Разрушенная (ЛП) - Бишоп Энн

И когда я встал на колени и попросил у неё прощения, я знал, что она мне его не даст.

Каммес никогда бы так не поступил. Даже не зная всех подробностей его отношений с Ателией, я знаю его. Я знаю, как он относился ко мне последние несколько лет. Он видел, как мальчик пытается научиться быть мужчиной, видел слабость и использовал её в своих интересах.

Я не удивлюсь, если каким-то образом он сделал то же самое с моей матерью. Никто из них не говорит о своем браке, но я вижу, как загораются его глаза, когда он побеждает в спорах или добивается своего.

Сжав челюсти, я смотрю на стол Джона. Темно, но уличные фонари освещают его достаточно, чтобы я мог разглядеть фотографию в рамке, на которой изображены он и моя мама.

По сей день я не знаю, что она в нем нашла. Он эгоистичный ублюдок и всегда им был. Забрал наши деньги, забрал мой траст и отказался вернуть хоть что-то.

Понимаете? Я совсем на него не похож.

Я бы никогда не поступил так с Ателией, и я знаю, что мне не придется этого делать. Она уже привыкает к новой жизни с нами. Даже наслаждается ею. Это совсем другое, чем то, что делал с ней Каммес.

Так ли это?

Я сглатываю, пытаясь прогнать эту мысль, но она продолжает жужжать в моей голове, как назойливая муха.

Если Ателия так и не потеплеет к тебе, ты отпустишь её?

Мой первый инстинкт — твердое и решительное «нет». Она моя, блядь, и её место тоже со мной. Но чем больше я думаю над этим вопросом, тем больше сомневаюсь.

Хочу ли я вечно держать её в клетке? Она будет только обижаться на меня — ненавидеть меня. Хотя мне нравится видеть её взвинченной, я не хочу, чтобы эти чувства кипели вечно.

Я хочу, чтобы она хотела меня.

Конечно, хочу. Именно поэтому я был так зол всю последнюю неделю. Она с готовностью отдается Келлану и Кэлу, когда они захотят, но на меня она даже не смотрит.

Мои мысли прерывает звук открывающейся двери гаража. Я не двигаюсь с места — я уже там, где мне нужно быть.

Может быть, после того как я сделаю это, Ателия позволит мне переспать с ней.

Это эгоистичная мысль, но, когда дело касается её, именно такой я и есть.

Усталый разговор разносится по дому, когда мама и Джон подходят ближе. Как и ожидалось, я слышу её шаги на лестнице. Когда Джон не сразу заходит в кабинет, я начинаю беспокоиться, что ничего не выйдет, но тут слышу, как захлопывается ящик морозильника.

Точно. Он всегда ест мороженое перед сном. Можно подумать, он хочет сразу заснуть, но, видимо, нет.

Вздохнув, я постукиваю пальцами по бедру. Проходит всего несколько минут, прежде чем я, наконец, слышу, как он направляется в мою сторону.

Когда комната заливается светом, в неё входит Джон. Его глаза тут же встречаются с моими, и мгновенный ужас на его лице сменяется растерянностью.

— Уэсли?

Я встаю.

— Ты выглядишь усталым, Джон.

— Весь день был за рулем, — он трет лицо. — Что… что ты здесь делаешь?

— Нам с тобой нужно немного поговорить. Давай прогуляемся.

— Уэс, сейчас середина ночи. Разве это не может подождать?

— Нет, — оттягиваю расстегнутую кожаную куртку и засовываю руки в карманы брюк. Это простое действие обнажает рукоятку моего пистолета, который лежит в кобуре. — Не может.

Цвет исчезает с лица Джона.

— О чем это ты?

— Мы обсудим это на прогулке. Положи портфель и выверни карманы.

Он насмехается.

— Ты серьезно?

— Абсолютно.

Если отбросить экзистенциальный кризис, лишить Джона власти, которую он имел надо мной годами, — всё равно что, наконец, добраться до вершины горы после многодневного похода. Чёрт, так даже лучше. Он превратился в ничто. Все деньги мира не могут спасти его сейчас.

Как и видео.

Как и его угрозы.

— Ты не хочешь этого делать, — говорит Джон. — Ты никогда не увидишь ни цента из тех денег, которые отец предназначал для тебя, если будешь продолжать в том же духе.

— О, ты имеешь в виду трастовый фонд, к которому ты никогда не должен был приложить свои подлые руки? — моя ухмылка расширяется. — Ты передал этот счет мне в понедельник утром. Бумаги первым делом легли на стол Говарда.

Говард, человек, который занимается всеми финансами моих родителей, и человек, который с радостью будет смотреть в другую сторону, если вы дадите ему правильный стимул. Не то чтобы у него были какие-то проблемы с законом. Благодаря Шар, на бумаге всё выглядит так, будто Джон действительно подписал счет.

— Что? — Джон зашипел. — Как…

— Хватит тянуть время.

Всё, что мне нужно сделать, — это положить руку на пистолет, чтобы Джон подчинился. Он ставит сумку на пол и медленно достает всё из карманов.

— Теперь раздевайся, — говорю я ему.

— Трусы можешь не снимать. Я видел достаточно твоего члена, чтобы хватило на тысячу жизней.

— Ты видел всего несколько секунд этого видео.

— Как я уже сказал, хватит на тысячу жизней. А теперь раздевайся.

— Какой смысл тогда было заставлять меня выворачивать карманы?!

Я пожимаю плечами.

— В том, чтобы повеселиться.

Джон срывает с себя одежду и бросает её в кучу на пол. Я вижу, как в его мозгу вращаются шестеренки. Он всё ещё пытается найти выход из положения.

— Если ты позовешь её, — говорю я, указывая головой наверх, — ты умрешь через три секунды.

Он шумно сглатывает.

— Руки за голову.

Его щеки теперь ярко-красные. Хорошо. Мой план — убить его, но я не против сначала унизить его.

— А теперь назови мне все места, где у тебя хранятся видеозаписи с Ателией.

— Прости?

— Скажи мне сейчас, Джон. Я знаю, что ты достаточно умен, чтобы хранить их не в одном месте.

Он сужает глаза.

— Ты поставил ей засос. Я говорил тебе держаться от неё подальше. Она использовала тебя.

— Не ври мне, — огрызаюсь я. — Ты насиловал её. Ты бил её.

Он фыркает.

— От кого ты это услышал, от неё? Конечно, она так сказала. Не хотела признавать, что действовала за твоей спиной. Не верь ей, Уэс. Она играет с тобой.

Никто тебе не поверит.

Вот что он ей сказал. То, что я сказал ей той ночью в хижине. Чёрт, неудивительно, что она так расстроилась. Я готов прострелить этому ублюдку башку, а он даже не сказал этого обо мне.

— Нет, — говорю я ему. — Единственное, что она сделала, это сказала мне правду. Это ты меня разыграл, а я был настолько глуп, что послушал тебя.

— Уэс…

— Где у тебя хранятся видеозаписи? — я огрызаюсь.

— Будет проще, если я войду в систему сам.

Отступив от стола, я жестом приглашаю его подойти. Он идет вперед слишком уверенно, поэтому я достаю пистолет и наставляю на него.

— Эй! Что ты делаешь?

— Не пытайся ничего сделать, — говорю я ему. — Ничем хорошим это для тебя не закончится.

Он скрипит зубами, в его глазах вспыхивает обида. Сидя за своим столом, он спрашивает:

— Ателия прибежала к тебе за помощью? Жалкая маленькая сучка.

Я шлепаю его по затылку.

— Ещё раз произнесешь её имя, и я так изуродую твое тело, что даже твоя жена не сможет тебя узнать.

При этом Джон начинает быстрее набирать текст на своем рабочем столе. Он открывает облачное хранилище и открывает папку с надписью "A".

У меня замирает желудок, когда я просматриваю все видео. Их десятки.

— Удали их все.

— Что?

Я упираю ствол пистолета ему в шею.

— Сейчас.

Его пальцы быстро двигаются, когда он хватает мышь, выбирает видео и нажимает Delete. Только когда они все стерты, я позволяю себе немного расслабиться.

— Они у тебя на телефоне?

— Д-да.

— Вставай, — говорю я ему.

Он колеблется, и я хватаю его, поднимаю и пихаю вокруг стола. Он спотыкается, и я пинаю его, отчего он падает на колени прямо перед своей одеждой.

— Подними свой телефон и удали, — говорю я жестко.

Пока он это делает, я внимательно наблюдаю за ним. Они лежат в папке, защищенной паролем — меньшего я и не ожидал, — и он удаляет их дрожащими руками.