Они сидели и смеялись, два подростка, чувствуя себя всемогущими кукловодами, дергающими за ниточки своих могущественных, но таких беспомощных в любви родителей.
Пиком всего этого безумия стал эпизод в столовой в среду. Лариса, стоя в очереди за салатом, не заметила, как сзади к ней подошел Глеб. Они оказались плечом к плечу у витрины с десертами.
— Тирамису сегодня выглядит сомнительно, — негромко, ни к кому не обращаясь, пробормотал Глеб, глядя на желеобразную массу.
— Согласна. Лучше возьмите штрудель. Он вроде ничего, — так же негромко, глядя в противоположную сторону, ответила Лариса.
Они простояли так несколько секунд в полной тишине, изучая меню, а потом разом потянулись за одними и теми же тарелками. Их пальцы случайно соприкоснулись. Они вздрогнули и отдернули руки, как от огня. Весь обеденный зал замер, затаив дыхание. Казалось, даже повар за стойкой перестал перекладывать котлеты.
Глеб, покраснев до корней волос, пробормотал: «Прошу прощения» и схватил первую попавшуюся тарелку с заливным из чего-то неопознанного.
Лариса, с лицом, пылающим, как маяк, кивнула и устремилась прочь, забыв взять еду вообще.
Этот пятисекундный «пикник у витрины» стал главной темой обсуждения на остаток дня. Версии строились одна краше другой: от тайного брака по расчету до совместной шпионской миссии.
К концу недели стало ясно, что их «тайна» является самым открытым секретом со времен того, как Петров из ИТ пронес в офис свою коллекцию фигурок аниме. Все всё знали. Все всё видели. И все… были счастливы. Это было странно. Вместо злорадства или осуждения в коллективе царила какая-то всеобщая умиротворенная радость, словно все ждали этого годами.
Даже Елена Петровна Семенова, председатель совета директоров, позвонив Глебу в пятницу, спросила не о квартальных отчетах, а о том, правда ли, что Лариса Дмитриевна наконец-то смягчила его нрав, и не планируют ли они перекрасить кабинет 501 в более теплые тона.
Глеб, огорошенный, пробормотал что-то невнятное и положил трубку. Он сидел в своем кабинете и смотрел на город за окном. Его империя. Его вотчина. Все было под контролем. Цифры росли, процессы отлажены. Но самый главный, самый сложный и самый ценный актив его империи — Лариса Орлова — вдруг оказался не противником, а… союзником? Чем-то большим?
Он вздохнул. Война закончилась. Не его победой и не ее. Она закончилась ничьей. Или, если подумать, самой странной и неожиданной победой в его жизни.
А Лариса в своем кабинете, глядя на ту же панораму, думала о том, что, возможно, ее территория — это не только люди, их права и защита. Возможно, ее территория теперь простиралась гораздо дальше. Вплоть до кабинета 501. И это пугало ее гораздо больше, чем любая война с Узурпатором. Потому что на войне все понятно: есть враг, есть цель, есть правила. А здесь не было правил. Было только это странное, щемящее чувство, от которого теплело внутри и глупо улыбаться самой себе.
Их тайна была похожа на слона в посудной лавке, который старательно притворялся хомячком. И все вокруг делали вид, что верят в эту иллюзию. Потому что иногда даже самым серьезным взрослым нужна своя маленькая, общая, смешная и очень-очень нескрываемая тайна.
Глава 32: Публичное заявление
Очередной корпоратив «Альфа-Консалтинг» в этом году проходил не в душном «Барокко», а в шикарном лофте с панорамными окнами, откуда открывался вид на ночной город, усыпанный бриллиантами огней. Воздух, на удивление, не был пропитан страхом и лицемерием. Напротив, витал запах дорогой еды, свежего кофе и чего-то еще… предвкушения. Все ждали продолжения самой захватывающей саги офиса после истории с попкорном Петрова.
Лариса Орлова стояла у высокого стола, с бокалом безупречно холодного совиньон блана в руке, и старалась дышать ровно. На ней было платье. Не бархатное «спасение от корпоратива», а настоящее платье. Темно-изумрудное, строгое по крою, но подчеркивающее каждую линию ее фигуры. Оно шептало о роскоши, а не кричало о ней. Она чувствовала себя немного не в своей тарелке, но… уверенно. Как снайпер на светском рауте.
«Никаких взглядов. Никаких знаков. Абсолютно профессионально. Мы коллеги. Мы два лидера, которые просто находятся на одном мероприятии. Тот факт, что он час назад прислал смс «Ты выглядишь ослепительно. Мешаю тебе работать?» — не в счет. Это было… ошибкой. Сбоем в системе. Сейчас все будет строго и…»
Мысли прервались, когда она увидела его. Глеб Бармин пересекал зал. Он был в идеальном темно-сером костюме, который сидел на нем так, будто был выкован из стали и теней. Он не шел — он двигался, как авианосец по спокойным водам, рассекая толпу своим присутствием. Но что-то было не так. Обычно его появление вызывало волну почти физического страха. Сегодня же люди расступались с какими-то улыбками, кивками, даже парень из отдела доставки осмелился похлопать его по плечу, желая «хорошо отдохнуть».
Глеб кивал, слегка улыбался уголками губ и… искал кого-то глазами. Его взгляд скользнул по Ларисе, задержался на долю секунды, и в его глазах мелькнуло что-то теплое, почти незаметное постороннему, но для нее — яркое, как вспышка. Он быстро отвел взгляд, сделав вид, что изучает состав канапе на ближайшем столе.
«Черт, — пронеслось в голове у Ларисы. — Он нервничает. Он, Глеб Викторович Бармин, который одним взглядом может остановить метро, — нервничает. Из-за меня. Это… опасно. И чертовски приятно».
Она сделала глоток вина, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Их «тайна» витала в воздухе, как самый популярный парфюм вечера. Все вокруг только и делали, что бросали на них взгляды, быстро отводили глаза и перешептывались. Это напоминало плохо сыгранный спектакль, где все актеры знают финал, кроме главных героев.
София и Артем, исполняя роль штатных режиссеров этой пьесы, кружили по залу, как юные шекспировские герои.
— Видал? — шепнула София, проходя мимо Артема с тарелкой безе. — Они уже пять минут в одном помещении и не обменялись ни одним словом. Это уровень мастерства.
— Папа уже третий раз поправляет галстук, — так же тихо доложил Артем, делая вид, что выбирает сок. — У него это признак когнитивного диссонанса. Он не знает, командовать парадом или пригласить ее на танец.
— Надо помочь, — глаза Софии загорелись азартом. — Смотри, я сейчас как «случайно» пройду между ними и скажу что-нибудь эдакое…
— Стой! — Артем схватил ее за локоть. — Не надо манипуляций. Сегодня все должно быть… органично. Доверься вселенной. Или папиному внезапно проснувшемуся чувству такта. Хотя второе маловероятно.
Внезапно музыка стихла. На импровизированную сцену поднялся Максим, помощник Глеба, с микрофоном. Лицо его было бледным и решительным.
— Дорогие коллеги! — его голос слегка дрожал. — К микрофону приглашается наш генеральный директор, Глеб Викторович Бармин, для традиционного слова!
Раздались вежливые аплодисменты, смешанные с легким напряжением. Все ждали обычного набора корпоративных клише: «прорывной год», «сплоченная команда», «новые вызовы», «благодарю за труд».
Глеб поднялся на сцену. Он взял микрофон. Его пальцы сжали его так крепко, что костяшки побелели. Он обвел взглядом зал. Сотни глаз смотрели на него с любопытством. Он видел Петрова из ИТ, который уже достал телефон для записи, видел бледное лицо своей секретарши, видел Олега Борисовича из отдела продаж, подмигивающего ему как-то слишком многозначительно.
И он видел ее. Ларису. Она стояла чуть в стороне, опершись о колонну, с бокалом в руке. Ее поза была спокойной, но в глазах он прочитал вопрос, смешанный с легкой тревогой. «Что ты задумал, Узурпатор?»
Глеб откашлялся. Звук гулко разнесся по залу.
— Коллеги, — начал он. Его голос, обычно громовой и уверенный, звучал чуть тише, с какой-то новой, непривычной тембральностью. — Я не буду долго говорить о цифрах. Отчеты вы все видели. Год был… сложным. Но мы справились.
