно пойти принять душ. Я так нервничала, что, кажется, вспотела, — отвечает она, отстраняясь и направляясь к двери ванной. Достигнув кадра, она поворачивается ко мне лицом, выгибает бровь и направляется в общую ванную.

Она только что…

Я жду, когда она закроет дверь, но она не делает ни малейшего движения. Вместо этого я слышу, как она включает душ, и у меня пересыхает во рту, когда приходит осознание.

Она хочет, чтобы я смотрел.

Когда я встаю, у меня уже все стоит, поэтому я поправляю штаны и подхожу к двери в ванную. Эстель уже в душе, и я не могу разглядеть ничего, кроме очертаний ее тела в форме песочных часов из-за пара на стекле. Знает ли она, что я здесь? Хочет ли она, чтобы я был здесь? Или я неправильно понял знаки? Как раз в тот момент, когда я подумываю об уходе, она проводит рукой по стеклу, чтобы выпустить пар, и у меня открывается рот, когда я понимаю, что она смотрит прямо на меня по ту сторону стекла.