Разрушенная (ЛП) - Бишоп Энн

— Поверь мне, тебе нужна кожаная.

Только когда мы оказываемся в гараже, до неё доходит, что мы делаем.

— Я никогда раньше не ездила на мотоцикле.

Это удовлетворяет ту мою собственническую часть, которая хочет оставить Ателию при себе. Если бы Кэл и Уэс узнали, что она мне только что сказала, это немедленно превратилось бы в соревнование, кто первым прокатится с ними, а не со мной.

Может, я и не единственный мужчина, с которым она будет кататься, но так я всегда буду для неё первым.

Помогая ей надеть шлем, который я купил для неё, я перекидываю свой рюкзак через её руки и надеваю его ей на плечи. Закрепив его, мы отправляемся в путь.

Ателия даже не спрашивает, куда мы идем, и это ещё один признак того, что она всё ещё не в себе. Я не настолько глуп, чтобы думать, что это означает, что она мне доверяет — мы ещё не достигли этого уровня.

Пока мы едем, Ателия обхватывает меня за талию. Мне нравится чувствовать её тело рядом со своим, когда я мчусь по дорогам.

Дорога до места, куда мы направляемся, занимает около двадцати минут. Там есть прекрасная смотровая площадка, которая находится в стороне от дороги, и мало кто знает о её существовании. Солнце скоро сядет, и нам откроется прекрасный вид.

Я думаю, что свежий воздух будет полезен для Ателии, а какая девушка не любит красивые закаты? Может быть, она даже подумает, что это романтично или что-то в этом роде.

Я заезжаю на участок голой грязи, который вряд ли можно назвать парковкой. Как только мы слезли с мотоцикла и разобрались со шлемами, Ателия оглядывается по сторонам.

— Что это за место?

— Сейчас увидишь, — взяв её за руку, я веду её к едва заметной тропинке, ведущей в тонкий лесок.

Ателия останавливается.

— Ты же не собираешься привязать меня к другому дереву и оставить здесь?

— Нет, ma belle. Меньше всего я хочу покинуть тебя.

Я не уверен, что она мне верит, но она позволяет мне вести её вверх по тропинке. Она выводит нас на вершину скалы, где есть небольшая поляна, с которой открывается вид на долину внизу.

— О, — вздыхает Ателия.

— Красиво, правда? — беру у неё рюкзак и бросаю его на стол для пикника, который кто-то принес сюда много лет назад.

— Да, — она не отрывает глаз от вида.

Небо только что начало окрашиваться в разные цвета, отвлекая внимание, как я надеялся.

Мы оба сидим спиной к столу, любуясь закатом. Ателия расположилась так близко ко мне, что наши бёдра оказались прижаты друг к другу. Улыбаясь, я обхватываю её за плечи, пока она доедает свой сэндвич.

Уже сейчас Ателия кажется более расслабленной. Она прислоняется ко мне, и я нежно целую её в макушку.

— Как часто ты здесь бываешь? — спрашивает она, закончив еду.

— Не так часто, как следовало бы. Я нашел это место, когда был подростком, и приходил сюда всякий раз, когда мне нужно было выбраться из дома. Сейчас я использую это место для того, чтобы пережить свои эмоции. Я могу прийти сюда злой как черт, но почему-то всегда ухожу с чувством спокойствия.

— И поэтому ты привел меня сюда?

Я киваю.

— Подумал, что тебе нужно отвлечься.

— Спасибо.

Я собираюсь ответить, но в тот момент, когда я открываю рот, губы Ателии прижимаются к моим. Всё, что я собирался сказать, исчезает из моего сознания, когда она проводит пальцами по моим волосам.

Я застонал, и, похоже, Ателии понадобилось разрешение, чтобы перебраться ко мне на колени. Мгновенно мои руки оказываются на её теле. Её талия, её бёдра, сжимающие её задницу через чёрные джинсы.

— Ты пропустишь закат, — говорю я ей в губы.

Ателия слегка отстраняется, и я тут же жалею о сказанном. Всё, чего я хочу, — это большего. Лучший мужчина остановил бы её, сказал бы, что не хочет пользоваться её преимуществами, когда она так эмоционально уязвима, но я никогда не претендовал на звание хорошего человека.

Она с вызовом вскидывает бровь.

— Ты хочешь отвлечь меня или нет?

— Блядь, — беру её затылок и снова целую. Мои губы медленно двигаются навстречу её губам, но через секунду она отстраняется и качает головой.

— Я не хочу, чтобы ты был нежным, — в её голосе звучит нотка боли, едва заметная, если не знать, как её искать. — Я не хочу чувствовать себя хозяйкой положения. Унижай меня, пугай меня, причиняй боль, заставляй меня плакать — всё, что хочешь. Только… не будь нежным.

Какую-то долю секунды я просто смотрю на неё. Затем мои пальцы впиваются в её волосы, сжимая их все сильнее и сильнее, пока она не вздрагивает. Я прижимаю её голову к себе, пока мои губы не оказываются прямо у её уха.

— Я сделаю всё с удовольствием, ma belle. Только помни, когда это станет слишком, ты сама попросила об этом.

Прежде чем она успевает осмыслить мои слова, я встаю и бросаю её на стол. Её раны зажили благодаря тому, что Кэл так внимательно следил за ней последние две недели. Я не боюсь быть с ней грубым.

Ателия задыхается, когда я подтаскиваю её к краю стола и укладываю на спину. Её голова свисает с края, а когда она пытается сесть, я толкаю её обратно вниз.

Обхватив одной рукой её горло, чтобы прижать к себе, другой я расстегиваю штаны и достаю член. Ателия стонет при виде него, широко открывая рот и вытягивая язык, чтобы облизать кончик. Я даю ей пососать головку моего члена в течение минуты, постанывая от волшебства, которое она творит своим языком.

— Такая хорошая девочка, — бормочу я, когда она пытается взять ещё больше моего члена.

Ателия стонет, проводя языком по нижней стороне моего члена. Я погружаюсь внутрь, пока не упираюсь в заднюю стенку её горла, и она изо всех сил старается не захлебнуться.

— Такая жадная, да? Тебе нужно ублажать меня, маленькая шлюшка? Ты этого хочешь?

Она хватается за мои бёдра, пытаясь притянуть меня ближе, и я толкаюсь в её горло.

— Ателия, блядь.

Я держу себя в таком положении, насаживаясь так глубоко, как только могу, с её тугим горлом, обхватившим мой член.

Её спина выгибается, и я чувствую, как она старается не захлебнуться. Когда она пытается оттолкнуть меня, я хватаю её за запястья и прижимаю их к себе. Только когда все её тело содрогается в конвульсиях, я вынимаю член. Ателия кашляет и задыхается, но я прерываю её дыхание, втягивая воздух в рот.

Когда я снова проникаю в её горло, я стону. На этот раз я не держу себя так глубоко, как могу. Я вхожу и выхожу, наблюдая за тем, как вздувается её горло при каждом толчке. Она с трудом дышит, но я не могу найти в себе силы остановиться.

Отпустив её запястья, я расстегиваю молнию на её куртке и задираю вверх рубашку. На ней красивый кружевной бюстгальтер, и, может быть, я наслажусь им в другой раз, но сейчас я стягиваю его ниже её грудей. Её соски уже твердые, и они становятся ещё тверже под воздействием прохладного воздуха.

Ателия задыхается, обхватив мой член, и я выхожу из неё. Из её глаз капают слезы, а изо рта течет слюна. Её дыхание тяжелое и учащенное, но меня это не волнует, чтобы дать ей больше нескольких секунд.

— Откройся, шлюха.

— Келлан, мне нужна ещё сек…

Я бью её по лицу, и она вскрикивает от удивления. Её рот открыт настолько, что я могу схватить её за голову одной рукой, а другой направить свой член ей в рот. Она пытается отвернуться, и я снова шлепаю её по щеке.

— Ты примешь это, — говорю я, неглубоко трахая её рот.

Я крепко держу её за лицо, и, в конце концов, она перестает сопротивляться. Только тогда я отпускаю её, чтобы ущипнуть за соски.

Ателия хнычет и корчится, когда я снова впиваюсь в её горло. Я вхожу ещё глубже и стону, шлепая по одной из её грудей и наблюдая, как она покачивается.

— Эти сиськи словно созданы для того, чтобы их трахали.

Я выхожу из её горла и тут же начинаю делать именно это, сжимая руками её груди на своем члене. Они такие мягкие, и я начинаю вгонять в них всё сильнее.

Когда я делаю это, Ателия кашляет и с силой втягивает воздух. Она хватает меня за бёдра, но не для того, чтобы оттолкнуть, а чтобы подбодрить.