Жестокий Лорд (ЛП) - Торн Айви

Не задумываясь, моя рука скользит под меня, почти неистово опускаясь к клитору, быстро-быстро потирая его. Его член причиняет боль, царапая мою свежую плоть, но в то же время это чертовски приятно, он наполняет меня, растягивает, погружается в меня полностью каждый раз. Я стону в подушку, моя задница выгибается навстречу ему, я двигаюсь назад, играя со своим клитором, и Дин смеётся надо мной.

— Правильно. Моя маленькая игрушечка, моя маленькая шлюшка. Тебе нравится, когда мой член в тебе, не так ли? Я чувствую, как ты сжимаешься вокруг меня. Поторопись и заставь себя кончить. Я почти готов. — Он стонет. — Твоя киска чертовски хороша.

Почему-то, это кажется ещё одной маленькой победой, что он кончит слишком быстро, потому что это слишком приятно. Я тоже на взводе и начинаю тереться быстрее, сильнее, раздвигая бедра и прижимаясь к нему, моё тело хочет большего, в ужасе от того, что я всё ещё буду на грани наслаждения, когда он кончит.

— Собираюсь... блядь... кончить... — громко стонет Дин, и это, в конце концов, приводит к результату.

Я чувствую, как оргазм взрывается во мне, когда он с силой входит в меня, удерживая себя во мне так глубоко, как только может, когда он выпускает вторую порцию, его сперма заполняет меня, когда я выгибаюсь навстречу ему, моё тело содрогается и извивается под ним, и я беспомощно стону в подушку, стыдясь своего оргазма даже тогда, когда он сотрясает моё тело самым невероятным наслаждением.

Дин остаётся там на мгновение, его член дёргается внутри меня, а затем он выходит, переворачивается на спину и испускает долгий вздох. На мгновение воцаряется тишина, пока я лежу на животе, всё ещё тяжело дыша, а затем я слышу, как его голос доносится до меня из темноты.

— Убирайся. Я не позволяю девушкам оставаться на ночь.

Его голос такой жестокий, такой холодный. Меня пробирает до костей, и я даже не хочу оставаться, но по какой-то причине это причиняет боль. Я не даю ему шанса сказать мне это снова. Я слишком устала, чтобы справляться с гневом и наказаниями, которые могут последовать за неповиновением. Вместо этого я просто встаю, беру свою одежду, лежащую рядом с кроватью, и натягиваю её в тусклом лунном свете.

Я выхожу, не оглядываясь. Я не хочу больше видеть его лицо. Я сделала всё, зачем пришла, и теперь всё, что мне осталось, – это лечь спать.

У меня сильно сжимается грудь, когда я прохожу мимо двери комнаты Джексона, и я не могу не задаться вопросом, слышал ли он, знает ли он, что я сделала, знает ли он, что его шанс стать моим первым упущен. Я чувствую, как на глаза наворачиваются слёзы, и впервые понимаю, что сегодня вечером потеряла нечто большее, чем свою девственность.

Я также впервые упустила свой шанс быть с мужчиной, которого хотела.

Я чувствую, как моё сердце разрывается в груди, но не обращаю на это внимания. Я хочу принять душ, но не могу рисковать и разбудить парней, поэтому вместо этого я просто иду в свою комнату и ложусь на кровать, чувствуя липкость спермы Дина на своих бёдрах и острую боль в киске, и надеясь, что мне позволят немного расслабиться, пока я не сломаюсь, прежде чем он снова захочет меня.

Теперь от этого не будет никакого облегчения. Ему нечего скрывать, ему нечего ждать от меня взамен. Теперь с этим покончено навсегда.

Я всё ещё думаю, что сделала правильный выбор. Но я не знаю, что принесут грядущие дни.

Когда я засыпаю, мне снова снятся сны. Это тот же сон, белые одежды и каменные стены, но теперь в них я, та, кто чувствует, что не может дышать, когда вино проникает сквозь пелену, наполняя мой рот, пока я не проглочу или не подавлюсь. Это я погружаюсь в тяжёлый наркотический сон, глядя на лица, которые едва могу разглядеть сквозь ткань своей вуали, но среди них есть три лица, которые, как мне кажется, я узнаю.

Три лица, которые я вижу каждый день.

Дин, Кейд... и Джексон.

26

ДИН

Когда на следующее утро перед завтраком Кейд созывает совещание в кабинете, я точно знаю почему. И я не собираюсь притворяться скромником.

— Не утруждайте себя попытками выяснить, из-за чего были крики прошлой ночью, джентльмены, — весело говорю я, насвистывая и вваливаясь в комнату со всей уверенностью человека, у которого на члене накануне была кровь девственницы и не просто кровь девственницы.

Кровь, которая принесла мне Блэкмур.

— Прошлой ночью я принёс жертву, — говорю я с ухмылкой, глядя на шокированное лица Кейда и Джексона. — И, я уверен, ты понял по её крикам, что ей это даже чертовски понравилось. Она кончила дважды. — Я смеюсь, засовывая руки в карманы. — Ты можешь подняться наверх и проверить простыни, если хочешь. Я, конечно, приберёг их для ритуала. Красивые и окровавленные, как и должно быть. Она, наверное, сегодня ужасно злится. Я жёстко на неё наехал. — Я пожимаю плечами. — Блэкмур мой. Подробности мы можем обсудить позже.

Я даже не замечаю приближения удара, пока не оказываюсь на полу. Кейд стоит надо мной, тряся рукой, как будто удар причинил ему боль.

— Пошёл ты со своими подробностями, — выплёвывает он. — Ты, блядь, забрал то, что принадлежало мне, Дин Блэкмур. Я этого не прощу. Я не могу. Я не буду твоим грёбаным псом.

Я потираю подбородок, чувствуя, как из разбитой губы стекает струйка крови. Я всё равно улыбаюсь ему, игнорируя боль.

— Ты знаешь правила, Кейд. Я следовал за тобой все эти годы. Теперь всё изменилось.

Кейд выглядит так, будто собирается снова напасть на меня, но прежде, чем он успевает броситься вперёд, Джексон встаёт между мной и Кейдом, подняв руки.

— Подожди, чувак, — говорит он. — Послушай, Дин выиграл честно. Я знаю, тебе это не нравится. Но если она выбрала его, мы ничего не можем поделать. Таков закон. Вот как играют в эту игру. Кровь жертвы выбирает следующего лорда Блэкмура.

— Не может быть, чтобы она выбрала тебя добровольно, — выплёвывает Кейд.

— О, но она выбрала. — Я ухмыляюсь. — Хочешь поддержать меня, Джексон?

Джексон неловко поёживается.

— На самом деле, она выбрала меня, — говорит он наконец. — Она пришла ко мне в комнату, нарядилась для меня, пыталась заставить меня трахнуть её. Но я ей отказал. И да, я знал, куда она пойдёт после этого. Не к тебе, Кейд, ты, блядь, приводишь её в ужас. Все это время ты был для неё хуже всех нас. Я знал, что она пойдёт к Дину.

— И она пошла. — Я пожимаю плечами. — Добро пожаловать в новый режим.

— Пошёл ты! — Кейд снова кричит, и тут двери кабинета распахиваются.

— Что за хрень! — Афина стоит там, тяжело дыша, и широко раскрытыми глазами смотрит на нас троих. Должен признать, мы создаём странную картину: я лежу на полу, истекая кровью, Кейд трясёт надо мной кулаком, а Джексон пытается играть роль посредника. — Что, черт возьми, происходит? Я слышала, как вы ругались в столовой!

— Просто небольшое разногласие по поводу законности вчерашнего вечера, — холодно отвечаю я. — Кейд, кажется, считает, что здесь имело место какое-то нечестное действие.

Афина облизывает губы, оглядывая нас троих.

— Нет, — наконец произносит она. — Кейд, он говорит правду. Я пошла к нему добровольно. Я имею в виду, к Дину. — Я вижу, как она переводит взгляд на Джексона, но это длится всего секунду. Я вижу в её глазах боль, его отказ глубоко ранил её. Я откладываю это на потом…никогда не знаешь, когда что-то подобное может пригодиться.

— Почему? — Кейда уже трясёт, его лицо покраснело от гнева. — Почему он?

Афина смеётся низким горьким смехом.

— Разве не очевидно, Кейд? Чтобы это был не ты.

Кейд выглядит так, словно вот-вот взорвётся.

— Ты что, не понимаешь, что натворила?

— Нет, — просто отвечает Афина. — Так почему бы тебе не рассказать мне?

Кейд замирает, неуверенно глядя на нас двоих. Джексон, наконец, заговаривает, что неудивительно. Он, должно быть, из тех, кто жаждет правды.

— Все кончено, ребята, — говорит он, пожимая плечами. — Она тоже должна знать.