Охота на Трясогузку (СИ) - Перова Алиса

— Ага, я помню, — деловито кивает Геныч и перечисляет: — Слоны, бегемоты, носороги, жирафы… так, а кто у нас ещё тут большой?

— Ты, большой и беспамятный бабуин! — хохочет Стешка. — Я же г-говорила, а ты всё забыл. Большая пятёрка — это слон, носорог, буйвол, лев и леопард. И размеры тут ни п-при чём, просто именно эти пять видов животных являются самыми п-почётными трофеями охотничьих сафари.

— А-а, ну я почти так и сказал. А кто-нибудь поинтереснее тут водится?

— Здесь очень много рептилий: — ящерицы, черепахи, х-хамелеоны и огромное количество змей. Есть даже чёрные мамбы и огромные п-питоны. И, конечно, самые кровожадные ящеры — это нильские крокодилы.

Мальчишки оживлённо начинают обсуждать рептилий, а мы с Инессой уже во второй раз многозначительно переглядываемся. Похоже, что сама она в радостном предвкушении, а вот мне заготовленный Стешкой финальный сюрприз уже совсем не нравится.

— О, холмы пошли! — Геныч тычет в стекло на странную песчаную конструкцию.

— Это молодой термитник — настоящее чудо инженерного искусства, — поясняет Стешка. — А ещё бывают очень-очень древние термитники в виде большущих х-холмов, которым аж десятки тысяч лет. И они до сих пор обитаемы…

У Стешки на любой вопрос находится развёрнутый ответ. И как только в её хорошенькой головке помещается столько информации?

— Смотрите, — Вадик подскакивает и высовывается через откинутый верх джипа. — Это что, антилопы? Охренеть, сколько их — целое море!

И правда — вдали жёлто-зелёная равнина резко темнеет и волнуется, как штормовое море. Боже мой, сколь же там антилоп — наверное, многие тысячи! И местами в бурых волнах попадаются вкрапления полосатых шкурок. Выглядит немного жутковато, но потрясающе.

— Мне это напоминает стаю рыжих собак, напавших на джунгли, — восхищённо рычит Геныч. — Помните, из «Маугли»? Но, задраться меж рогов, откуда их столько? Это что, миграция началась?

— Она никогда и не заканчивалась, это н-непрерывный круговой цикл. И наблюдать это чудо света можно в любое время г-года, но в разных уголках Кении и Танзании.

И Стефания поведала нам грустную и реальную историю о вечной миграции антилоп — уникальном и драматическом явление природы. Из года в год миллионными стадами эти животные несутся без оглядки, следуя за дождями и цветущей травой и представляя собой настоящее пиршество для хищников. Они тысячами погибают в опасных реках и на равнинах от страшных клыков диких кошек, гиен и крокодилов, и теряют своих детей, являющихся очень лёгкой добычей для зубастых охотников. А потом тысячи самок снова рожают детёнышей, восполняя потери и сохраняя популяцию, и всё начинается по новому кругу.

— И вечный бег, — грустно заключает Вадик, притягивая меня к себе, чтоб не убежала, наверное.

И зачем только Стешка всё это рассказала?

— Бедные коровки! — горестно трубит Геныч.

— Да! — Жорик шмыгает носом.

— Естественный отбор, — спокойно комментирует безжалостная Германовна. — Ведь в конечном итоге и волки сыты, и в рядах овец пополнение. А если бы их не жрали, то все хищники передохли бы с голоду, а эти рогатые путешественницы расплодились бы по всей планете.

— Вот именно, — одобрительно подтверждает Стефания. Тоже крыса!

— Аленький, ты что, плачешь? — растерянный Вадик пытается заглянуть мне в лицо.

— Нет, — я смущённо отворачиваюсь и вытираю слёзы. — Жизнь у них какая-то дурацкая. Они ведь совершенно беззащитны, хоть и с рогами.

— Да, — соглашается со мной Стешка, — антилопы гну находятся в самом низу пищевой цепочки.

— Стеф, если честно, то я тебя не понимаю, — я поворачиваюсь к ней, такой спокойной и невозмутимой. — Ты ведь вечно над каждой букашкой дрожишь, приютам помогаешь, лечишь даже самых безнадёжных животинок… да ты даже петуха с культёй отвоевала у соседей, чтобы он в суп не попал! А теперь так спокойно рассуждаешь о тысячах сожранных антилоп и их беспомощных малышей. Неужели тебе их совсем не жаль?

— Да! — это, как ни странно, подаёт голос Геныч. — И что ты имеешь нам сказать, мой двуликий Персик?

— Мне очень их жаль, — Стешка грустно улыбается. — А ещё мне жаль х-хищников и их малышей. Как же вы не п-понимаете, что это совсем другой мир, в котором действуют иные законы⁈ Одни едят травку и г-гонятся за ней по всей Африке, а другие не выживут без мяса и не смогут п-прокормить своих детей. А в городе сотни бездомных собак и кошек голодают и г-гибнут по вине людей, и они очень нуждаются в нашей помощи. А наш Мухтар (это она про одноногого петуха), п-попав в суп к соседям, никого не спас бы от голодной смерти, они и так там все жирные и зажравшиеся. И не надо делать из меня монстра, когда я рассуждаю о п-пищевой цепочке.

— Браво, деточка! — Инесса хлопает в ладоши, а Геныч переобувается на ходу и, склонив голову, припадает губами к руке Стешки.

— Ангел мой, если б я не был безвозвратно женат, я прямо сейчас предложил бы тебе руку, сердце и… всё, что не доступно постороннему глазу.

— Свою неотразимую физиономию, — подсказываю я и ловлю на себе предупреждающий взгляд Стешки.

Она нежно обнимает своего обаяшку за мощную шею и показывает мне кулак.

— И мою убойную харизму, — не теряется Геныч и лыбится, как придурок. — А кто же у нас на вершине пищевой цепочки? Дайте-ка, угадаю — леопарды?

— И они тоже, — смеётся Стефания. — На самом верху у нас сверххищники, то есть те, чья численность не регулируется другими х-хищными животными. В Африке — это львы и г-гиены, на Севере — белые медведи, в океане — акулы, киты и касатки. Но всех, даже самых сильных и огромных п-плотоядных животных, способен истребить человек. Вот он и есть самый страшный и высший х-хищник.

— Ну раз мы тут самые высшие, то отчего бы нам не организовать пикник на природе? — предлагаю я.

— Я за! — отзывается Стешка.

— Проголодалась, моя маленькая? — шепчет Вадик.

— Ещё позавчера.

— А знаешь, — он проводит носом по моей щеке, — я научился неплохо готовить.

— Поздравляю, — ворчу я, покрываясь мурашками от его прикосновений.

— А когда будем дома, я приготовлю для тебя твою любимую солянку.

— У кого дома?

— У нас с тобой, — он изображает застенчивую улыбку, а я бешусь от такой наглой самоуверенности. Значит, он уверен, что я уже сдалась?

— У нас с тобой нет дома, — рявкаю я, привлекая внимание всей нашей компании.

— Но он ведь будет, м, Аленький?

Я молчу, стиснув зубы и придерживая едкий ответ, но Вадик больше не настаивает.

— Солнышко, потерпи ещё полдня, — воркует Инесса, — уже скоро доберёмся до острова и нормальной еды.

— Скорее бы, пока во мне тоже не проснулся охотничий инстинкт.

— А на кого у нас рыжие мамбы обычно охотятся — на маленьких мышек? — вклинивается Геныч.

— И на больших крокодилов, которые много и не по делу трындят, — рявкаю я.

А спустя несколько минут под присмотром вооруженного Тайо мы уже разминаем на травке затёкшие мышцы и готовим полянку для трапезы.

Опостылевшую невкусную еду Стефания разбавляет очевидным-невероятным — теперь речь идёт о носорогах.

После слонов это самые крупные наземные животные. Эти бесстрашные гиганты обладают отличным слухом, сильным обонянием, но паршивым зрением. Впрочем, при таких габаритах это уже проблемы окружающих. И хотя носороги никого не боятся и периодически даже атакуют слонов, враги у них всё же имеются — они часто становятся жертвами браконьеров, из-за чего резко сокращается их численность, а некоторые виды и вовсе находятся под угрозой исчезновения. И чтобы их спасти от браконьеров, придурочные специалисты по охране природы нашли самый идиотский выход — спиливать носорогам рога, поскольку именно рог считается ценным трофеем. А что в итоге?

— Что? — встрепенулся Геныч, который от расстройства начал хомячить и за себя, и за тех, у кого от волнения пропал аппетит.

— Без рогов они становятся изгоями среди сородичей, ведь рог — это их сила и сексуальная п-привлекательность. Они больше не могут рыть землю в поисках кореньев и влаги, но самое г-главное, что безрогие животные не способны защитить себя и своё потомство от х-хищников. И в результате всё равно погибают. Так что их защитники п-просчитались.