Когда она любит (ЛП) - Сэндс Габриэль

И только когда я вернулась к Лоретте после того, как она впервые выгнала меня, меня осенила правда. Стоять на пороге ее дома и смиряться перед ней... это было тяжело. Бунтовать против родителей было легко. Это помогало мне чувствовать себя лучше. Это было то, на что я опиралась, когда чувствовала, что разрушаюсь внутри.

На самом деле я обманывала себя годами. Мои родители действительно меня достали. В глубине души они заставляли меня чувствовать себя никчемной. Для них я всегда была и буду никчемной. Они транслировали эту мысль каждым своим словом и действием, и я верила в это. Как бы я ни врала себе и ни притворялась, что это не так, я верила.

Только благодаря Рафаэле я начала верить в другое.

Он дал мне новое представление о себе. Переосмыслил мое существование. И это было здорово. Боже, как хорошо. Может быть, именно поэтому мне так больно теперь, когда я знаю, что все это было ложью. Он тоже не видел моей ценности. Я была игрушкой, забавной деталью в его жесткой жизни. Пока не перестала быть забавой. Ему было так легко сказать "прощай".

Я поднимаю глаза и замечаю, что мои сестры обмениваются обеспокоенными взглядами. С тех пор как мы приехали сюда, они дали мне возможность... если честно, я даже не знаю, что именно. Горевать?

Да, это правильное слово.

Мужчина, которого я любила, разбил мне сердце.

Мой брак рухнул.

А Неро...

Я глубоко вдыхаю.

Неро мертв.

— Сегодня мне звонила мама, — говорит Джемма. — Она продает дом. Она хочет жить в Хэмптоне все время.

Вэл кивает. — Наверное, это хорошая идея.

— Она спросила, не хотим ли мы забрать что-нибудь из наших старых вещей.

— Я не против, — говорит Вэл. Как и я, она предпочла бы выколоть себе глаза, чем проводить время с нашей матерью.

Но Джемма слишком добра. Она вздыхает и перекладывает еду вилкой. — Я не знаю. Я думала о том, чтобы поехать туда ненадолго, чтобы помочь ей.

Вэл хмурится. — У нее много помощи, поверь мне. Все наши тети и кузины. И если для Винса и наступило время вмешаться, то только сейчас.

Джемма выглядит неубежденной, но Рас протягивает руку и обхватывает ее запястье ладонью. — Персик, ты должна сосредоточиться на себе и нашем ребенке. Тебе не нужно решать проблемы всех остальных, помнишь?

Напряжение на лбу Джеммы ослабевает. Она смотрит на своего возлюбленного и дарит ему обожающую улыбку. — Ты прав. У нас еще много работы в детской.

— Не могу дождаться, когда увижу ее, — говорит Мартина. — От маленьких нарядов, которые ты показала мне на прошлой неделе, у меня началась настоящая детская лихорадка.

Она бросает взгляд на Джорджио, который сидит рядом с ней. — Кто знает, может, через несколько лет у твоего сына появится кузен.

Джорджио снисходительно улыбается ей, а Дамиано поперхнулся вином.

— Мартина, тебе девятнадцать, — говорит ее брат.

— Мне почти двадцать, — отвечает она. — Джемма всего на год старше.

— Рождение детей - это серьезное решение. Ты не должна делать это по прихоти.

Вэл фыркнула от смеха. — Разве это не то же самое, что я сказала тебе вчера вечером, когда ты немного забегал вперед?

Рот Дамиано захлопывается.

Мартина хихикает. — Лицемер.

— В любом случае, — вмешивается Джемма, на ее лице появляется забавная улыбка. — Я, например, не могу дождаться, когда у нас здесь появится куча детей.

Персонал предлагает следующее блюдо, и разговор переходит на что-то другое, а я ухожу в себя. Видение молодого темноволосого мальчика с голубыми глазами улыбается мне, и болезненная тоска отзывается в моей груди.

Боже, что со мной не так?

Раньше я ненавидела мысль о том, что от меня будут ждать детей от моего мужа по расчету. Но осознание того, что у нас с Рафаэле никогда не будет семьи, наполняет меня печалью.

Я встаю со своего места. — У меня болит голова. Пожалуй, я пойду прилягу.

У меня щиплет глаза, и я не хочу, чтобы за обеденным столом открылись шлюзы. Хотя это уже не первый раз на этой неделе.

Вэл смотрит на меня, и в ее выражении ясно читается беспокойство. — Ты уверена?

— Да. Увидимся завтра.

Я убегаю в свою комнату, надеясь, что они не услышат моих слез.

На следующее утро дверь в мою спальню распахивается, и я просыпаюсь от толчка.

Входит Джемма. — Хватит хандрить.

Она бросает на кровать кожаный вещевой мешок и подходит к окну, отдергивает шторы, чтобы яркий свет ударил мне прямо в лицо. — Мы уезжаем из города.

— Что? — спросила я, прикрывая глаза от солнечного света ладонью.

—Ты меня слышала. Собирай свои вещи. Мы уезжаем на выходные для девочек.

Я зеваю, мой взгляд переходит на ее выпирающий живот. — Ты беременна.

Джемма пожимает плечами. — Ну и что? У меня еще много времени. К тому же, мы не так далеко едем.

— Куда мы едем?

— На Амальфитанское побережье. Вэл забронировала для нас это невероятное место недалеко от Позитано с частным пляжем. Фотографии выглядят невероятно.

— Амальфи? Это же далеко?

— Всего в нескольких часах езды отсюда. Мы уезжаем через час.

Она толкает меня через одеяло. — Серьезно, вставай.

Я натягиваю одеяло на голову и стону в него. — Нет. Оставь меня в покое.

Она срывает с меня одеяло. — Не могу. Это не ты, Клео. Пришло время двигаться дальше и принять свою новую жизнь.

Я скрещиваю руки на груди и смотрю на нее. Она просто смотрит в ответ, в ее глазах застыла яростная решимость. Да, я не выберусь из этого.

Я выпуталась из одеяла и сунула ноги в пушистые тапочки, которые Вэл подарила мне в день, когда мы приземлились в Италии. — Хорошо.

Лицо Джеммы озаряется. — Хорошо?

— Я сказала "хорошо"!

Она подпрыгивает и издает громкий возглас. — Да, черт возьми. Пойдем, я помогу тебе собраться. Нам будет так весело. В эти выходные ты переезжаешь на хрен.

Через несколько часов чемодан был полон, и я была готова к отъезду. Мы с Джем спускаемся в гостиную, где нас уже ждут Вэл и Мари. Рядом с ними крутятся их люди, которые не в восторге от нашего ухода.

Джорджио, Рас и Дамиано выходят за нами из дома, как щенки.

— Если почувствуешь себя хоть немного нехорошо, попроси Игнацио отвезти тебя в больницу, — говорит Рас Джемме.

Она бросает на меня взгляд. Она уже несколько раз упоминала, что Рас слишком беспокоится о ее беременности. Я думаю, это мило.

— Не волнуйся, я так и сделаю. — Она встает на цыпочки и целует его.

Дамиано осматривает нас и засовывает руки в карманы своих брюк. — Вы уверены, что не хотите, чтобы мы к вам присоединились?

— Да, мы уверены, — говорит Вэл. — Как я уже объясняла десятки раз, это девичий уик-энд.

— Мне не нравится, что вы будете там без защиты.

— Ты отправишь с нами машину, полную телохранителей. — Она машет рукой на второй внедорожник, припаркованный сразу за машиной, в которую мы собираемся сесть. — Я даже не уверена, от кого они нас защищают, учитывая, что ты теперь большой босс.

И учитывая, что папы больше нет. Безумие думать, что мой собственный отец пытался убить меня. Даже зная все, что я знала, я не думала, что он зайдет так далеко. Если я о ком-то и не скорблю, так это о нем. Стефано Гарцоло был плохим человеком, и без него мир может дышать легче.

— Если они будут слишком усердствовать, я скажу им, чтобы они отступили. — Вэл все еще говорит с Дамиано об охранниках. — Понял? Я молюсь, чтобы они взяли с собой одежду, в которой смогут спрятаться.

— Хорошо, детка, — говорит он напряженным голосом. — Просто будь осторожна.

Его недовольное выражение лица заставляет меня фыркнуть от смеха. Эти мужчины просто смешны. И так чертовски влюблены. В моей груди зарождается зависть, когда я вижу, как Дамиано обхватывает Вэл и притягивает ее к себе в поцелуе. Я отворачиваюсь, мои губы сжимаются в линию.

Что с тобой не так? Ты действительно завидуешь своим сестрам? Ты должна быть счастлив за них.