Охота на Трясогузку (СИ) - Перова Алиса

— Вот гондоны! — сокрушается Геныч, напрочь забыв о культуре речи и игнорируя укоризненный взгляд жены. — Яйца бы им всем спилить, чтобы не плодили таких же находчивых умников.

— А на хрена охотникам рог? — интересуется Вадик. — Я вроде слышал, что в медицинских целях?

— Согласно суевериям и легендам, размолотый в порошок рог носорога п-продляет молодость и повышает мужскую п-потенцию.

— И чего, спрашивается, его молоть? — недовольно бубнит Геныч. — А к херу примотать не проще?

— Да! — оживляется Жорик и даже подскакивает с места.

— Погоди, не спеши, Жор, — ржёт Вадик. — Лет через пятьдесят примотаешь.

— Скорее уж, намотает, — с усмешкой уточняет Инесса и ласково треплет смущённого Жорика по чёрной шевелюре.

— Ну что, наелись, ребят? — спрашивает Стешка и радостно объявляет: — А теперь начнём фотоохоту на носорога! Тайо знает, куда ехать.

— Отлично! Главное, чтобы носорог не догадался, что мы начали на него фотоохотиться, — страшным шёпотом предостерегает Вадик. — А то хрен знает, что ему сослепу померещится.

А уже спустя полчаса, когда мы нагоняем караван джипов, и обнаруживаем искомый объект, всё вдруг идёт не по плану.

* * *

Итак, что нам уже известно о носорогах?

Хотя нет, не так — что мы знаем о единорогах?..

Это некое удивительное существо, наделённое четырьмя копытами, длинным рогом на лбу, а иногда даже крыльями (во всяком случае, крылатым его описывали вавилонские очевидцы, явно пребывающие под действием дурман-травы). Во все времена люди бесперебойно эксплуатировали его романтический образ, используя как символ чистоты, невинности и добра или, если обобщить, то символ уникальности.

В Тибете единорога считали мостом между Небом и Землёй — совсем непонятно, но звучит красиво, персы наделяли его необыкновенной целительной силой, а в Древнем Китае он представлялся вестником счастья и ассоциировался с богатством и процветанием. И во всех уголках Земли встреча с этим загадочным существом обещала удачу и исполнение желаний. Но повстречать его способен лишь тот, чья душа безгрешна, а помыслы чисты и благородны.

Но вот беда — этот чудесный зверь настолько осторожен и избирателен, а люди так давно и глубоко увязли в грехах, что встречу с единорогом принято считать нереальной. И мало, кто знает, что вовсе не так, а пресловутый единорог — это вовсе не изящная розовая лошадка, пукающая радугой, а толстокожий и тяжеловесный носорог. Вот наша Стефания об этом знает, а теперь, благодаря ей, и мы в курсе.

Добро пожаловать в суровую реальность!

И прямо сейчас урчащий караван джипов, набитый «безгрешными» туристами, выстроился вдоль зелёной равнины метрах в ста от поблёскивающей реки и на таком же расстоянии от одиноко пасущегося массивного… гм… единорога (если верить Стешке). Ну и мы, конечно, заняли очередь за счастьем.

— Ну всё, теперь удача попрёт, — потирает руки Геныч.

— Встретить носорога в это время — уже большая удача, — тихо поясняет Стефания, — п-потому что, как правило, они ведут ночной образ жизни.

— А желание уже можно загадывать? — Вадик с камерой подскакивает с места и оглядывается на меня.

— Не всё так просто, Рябинин, чтобы твоё желание сбылось, придётся его нашептать этому дивному зверю на ушко.

— Не обязательно, — серьёзно возражает Стешка, не отвлекаясь от своей камеры. — Как я уже г-говорила, у носорогов отличные слух и обоняние, и они способны улавливать звуки и запахи на расстоянии до двух километров. П-поэтому лучше не шуметь…

— И не вонять, — подсказывает Инесса, вооружённая биноклем, веером и мундштуком.

— Да, — тихонько шепчет Жорик, припав к окну со своим театральным биноклем.

— Да ну на хер, — расстроенно гудит Геныч. — Единорог — это ж по-любому должна быть лошадь, а тут почти целый слон.

— Тем н-не менее ближайшие родственники носорогов — лошади, зебры и тапиры, — довольно парирует наша всезнайка.

— Так у него же вон, целых два рога…

— А это уже п-получилось в результате эволюции, зато у индийских носорогов только один рог.

— Ни хрена себе лошади эволюционировали, — бормочет Вадик. — Попробуй оседлать такого жеребца.

— Так и я о чём, — рычит Геныч, высунувшись через крышу. — Бедняга… думает, небось, понаехали тут. А кстати, он нас видит?

— Тихо ты! — цыкает на него Стешка, но уже поздно…

Носорог, прервав трапезу, начинает прясть ушами и крутить рогатой башкой. Ой, ну не-эт, можно хотя бы в последний день обойтись без этих безумных приключений? Однако единорожка явно думает иначе — пригнув башку и растопырив уши, он решительно направляется в нашу сторону. И вроде не спешит, но…

— Биляд! — с чувством выдаёт Жора.

— Жорик! — Стешка смотрит на него удивлённо и укоризненно.

Понятно — что ей какой-то двухтонный упоротый мутант, когда тут культура речи хромает.

— Ох, деточка, — нервно хихикает Инесса, — прости, но, похоже, твой день культуры только что пиздой накрылся.

— Погнали отсюда быстрее! — прошу я.

— Нельзя! — рявкает Стешка, продолжая снимать. — Иначе он рванёт за маши… Ай, Генка, не трогай меня!

— Все отойдите от окон и не шумите, — по-английски командует Тайо.

— Чего он сказал-то? — рычит Геныч, резво утрамбовывая упирающуюся Стешку под сиденье.

— Что самый отважный из нас должен срочно отвлечь единорога на себя, — выкрикиваю ему зло, прячась за спину Вадика и с нарастающей паникой наблюдая из-за его плеча за неумолимо приближающимся кошмаром.

— Сашка, заткнись! — шипит Стешка. — Генка, не смей!

— Да я и не думал…

И тут у кого-то в ближайшем к нам джипе не выдерживают нервы, и раздаётся истошный визг. Хотя, чего там гадать, буквально минуту назад у них над крышей торчали поджаренные французские булки. Опять эта истеричная толстомясая дура врубила свою сирену.

И под этот душераздирающий аккомпанемент происходят две вещи — символ невинности и добра прибавляет газу и, выставив гигантский рог, прёт на нас, как смертоносный бронепоезд… а Вадик, толкнув меня на Инессу с Жориком, ломится к двери и выскакивает наружу…

— Вадька! — ору я беззвучно, потому что Германовна изо всех сил зажимает мне рот.

— Молчи, дура, — шипит она мне на ухо. — Ты же сама сказала, что зверя надо отвлечь, а теперь привлекаешь.

А я ничего не понимаю и, отупев от ужаса, наблюдаю, как мой Вадик со скоростью антилопы скачет мимо французов, где к женскому визгу прибавляется мужской вопль, а носорог, так и не добежав до нас, меняет траекторию и несётся на звук. Ой, мамочки!..

Джип с горлопанами вдруг с пробуксовкой срывается с места и уносится в саванну, огромная жопа единорога стремительно удаляется вслед за ними, а мой Вадька, пошатываясь и нервно ероша волосы, бредёт обратно.

Захлёбываясь слезами и дрожа, как в припадке, я бросаюсь ему навстречу и бью по груди, плечам, по лицу… обнимаю его, беспорядочно целую в губы, глаза, щёки, шею… и снова бью… и обессиленно заваливаюсь вместе с ним в дорожную пыль.

— Дурак! Ненавижу тебя!

— А я тебя обожа-аю, — придушенно сипит он и смеётся. — Аленький, выходи за меня замуж…

— Теперь ни за что! — я прижимаюсь к нему ещё крепче. — Почему… зачем ты это сделал⁈

— Хотел шепнуть единорогу на ушко своё желание… но не успел. И где теперь его искать, а?

— Какой же ты придурок! — я утыкаюсь лицом ему в шею, а он зарывается пальцами в мои волосы.

— Это я из-за тебя умом повредился… но если станешь моей женой, то обещаю поумнеть в короткий срок.

— Да п-пошёл он в жопу, Саш! — доносятся откуда-то сверху всхлипывания моей культурной сестрёнки. — Зачем тебе безмозглый муж? А ты, идиот, о чём думал? Это всё равно, что б-бросится на несущийся внедорожник!

— Да я думал, что за машинами потеряюсь, — смущённо оправдывается Вадик.

— Вадюх, надо было к реке бежать, — ржёт Геныч. — Там столько крокодилов, что наш единорог не рискнул бы нырять следом.

— Да! — подаёт голос Жорик, а я, подняв голову, разглядываю всю нашу взъерошенную компанию.